Антиходорковский: кризис либерализма в России и не только (ч. 4)
ЧАСТЬ 4. Глобальный кризис либерализма
Формально либерализм еще мог позволить себе сохранять «свободоравенствобратские» лозунги до самого последнего времени, но только внутри стран Запада. Теперь и это практически исчерпано. Почему он же мог это делать так долго? Потому что за счет грабежа колоний удавалось создавать у себя некое подобие благополучия и пародии (на фоне СССР) на социальное государство, основу которого составлял так называемый средний класс. Расцвет - 1980-2000-е годы. Почему же колониальный (прямой и экономический) грабеж перестает помогать сейчас? Потому что сравнительное благополучие значительного числа собственных граждан обеспечивалось непрерывным расширением рынков труда и капитала (А. Смит, К. Маркс). На сегодняшний день потенциал подобного расширения полностью исчерпан. Как говорится, у вас нет другого глобуса?
Сегодня, когда возможности расширения рынков исчерпаны (второго Китая просто нет), исчезает последний массовый потребитель либерализма, в качестве которого с 1970-х массово выступал так называемый средний класс.
Средний класс - это довольно благополучная материально макросоциальная группа в странах Запада, занимающаяся преимущественно перераспределением, а не производством благ. Это был хитрый заменитель пролетариата; вчерашний пролетариат, который буржуазия пересадила от станков в теплые офисы, сумев реальное производство вывезти на Восток, в частности, в Китай. Общество, в сознании которого разожгли пожар потребительства, которое развращали, как только могли, которому заткнули рот едой, но действительное будущее которого мало волновало буржуазные элиты империалистических стран Запада. Общество потребления, которое было необходимо создать Западу у себя дома, чтобы «мужички наши не заболели московской болезнью» (Дни Турбиных). Общество, появление которого стало возможным в условиях кратного усиления колониального грабежа, в том числе благодаря успехам НТП. Общество, которое стало последним спасителем капитализма в условиях гигантских успехов СССР по всем направлениям, в условиях возникновения социалистического лагеря в Европе, в условиях крушения колониальной системы, после чего страны третьего мира стали одна за другой выходить из зоны колониального грабежа под покровительство и защиту коммунистической Москвы.
И вот свершилось: сегодня этот средний класс становится просто нечем кормить даже богатым странам Запада, погрязшим в чудовищных долгах. Кормить их стало, во-первых, нечем, а во-вторых, - в условиях отсутствия «дурного» примера в виде СССР - еще и незачем. Что, между прочим, тоже показательно: западный пролетариат, на который самой историей возлагались такие надежды, как-то тоже незаметно для себя продал свое революционное первородство за буржуазную чечевичную похлебку. А теперь близится час расплаты.
Тему фундаментального кризиса либерализма и заката непродолжительной эпохи среднего класса раскрыл М.Л. Хазин в своем ответе на программную статью Ф. Фукуямы «Будущее истории». Напомним, что 20 лет назад Фукуяма стал широко известен благодаря своей работе «Конец истории и последний человек», в которой провозгласил окончательное в историософском смысле торжество идеологии и философии либерализма. Ответ Хазина на новую работу Фукуямы содержит, на наш взгляд, ряд принципиальных заявлений относительно рассматриваемого здесь вопроса, поэтому позволим себе привести обширные цитаты из статьи Хазина:
«Начал Фукуяма с идейных проблем современного западного общества, в частности, с глобального финансового кризиса и текущего кризиса евро, которые, по мнению автора, стали следствием функционирования модели слабо регулируемого финансового капитализма, сформировавшейся за последние 30 лет.
Фукуяма ничего не говорит о том, откуда взялся «финансовый капитализм», как он опирается на идейно-философскую базу либерализма, который Фукуяма считает базой капитализма и, главное, почему современная капиталистическая экономическая теория («экономикс») не может объяснить причины современного экономического кризиса. Собственно, отсутствие этого объяснения и есть главная мысль первой части статьи Фукуямы
Поскольку идеологическое противостояние было очень серьезным, то и некоторые базовые принципы в рамках этой работы брались не из каких-то логических философских построений, а как жесткое отрицание соответствующих принципов марксизма.
Отметим, что идея о конце капитализма в марксизме взялась не с неба, более того, не исключено, что именно из-за ее понимания Маркс и пришел к выводу о необходимости разработки коммунистических идей как способа описания, неизбежного, по его мнению, посткапиталистического общества. Но откуда Маркс взял эту идею?
Для понимания ее появления нужно вспомнить, что механизмом экономического развития при капитализме (да и при социализме, кстати, тоже) является модель (парадигма) научно-технического прогресса, который происходит благодаря углублению разделения труда. Это осознавали еще натурфилософы XVI века, значительное место в своих трудах уделил этому процессу и Адам Смит. Но он пошел дальше и высказал замечательную мысль о том, что в рамках замкнутой экономической системы уровень разделения труда зависит от масштаба рынков.
Эту сентенцию можно интерпретировать и немного иначе: если расширение рынков по каким-то причинам ограничено, то с какого-то момента дальнейшее углубление разделения труда невозможно, а значит, экономика сталкивается с серьезным вызовом, который мы в своих работах назвали кризисом падения эффективности капитала. Отметим, что такие кризисы в истории случались несколько раз: в начале ХХ века, в 30-е годы прошлого века, в 70-е годы… И, наконец, сегодня.
О нынешней ситуации мы поговорим чуть позже, а сейчас сделаем важный философский вывод: поскольку процесс расширения рынков ограничен размерами Земли, то научно-технический прогресс в своей нынешней модели принципиально ограничен во времени, он неминуемо должен рано или поздно закончиться!
При этом мы сегодня можем констатировать то, что идеи Адама Смита дошли до своего логического завершения: дальнейшее расширение глобализированных рынков невозможно, а значит, кризис падения эффективности капитала, который идет уже несколько лет, закончиться в рамках сохранения прежней модели развития не может.
Напомним, что аналогичные кризисы случались и в прошлом веке, однако тогда причиной было то, что расширение рынков конкретной технологической зоны наталкивалось на другие такие же зоны (то есть теоретически, по мере разрушения конкурентов, расширение было возможно). Сегодня ситуация изменилась принципиально - рынки стали глобальными, их невозможно расширить в принципе
Повторим: уж коли марксистские, коммунистические модели говорили о конце капитализма, альтернативные им, разрабатываемые в рамках идейного противостояния, выстраивались так, что имманентным, не выделяемым как отдельный тезис, образом содержали принцип «бесконечности» капитализма. И именно в этом трагедия современной западной экономической мысли: на ее языке современный кризис как кризис конца парадигмы научно-технического прогресса описать невозможно в принципе
Далее Фукуяма пишет о демократии и об идейной борьбе XIX и ХХ веков между либеральными и коммунистическими идеями, а также о роли демократии. В частности, он говорит о том, что снижение места и значения пролетариата в обществе, которое и решило судьбу коммунистических идей в западном мире в пользу их резкого угасания, - следствие появления среднего класса, который и стал главным потребителем идей парламентской демократии и обязательного сохранения частной собственности.
С этим нельзя не согласиться, отметив важную вещь: само появление среднего класса стало следствием существования СССР и всего социалистического лагеря, страх перед которым и вынудил буржуазию поделиться прибылью. Но с экономической точки зрения проблема состоит в том, что само наличие среднего класса возможно только при постоянном экономическом росте, поскольку создан этот класс и поддерживается в рамках расширенного воспроизводства и постоянного увеличения кредитной накачки потребительского спроса!
Как только мощнейший пресс либеральной идеологии, поддержанный всей мощью государственной машины капиталистических стран, начнет давать сбои, а это, как следует из вышесказанного, практически неизбежно, так же неизбежно наступит время ренессанса коммунистических идей.
Но поскольку альтернативных моделей сегодня нет, более того, пока имеет место монополизм либеральной идеологии, говорить об этом вслух нельзя, и мы возвращаемся в проблеме идейного кризиса, с которого начал свой текст Фукуяма»
Итак, либерализм изначально настолько привязан к капитализму (причем капитализму "бесконечному"), что в принципе не может сколько-нибудь адекватно описать существующий кризис, имеющий все черты краха капитализма. Примечательно, что статья самого Фукуямы начинается по сути с программного заявления: «Что-то странное происходит в мире». Вот С.Е. Кургинян, например, не считает, что происходящее - «странное». Он считает, что происходящее чудовищно, а не «странное». Оппонирующий Фукуяме М.Л. Хазин также видит в происходящем логику, и также чудовищную. Но для либерала из либералов Фукуямы это, конечно, «странное». Действительно ведь либерализм с его культом денег и частной инициативы во всем такое хорошее и правильное учение! «Как же все могло так далеко зайти»? Очень, очень странно.
Главный певец современной либеральной философии видит корень зла в модели слабо регулируемого финансового капитализма. Осталось воскликнуть, заламывая руки: слишком много виртуальных денег! Это они во всем виноваты! Давайте их уберем! Правда, при этом обычно стыдливо умалчивают, во-первых, о том, как это сделать, во-вторых, почему-то забывают о том, кто эту систему создал. А создали эту систему - о, ужас! - крепкие эффективные собственники-капиталисты, решая свои конкурентные и классовые задачи, и твердо стоя на либеральных позициях.
Кстати, что означает «слабо регулируемый финансовый капитализм», например, в США? Кто его должен регулировать? Лоббистское государство, которое всю жизнь находится под диктатом бизнеса, создано этим бизнесом для себя и под себя? ФРС, являющаяся частной лавочкой? Или, может, бутафорское гражданское общество, которое, во-первых, в этом ничего не смыслит, и во-вторых, которое ни к какому регулированию никто и никогда не допустит?
И если даже неким волшебным, безболезненным образом вывести все эти виртуальные деньги из мировой экономики, то завтра те же люди теми же виртуальными деньгами наполнят ту же мировую экономику, решая те же свои проблемы - конкурентные и классовые. Никуда не делись задачи обогащения - значит, никуда не денутся и методы решения этих задач. Ибо виртуальные деньги, спекулятивные капиталы, фондовые рынки и прочее - это не уродливое отклонение от нормы "хорошего и правильного" капитализма, а это норма и неизбежность этого самого капитализма. Даже не давая ему сейчас оценок, он просто вот такой и другим быть не может. А в основе лежит все та же частная собственность.
Далее Хазин беспощадно расправляется с современной либеральной идеологией, вскрывая ее основное содержание, которое, помимо лживых лозунгов и неприкосновенности частной собственности, строится как «жесткое отрицание соответствующих принципов марксизма». Объясняя неизбежность конца капитализма с позиций классической политэкономии, Хазин перечисляет основные капиталистические кризисы: «в начале ХХ века, в 30-е годы прошлого века, в 70-е годы… И, наконец, сегодня». Заметим, как поразительно точно эти экономические кризисы совпадают с судьбоносными моментами мировой истории:
- 1МВ и мощная волна социалистических революций по всему миру;
- возникновение фашизма (возникший как реакция на экономический кризис и на социализм одновременно), которому либерализм пытался передать бразды правления, и 2МВ, т.е. первая отчетливая попытка коренного проектного пересмотра всего мироустройства, чему помешал «проклятый большевизм»;
- возникновение среднего класса и начало массового избавления от производства на Западе, приход к власти в США оголтелых антикоммунистов; эта последняя отчаянная попытка спасти капитализм, к сожалению, удалась и закончилась гибелью СССР, что позволило в последний раз расширить рынки - до пределов, дозволенных размерами планеты;
- происходящее на наших глазах переформатирование мира и окончательный закат эпохи Модерн, эпохи классического капитализма.
И, наконец, у Хазина звучит, на наш взгляд, принцпипиальное с далеко идущими последствиями заявление о том, что кризис капитализма неизбежно влечет за собой остановку научно-технического прогресса! И здесь можно спросить: только ли научно-технического, если процессы носят столь глобальный характер? Запомним и вернемся к этой проблеме позже.
Сегодня все чаще звучит еще один вопрос: кто был больше истощен гонкой вооружений и холодной войной - СССР или Запад? Что стало бы с Западом и капитализмом, продержись СССР еще 10 лет (и об этом тоже говорится в передачах «Суть времени»)? Каково же было реальное экономическое положение на Западе в 1991 году, если после гибели СССР, получив колоссальные, поистине неисчислимые ресурсы стран третьего мира, защищаемых Москвой, а также стран соцлагеря и стран бывшего СССР, в том числе и России, Запад всего спустя 20 лет вляпался в такой экономический кризис, который со все возрастающей скоростью приближает последнюю и окончательную катастрофу капитализма и Модерна?
Так или иначе, но Запад со своим политическим, экономическим и философским либерализмом оказался в фундаментальном тупике. Прежде всего, экономическом. Совершенно понятно, что такой глобальный тупик, куда залетели всем миром буквально, не может ограничиться только экономикой. Существующие долги развитых стран Запада не только невозможно выплатить, но и невозможно обслуживать, а, следовательно, невозможно перестать их наращивать. А когда деньги все время берутся из тумбочки под названием ФРС или ЕЦБ, то в мировом масштабе это чревато только одним - мировой катастрофой.
Приведем несколько отрывков из программы М.В. Леонтьева «Однако»:
«"Что нам сейчас нужно - так это экономический эквивалент войны. На самом деле, Великую депрессию свела на нет программа многочисленных общественных расходов, более известная под именем Второй мировой войны", - заявил нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман.
Как заметил Кругман, войны в Ираке и Афганистане несравненно малы по отношению к масштабам экономики - "это недостаточно большие затраты".
Дело даже не в масштабе экономики, а в масштабе долгов, которые надо списать. А списать надо в 300 раз больше, чем во Вторую мировую. Значит, и экономический эквивалент войны должен быть в 300 раз больше.
К сожалению (или к счастью?) для экономистов, масштабные экономические явления никогда не ограничиваются экономикой. (…) Экономические проблемы имеют наглость перетекать в социальные и политические.
Социальный эквивалент программы Кругмана мы уже можем наблюдать на улицах американских и европейских городов. Это как бы начало реализации программы. А есть еще и политический. Политический эквивалент программы расходов на войну - это война и есть. Извините уж, вот ровно так оно и будет.»
Итак, с одной стороны полный идейно-философский тупик, с другой - неумолимая логика экономики, ставящая крест на капитализме в его нынешнем виде, с третьей - сугубо прагматические финансовые интересы ныне существующих и владеющих экономикой империалистов, толкающие их на путь некой глобальной деструкции - «экономический эквивалент войны».
Формально либерализм еще мог позволить себе сохранять «свободоравенствобратские» лозунги до самого последнего времени, но только внутри стран Запада. Теперь и это практически исчерпано. Почему он же мог это делать так долго? Потому что за счет грабежа колоний удавалось создавать у себя некое подобие благополучия и пародии (на фоне СССР) на социальное государство, основу которого составлял так называемый средний класс. Расцвет - 1980-2000-е годы. Почему же колониальный (прямой и экономический) грабеж перестает помогать сейчас? Потому что сравнительное благополучие значительного числа собственных граждан обеспечивалось непрерывным расширением рынков труда и капитала (А. Смит, К. Маркс). На сегодняшний день потенциал подобного расширения полностью исчерпан. Как говорится, у вас нет другого глобуса?
Сегодня, когда возможности расширения рынков исчерпаны (второго Китая просто нет), исчезает последний массовый потребитель либерализма, в качестве которого с 1970-х массово выступал так называемый средний класс.
Средний класс - это довольно благополучная материально макросоциальная группа в странах Запада, занимающаяся преимущественно перераспределением, а не производством благ. Это был хитрый заменитель пролетариата; вчерашний пролетариат, который буржуазия пересадила от станков в теплые офисы, сумев реальное производство вывезти на Восток, в частности, в Китай. Общество, в сознании которого разожгли пожар потребительства, которое развращали, как только могли, которому заткнули рот едой, но действительное будущее которого мало волновало буржуазные элиты империалистических стран Запада. Общество потребления, которое было необходимо создать Западу у себя дома, чтобы «мужички наши не заболели московской болезнью» (Дни Турбиных). Общество, появление которого стало возможным в условиях кратного усиления колониального грабежа, в том числе благодаря успехам НТП. Общество, которое стало последним спасителем капитализма в условиях гигантских успехов СССР по всем направлениям, в условиях возникновения социалистического лагеря в Европе, в условиях крушения колониальной системы, после чего страны третьего мира стали одна за другой выходить из зоны колониального грабежа под покровительство и защиту коммунистической Москвы.
И вот свершилось: сегодня этот средний класс становится просто нечем кормить даже богатым странам Запада, погрязшим в чудовищных долгах. Кормить их стало, во-первых, нечем, а во-вторых, - в условиях отсутствия «дурного» примера в виде СССР - еще и незачем. Что, между прочим, тоже показательно: западный пролетариат, на который самой историей возлагались такие надежды, как-то тоже незаметно для себя продал свое революционное первородство за буржуазную чечевичную похлебку. А теперь близится час расплаты.
Тему фундаментального кризиса либерализма и заката непродолжительной эпохи среднего класса раскрыл М.Л. Хазин в своем ответе на программную статью Ф. Фукуямы «Будущее истории». Напомним, что 20 лет назад Фукуяма стал широко известен благодаря своей работе «Конец истории и последний человек», в которой провозгласил окончательное в историософском смысле торжество идеологии и философии либерализма. Ответ Хазина на новую работу Фукуямы содержит, на наш взгляд, ряд принципиальных заявлений относительно рассматриваемого здесь вопроса, поэтому позволим себе привести обширные цитаты из статьи Хазина:
«Начал Фукуяма с идейных проблем современного западного общества, в частности, с глобального финансового кризиса и текущего кризиса евро, которые, по мнению автора, стали следствием функционирования модели слабо регулируемого финансового капитализма, сформировавшейся за последние 30 лет.
Фукуяма ничего не говорит о том, откуда взялся «финансовый капитализм», как он опирается на идейно-философскую базу либерализма, который Фукуяма считает базой капитализма и, главное, почему современная капиталистическая экономическая теория («экономикс») не может объяснить причины современного экономического кризиса. Собственно, отсутствие этого объяснения и есть главная мысль первой части статьи Фукуямы
Поскольку идеологическое противостояние было очень серьезным, то и некоторые базовые принципы в рамках этой работы брались не из каких-то логических философских построений, а как жесткое отрицание соответствующих принципов марксизма.
Отметим, что идея о конце капитализма в марксизме взялась не с неба, более того, не исключено, что именно из-за ее понимания Маркс и пришел к выводу о необходимости разработки коммунистических идей как способа описания, неизбежного, по его мнению, посткапиталистического общества. Но откуда Маркс взял эту идею?
Для понимания ее появления нужно вспомнить, что механизмом экономического развития при капитализме (да и при социализме, кстати, тоже) является модель (парадигма) научно-технического прогресса, который происходит благодаря углублению разделения труда. Это осознавали еще натурфилософы XVI века, значительное место в своих трудах уделил этому процессу и Адам Смит. Но он пошел дальше и высказал замечательную мысль о том, что в рамках замкнутой экономической системы уровень разделения труда зависит от масштаба рынков.
Эту сентенцию можно интерпретировать и немного иначе: если расширение рынков по каким-то причинам ограничено, то с какого-то момента дальнейшее углубление разделения труда невозможно, а значит, экономика сталкивается с серьезным вызовом, который мы в своих работах назвали кризисом падения эффективности капитала. Отметим, что такие кризисы в истории случались несколько раз: в начале ХХ века, в 30-е годы прошлого века, в 70-е годы… И, наконец, сегодня.
О нынешней ситуации мы поговорим чуть позже, а сейчас сделаем важный философский вывод: поскольку процесс расширения рынков ограничен размерами Земли, то научно-технический прогресс в своей нынешней модели принципиально ограничен во времени, он неминуемо должен рано или поздно закончиться!
При этом мы сегодня можем констатировать то, что идеи Адама Смита дошли до своего логического завершения: дальнейшее расширение глобализированных рынков невозможно, а значит, кризис падения эффективности капитала, который идет уже несколько лет, закончиться в рамках сохранения прежней модели развития не может.
Напомним, что аналогичные кризисы случались и в прошлом веке, однако тогда причиной было то, что расширение рынков конкретной технологической зоны наталкивалось на другие такие же зоны (то есть теоретически, по мере разрушения конкурентов, расширение было возможно). Сегодня ситуация изменилась принципиально - рынки стали глобальными, их невозможно расширить в принципе
Повторим: уж коли марксистские, коммунистические модели говорили о конце капитализма, альтернативные им, разрабатываемые в рамках идейного противостояния, выстраивались так, что имманентным, не выделяемым как отдельный тезис, образом содержали принцип «бесконечности» капитализма. И именно в этом трагедия современной западной экономической мысли: на ее языке современный кризис как кризис конца парадигмы научно-технического прогресса описать невозможно в принципе
Далее Фукуяма пишет о демократии и об идейной борьбе XIX и ХХ веков между либеральными и коммунистическими идеями, а также о роли демократии. В частности, он говорит о том, что снижение места и значения пролетариата в обществе, которое и решило судьбу коммунистических идей в западном мире в пользу их резкого угасания, - следствие появления среднего класса, который и стал главным потребителем идей парламентской демократии и обязательного сохранения частной собственности.
С этим нельзя не согласиться, отметив важную вещь: само появление среднего класса стало следствием существования СССР и всего социалистического лагеря, страх перед которым и вынудил буржуазию поделиться прибылью. Но с экономической точки зрения проблема состоит в том, что само наличие среднего класса возможно только при постоянном экономическом росте, поскольку создан этот класс и поддерживается в рамках расширенного воспроизводства и постоянного увеличения кредитной накачки потребительского спроса!
Как только мощнейший пресс либеральной идеологии, поддержанный всей мощью государственной машины капиталистических стран, начнет давать сбои, а это, как следует из вышесказанного, практически неизбежно, так же неизбежно наступит время ренессанса коммунистических идей.
Но поскольку альтернативных моделей сегодня нет, более того, пока имеет место монополизм либеральной идеологии, говорить об этом вслух нельзя, и мы возвращаемся в проблеме идейного кризиса, с которого начал свой текст Фукуяма»
Итак, либерализм изначально настолько привязан к капитализму (причем капитализму "бесконечному"), что в принципе не может сколько-нибудь адекватно описать существующий кризис, имеющий все черты краха капитализма. Примечательно, что статья самого Фукуямы начинается по сути с программного заявления: «Что-то странное происходит в мире». Вот С.Е. Кургинян, например, не считает, что происходящее - «странное». Он считает, что происходящее чудовищно, а не «странное». Оппонирующий Фукуяме М.Л. Хазин также видит в происходящем логику, и также чудовищную. Но для либерала из либералов Фукуямы это, конечно, «странное». Действительно ведь либерализм с его культом денег и частной инициативы во всем такое хорошее и правильное учение! «Как же все могло так далеко зайти»? Очень, очень странно.
Главный певец современной либеральной философии видит корень зла в модели слабо регулируемого финансового капитализма. Осталось воскликнуть, заламывая руки: слишком много виртуальных денег! Это они во всем виноваты! Давайте их уберем! Правда, при этом обычно стыдливо умалчивают, во-первых, о том, как это сделать, во-вторых, почему-то забывают о том, кто эту систему создал. А создали эту систему - о, ужас! - крепкие эффективные собственники-капиталисты, решая свои конкурентные и классовые задачи, и твердо стоя на либеральных позициях.
Кстати, что означает «слабо регулируемый финансовый капитализм», например, в США? Кто его должен регулировать? Лоббистское государство, которое всю жизнь находится под диктатом бизнеса, создано этим бизнесом для себя и под себя? ФРС, являющаяся частной лавочкой? Или, может, бутафорское гражданское общество, которое, во-первых, в этом ничего не смыслит, и во-вторых, которое ни к какому регулированию никто и никогда не допустит?
И если даже неким волшебным, безболезненным образом вывести все эти виртуальные деньги из мировой экономики, то завтра те же люди теми же виртуальными деньгами наполнят ту же мировую экономику, решая те же свои проблемы - конкурентные и классовые. Никуда не делись задачи обогащения - значит, никуда не денутся и методы решения этих задач. Ибо виртуальные деньги, спекулятивные капиталы, фондовые рынки и прочее - это не уродливое отклонение от нормы "хорошего и правильного" капитализма, а это норма и неизбежность этого самого капитализма. Даже не давая ему сейчас оценок, он просто вот такой и другим быть не может. А в основе лежит все та же частная собственность.
Далее Хазин беспощадно расправляется с современной либеральной идеологией, вскрывая ее основное содержание, которое, помимо лживых лозунгов и неприкосновенности частной собственности, строится как «жесткое отрицание соответствующих принципов марксизма». Объясняя неизбежность конца капитализма с позиций классической политэкономии, Хазин перечисляет основные капиталистические кризисы: «в начале ХХ века, в 30-е годы прошлого века, в 70-е годы… И, наконец, сегодня». Заметим, как поразительно точно эти экономические кризисы совпадают с судьбоносными моментами мировой истории:
- 1МВ и мощная волна социалистических революций по всему миру;
- возникновение фашизма (возникший как реакция на экономический кризис и на социализм одновременно), которому либерализм пытался передать бразды правления, и 2МВ, т.е. первая отчетливая попытка коренного проектного пересмотра всего мироустройства, чему помешал «проклятый большевизм»;
- возникновение среднего класса и начало массового избавления от производства на Западе, приход к власти в США оголтелых антикоммунистов; эта последняя отчаянная попытка спасти капитализм, к сожалению, удалась и закончилась гибелью СССР, что позволило в последний раз расширить рынки - до пределов, дозволенных размерами планеты;
- происходящее на наших глазах переформатирование мира и окончательный закат эпохи Модерн, эпохи классического капитализма.
И, наконец, у Хазина звучит, на наш взгляд, принцпипиальное с далеко идущими последствиями заявление о том, что кризис капитализма неизбежно влечет за собой остановку научно-технического прогресса! И здесь можно спросить: только ли научно-технического, если процессы носят столь глобальный характер? Запомним и вернемся к этой проблеме позже.
Сегодня все чаще звучит еще один вопрос: кто был больше истощен гонкой вооружений и холодной войной - СССР или Запад? Что стало бы с Западом и капитализмом, продержись СССР еще 10 лет (и об этом тоже говорится в передачах «Суть времени»)? Каково же было реальное экономическое положение на Западе в 1991 году, если после гибели СССР, получив колоссальные, поистине неисчислимые ресурсы стран третьего мира, защищаемых Москвой, а также стран соцлагеря и стран бывшего СССР, в том числе и России, Запад всего спустя 20 лет вляпался в такой экономический кризис, который со все возрастающей скоростью приближает последнюю и окончательную катастрофу капитализма и Модерна?
Так или иначе, но Запад со своим политическим, экономическим и философским либерализмом оказался в фундаментальном тупике. Прежде всего, экономическом. Совершенно понятно, что такой глобальный тупик, куда залетели всем миром буквально, не может ограничиться только экономикой. Существующие долги развитых стран Запада не только невозможно выплатить, но и невозможно обслуживать, а, следовательно, невозможно перестать их наращивать. А когда деньги все время берутся из тумбочки под названием ФРС или ЕЦБ, то в мировом масштабе это чревато только одним - мировой катастрофой.
Приведем несколько отрывков из программы М.В. Леонтьева «Однако»:
«"Что нам сейчас нужно - так это экономический эквивалент войны. На самом деле, Великую депрессию свела на нет программа многочисленных общественных расходов, более известная под именем Второй мировой войны", - заявил нобелевский лауреат по экономике Пол Кругман.
Как заметил Кругман, войны в Ираке и Афганистане несравненно малы по отношению к масштабам экономики - "это недостаточно большие затраты".
Дело даже не в масштабе экономики, а в масштабе долгов, которые надо списать. А списать надо в 300 раз больше, чем во Вторую мировую. Значит, и экономический эквивалент войны должен быть в 300 раз больше.
К сожалению (или к счастью?) для экономистов, масштабные экономические явления никогда не ограничиваются экономикой. (…) Экономические проблемы имеют наглость перетекать в социальные и политические.
Социальный эквивалент программы Кругмана мы уже можем наблюдать на улицах американских и европейских городов. Это как бы начало реализации программы. А есть еще и политический. Политический эквивалент программы расходов на войну - это война и есть. Извините уж, вот ровно так оно и будет.»
Итак, с одной стороны полный идейно-философский тупик, с другой - неумолимая логика экономики, ставящая крест на капитализме в его нынешнем виде, с третьей - сугубо прагматические финансовые интересы ныне существующих и владеющих экономикой империалистов, толкающие их на путь некой глобальной деструкции - «экономический эквивалент войны».