(no subject)
О СМЫСЛЕ УКРАИНЫ
Он, конечно, не в фантазийной «истории», не в искусственной и грубовато-пародийной «мове» и уж никак не в Шевченке, или, прости Господи, в Тычине каком-нибудь. Нет, всё куда проще и прагматичнее, т.е. жизненнее. Он в том, что эта большая территория исторической России оказалась вне прямого контроля центральной советской власти.
Когда в 1991 г. был распущен СССР, образовалось полтора десятка его осколков. И те, кто оказался у власти в этих осколках, воспользовались ею в соответствии со своими возможностями и предпочтениями. Три балтийские осколка быстро вскочили в европейский поезд. Белорусский осколок стал какой-то смешной совхозией, про среднеазиатские и говорить не стоит. А вот украинский осколок, состоящий в действительности из нескольких сильно друг от друга отличающихся, стал дёргаться в разные стороны. Происходило это потому, что вошедшие в Украину в 1939-45 гг. давно уже нерусские земли были позже и менее глубоко осовечены и тянули в Европу, а более осовеченные восток и юг этого не хотели, но в то же время не стремились и к вхождению в самый большой кусок бывшего союза и России - РФ. (А даже если б и стремились, их бы туда никто не взял, ибо руководство РФ никогда не преследовало целей восстановления России, в том числе её нарушенного советской реакцией территориального единства, но строго блюло наследие «ленинской национальной политики» - ту самую нарезку на «республики», которая в главных своих чертах возникла после гражданской войны, а потом стала рассматриваться как основа дальнейшего существования «суверенных государств», как снаружи, так и внутри самой РФ.)
Разумеется, нельзя не отметить и тот факт, что за последние двадцать лет довольно интенсивно идущего на Украине «национального строительства» доля националов-европеистов - особенно среди молодых, прошедших школьную индоктринацию, возрастов - неуклонно увеличивалась, а доля более пожилых советских денационалов - сокращалась. И эта тенденция, по-видимому, будет продолжаться, вызывая соответствующие национально-психологические и политические сдвиги.
Если бы в РФ была другая власть - не советоидная по своему генезису и исповедуемой идеологии, а национальная великорусская, стремящаяся к превращению доставшейся ей части страны в Европейскую Россию - наследницу и продолжательницу Российской Империи, выстраивающая стратегические партнёрские отношения с Европой и США, твёрдо и убеждённо отстаивающая принципы свободы и права во всех сферах жизни, то резонно было бы сказать украинцам (и белорусам): не спешите, присоединяйтесь. Что бы они ответили на это предложение - другой вопрос. Может быть, и задумались бы, во всяком случае, какая-то значимая их часть. Может быть, выработалась бы какая-то живая и взаимовыгодная форма сотрудничества - нисколько не препятствующая общему стратегическому направлению - возвращению в Европу. Но ведь ничего подобного в РФ нет. Есть только полные противоположности всего перечисленного.
Поэтому, отсутствие прямой зависимости от режима РФ воспринимается как бонус и шанс, которым надо воспользоваться, пока он есть (хотя путинская РФ никого и не собирается «присоединять» - подлинный империализм ей глубоко чужд, а для его советского суррогата нет ни пафоса, ни пороху - но всё же бережёного Бог бережёт). А иначе, по-другому, и быть не может, пока существует нынешний режим - не лично путинский, но тот, который Путиным так полно олицетворяется. Само простое наличие этого режима - помимо по-человечески понятного и вполне естественного витринного соблазна - и заставляет дёргаться в периодических конвульсиях «евромайдана» провинциальную, государственно несостоятельную, но имеющую своё неоспоримое право стремиться к лучшему, как то она понимает, Украйну. И она пытается, как умеет, ситуацию эту использовать, шанс, ей предоставленный, не упустить. Потому что у них, подумать только, всего-то лишь донецкий уголовник, а не гебистский полковник - какое счастье!
Он, конечно, не в фантазийной «истории», не в искусственной и грубовато-пародийной «мове» и уж никак не в Шевченке, или, прости Господи, в Тычине каком-нибудь. Нет, всё куда проще и прагматичнее, т.е. жизненнее. Он в том, что эта большая территория исторической России оказалась вне прямого контроля центральной советской власти.
Когда в 1991 г. был распущен СССР, образовалось полтора десятка его осколков. И те, кто оказался у власти в этих осколках, воспользовались ею в соответствии со своими возможностями и предпочтениями. Три балтийские осколка быстро вскочили в европейский поезд. Белорусский осколок стал какой-то смешной совхозией, про среднеазиатские и говорить не стоит. А вот украинский осколок, состоящий в действительности из нескольких сильно друг от друга отличающихся, стал дёргаться в разные стороны. Происходило это потому, что вошедшие в Украину в 1939-45 гг. давно уже нерусские земли были позже и менее глубоко осовечены и тянули в Европу, а более осовеченные восток и юг этого не хотели, но в то же время не стремились и к вхождению в самый большой кусок бывшего союза и России - РФ. (А даже если б и стремились, их бы туда никто не взял, ибо руководство РФ никогда не преследовало целей восстановления России, в том числе её нарушенного советской реакцией территориального единства, но строго блюло наследие «ленинской национальной политики» - ту самую нарезку на «республики», которая в главных своих чертах возникла после гражданской войны, а потом стала рассматриваться как основа дальнейшего существования «суверенных государств», как снаружи, так и внутри самой РФ.)
Разумеется, нельзя не отметить и тот факт, что за последние двадцать лет довольно интенсивно идущего на Украине «национального строительства» доля националов-европеистов - особенно среди молодых, прошедших школьную индоктринацию, возрастов - неуклонно увеличивалась, а доля более пожилых советских денационалов - сокращалась. И эта тенденция, по-видимому, будет продолжаться, вызывая соответствующие национально-психологические и политические сдвиги.
Если бы в РФ была другая власть - не советоидная по своему генезису и исповедуемой идеологии, а национальная великорусская, стремящаяся к превращению доставшейся ей части страны в Европейскую Россию - наследницу и продолжательницу Российской Империи, выстраивающая стратегические партнёрские отношения с Европой и США, твёрдо и убеждённо отстаивающая принципы свободы и права во всех сферах жизни, то резонно было бы сказать украинцам (и белорусам): не спешите, присоединяйтесь. Что бы они ответили на это предложение - другой вопрос. Может быть, и задумались бы, во всяком случае, какая-то значимая их часть. Может быть, выработалась бы какая-то живая и взаимовыгодная форма сотрудничества - нисколько не препятствующая общему стратегическому направлению - возвращению в Европу. Но ведь ничего подобного в РФ нет. Есть только полные противоположности всего перечисленного.
Поэтому, отсутствие прямой зависимости от режима РФ воспринимается как бонус и шанс, которым надо воспользоваться, пока он есть (хотя путинская РФ никого и не собирается «присоединять» - подлинный империализм ей глубоко чужд, а для его советского суррогата нет ни пафоса, ни пороху - но всё же бережёного Бог бережёт). А иначе, по-другому, и быть не может, пока существует нынешний режим - не лично путинский, но тот, который Путиным так полно олицетворяется. Само простое наличие этого режима - помимо по-человечески понятного и вполне естественного витринного соблазна - и заставляет дёргаться в периодических конвульсиях «евромайдана» провинциальную, государственно несостоятельную, но имеющую своё неоспоримое право стремиться к лучшему, как то она понимает, Украйну. И она пытается, как умеет, ситуацию эту использовать, шанс, ей предоставленный, не упустить. Потому что у них, подумать только, всего-то лишь донецкий уголовник, а не гебистский полковник - какое счастье!