Моя вечная страшилка
У нас есть соседка: милая бодрая старушенция за 70. Она угощает нас ананасами и красной икрой. Якобы ей подарили, а она не может это есть, но на самом деле всё намного страшнее...
У нее был один сын. И он спился молодым. Вслед за ним спился и муж.
Поэтому теперь угощает она чужих внуков. Грустно.
Или есть у нас в подъезде другая старушенция: ветеран войны. Она под всеми предлогами зовет в гости, потому что одинока уже много лет. Не знаю, были ли у нее муж-дети, но сейчас никого нет. Только племянники, взрослые, занятые своими семьями дяди из Зеленограда (далеко от неё), которые вспоминают о ней только тогда, когда она ставит вопрос о том, кому завещать квартиру.
Я не хочу, чтобы в старости со мной было такое же.
И у нас есть третья соседка. Эта моложе первых (между 60 и 70, думаю). У неё две дочери, вся квартира в фотках внуков. И ходит она под ручку с мужем, оба довольные, как слоны. Приволакивают ноги, но держатся друг за друга.
У нее был один сын. И он спился молодым. Вслед за ним спился и муж.
Поэтому теперь угощает она чужих внуков. Грустно.
Или есть у нас в подъезде другая старушенция: ветеран войны. Она под всеми предлогами зовет в гости, потому что одинока уже много лет. Не знаю, были ли у нее муж-дети, но сейчас никого нет. Только племянники, взрослые, занятые своими семьями дяди из Зеленограда (далеко от неё), которые вспоминают о ней только тогда, когда она ставит вопрос о том, кому завещать квартиру.
Я не хочу, чтобы в старости со мной было такое же.
И у нас есть третья соседка. Эта моложе первых (между 60 и 70, думаю). У неё две дочери, вся квартира в фотках внуков. И ходит она под ручку с мужем, оба довольные, как слоны. Приволакивают ноги, но держатся друг за друга.