Герберт Уэллс: Две трети человечества говорит на английском языке
В 1899 году вышел роман Герберта Уэллса «Когда Спящий проснётся» (When the Sleeper Wakes). Герой произведения в конце 19 века впадает в транс и просыпается 203 года спустя… Рисуя будущее, Уэллс во многом попал, но где-то и промахнулся - в частности, он не додумался до беспроводных технологий, и изображенный им мир окутан толстыми кабелями.
Примечательно, однако, как он видел языковую действительность 2100-х годов: «Две трети человечества говорит на английском языке или на его наречиях: испано-американском, индийском, негритянском и «пиджине». На континенте, если не считать некоторых малораспространенных рудиментарных языков, существуют только три языка: немецкий, распространенный до Салоник и Генуи и вытесняющий смешанное испано-английское наречие в Кадисе, офранцуженный русский, смешивающийся с индо-английским в Персии и Курдистане и «пиджином» в Пекине, и французский, по-прежнему блестящий, изящный и точный, сохранившийся наряду с англо-индийским и немецким на берегах Средиземного моря и проникший в африканские диалекты вплоть до Конго»...
Очень рекомендую Уэллса к прочтению и перечитыванию (желательно на языке оригинала), особенно его ранних романов. Хорхе Луис Борхес, сравнивая его с Жюлем Верном, писал: «Сегодня Г. Дж. Уэллс и Жюль Верн - имена несопоставимые... Уэллс (прежде чем обречь себя на роль мыслителя-социолога) был великолепным повествователем, наследником лаконической манеры Свифта и Эдгара Аллана По; Верн был трудолюбивым, улыбчивым поденщиком. Верн писал для подростков, Уэллс - для всех возрастов… По моему мнению, превосходство ранних романов Уэллса - «The Island of Dr. Moreau» или к примеру «The Invisible Man» - объясняется причиной более глубокой. То, что они нам сообщают, не только талантливо придумано, но и символично для процессов, тем или иным образом присущих судьбе каждого человека. Преследуемый человек-невидимка, которому, чтобы уснуть, приходится закрывать глаза тканью, ибо его веки не отражают света, - это наше одиночество и наши страхи; пещера - обиталище чудовищ, которые сидят там и гнусаво бормочут во мраке свое раболепное кредо, - это Ватикан и Лхаса. Долго живущему произведению всегда свойственна безграничная и пластичная многосмысленность; подобно Апостолу, оно есть всё для всех; оно - зеркало, показывающее черты читателя, а также карта мира. И все это вдобавок должно получаться незаметно и ненарочито, почти против воли автора; автор должен как бы не подозревать о символическом значении. С такой вот светлой наивностью и создавал Уэллс свои ранние фантастические этюды - на мой взгляд, самое изумительное во всем его изумительном наследии».