Соловки (путевые заметки). Часть 1-я
Вот, сподобил и меня Господь посетить их, на прошлой неделе. У меня много фотографий, а еще кое-что записывала по пути, что зацепило взгляд, показалось "дифференциальными признаками". Буду выкладывать то и другое, по мере сил.
Дорога от Москвы до Кеми - сутки на поезде. Пейзаж за окном, на беглый взгляд, почти не меняется, и в то же время заметно меняется в мелочах. В средней полосе июньское цветение, вдоль дороги множество каких-то зонтичных белых цветов, колонии белого клевера, из желтого - сурепка. Часов через восемь езды начинается желтое весеннее цветение, сначала лютики, потом купальницы (такие редкие в Московской области, здесь они цветут целыми полянами), потом на смену им приходят побелевшие, пушистые одуванчики, а совсем к северу они же еще желтые. На болотах - пушица (издали она похожа на мелкие белые одуванчики, а вблизи каждый цветок немного напоминает одиночную вербную почку).
После Петрозаводска начинают попадаться валуны. Сначала редкие, единичные, потом все больше, и наконец - то россыпями, то небольшими утесами, кряжами. На севере земля в лесу вся пестрая: разноцветные валуны, мхи, лишайники. Речки - бурные, быстротекущие. Огромные, до горизонта, озера с живописными островками. Зелень к северу все моложе, свежее. Цветут яблони, у домов многообещающе взбитые, но еще черные грядки, парники, затянутые пленкой. Домишки, чем дальше к северу, тем беднее, серые, некрашеные - все та же «Россия, нищая Россия». Мне, впрочем, приятнее видеть их, чем новорусскую «готику» или типовые краснокирпичные «крепкие избы». Электрические столбы - такие, какие помню в детстве: деревянные, похожие на кресты, с белыми изоляторами, сидящими на перекладинах, как птицы. Их постепенно меняют на бетонные, кое-где старые валяются в болоте - поверженное старшее поколение (все-таки со своим лицом!) у ног безликих преемников.
Кемь. Структуру этого населенного пункта я для себя не уяснила. Так - дома вдоль дорог. Дома - и обычные, сельские, как повсюду, и типичные северные: двухэтажные, барачного вида коробки под двускатной крышей. С причала видны декорации к фильму «Остров». Так и стоят, в качестве местной достопримечательности. Суденышки с благочестивыми названиями, что, в общем, приятно, - тем не менее несколько шокировало название одного крохотного катерка: «Голгофа». Что-то не хочется на таком плыть - впрочем, он, кажется, и не пассажирский.
Белое море поразило упругой зеркальностью - сразу вспомнилось «в гибком зеркале природы». До Соловков на катере примерно три часа. До открытого морского простора добрались не сразу, сначала плыли мимо плоских каменистых островов. Когда плыли «туда», море было очень спокойное (плыли ночью, небо было облачное, но розовая полоска на горизонте так и не гасла). Когда плыли «обратно» - заметно качало (в иллюминаторе рейсового катера видно было то одно море, то одно небо). При этом «барашков» на воде почти не было видно: темперамент у этого моря сдержанный, оно не «смеется», и лишь редко «улыбается до зубов».
Простор - невероятный. Куда ни глянь, до горизонта все свободно (хочется говорить не "горизонт", а "окоем"). Фотоаппарат выхватывает лишь лоскуток того, что видится.
Фукус:
Дорога от Москвы до Кеми - сутки на поезде. Пейзаж за окном, на беглый взгляд, почти не меняется, и в то же время заметно меняется в мелочах. В средней полосе июньское цветение, вдоль дороги множество каких-то зонтичных белых цветов, колонии белого клевера, из желтого - сурепка. Часов через восемь езды начинается желтое весеннее цветение, сначала лютики, потом купальницы (такие редкие в Московской области, здесь они цветут целыми полянами), потом на смену им приходят побелевшие, пушистые одуванчики, а совсем к северу они же еще желтые. На болотах - пушица (издали она похожа на мелкие белые одуванчики, а вблизи каждый цветок немного напоминает одиночную вербную почку).
После Петрозаводска начинают попадаться валуны. Сначала редкие, единичные, потом все больше, и наконец - то россыпями, то небольшими утесами, кряжами. На севере земля в лесу вся пестрая: разноцветные валуны, мхи, лишайники. Речки - бурные, быстротекущие. Огромные, до горизонта, озера с живописными островками. Зелень к северу все моложе, свежее. Цветут яблони, у домов многообещающе взбитые, но еще черные грядки, парники, затянутые пленкой. Домишки, чем дальше к северу, тем беднее, серые, некрашеные - все та же «Россия, нищая Россия». Мне, впрочем, приятнее видеть их, чем новорусскую «готику» или типовые краснокирпичные «крепкие избы». Электрические столбы - такие, какие помню в детстве: деревянные, похожие на кресты, с белыми изоляторами, сидящими на перекладинах, как птицы. Их постепенно меняют на бетонные, кое-где старые валяются в болоте - поверженное старшее поколение (все-таки со своим лицом!) у ног безликих преемников.
Кемь. Структуру этого населенного пункта я для себя не уяснила. Так - дома вдоль дорог. Дома - и обычные, сельские, как повсюду, и типичные северные: двухэтажные, барачного вида коробки под двускатной крышей. С причала видны декорации к фильму «Остров». Так и стоят, в качестве местной достопримечательности. Суденышки с благочестивыми названиями, что, в общем, приятно, - тем не менее несколько шокировало название одного крохотного катерка: «Голгофа». Что-то не хочется на таком плыть - впрочем, он, кажется, и не пассажирский.
Белое море поразило упругой зеркальностью - сразу вспомнилось «в гибком зеркале природы». До Соловков на катере примерно три часа. До открытого морского простора добрались не сразу, сначала плыли мимо плоских каменистых островов. Когда плыли «туда», море было очень спокойное (плыли ночью, небо было облачное, но розовая полоска на горизонте так и не гасла). Когда плыли «обратно» - заметно качало (в иллюминаторе рейсового катера видно было то одно море, то одно небо). При этом «барашков» на воде почти не было видно: темперамент у этого моря сдержанный, оно не «смеется», и лишь редко «улыбается до зубов».
Простор - невероятный. Куда ни глянь, до горизонта все свободно (хочется говорить не "горизонт", а "окоем"). Фотоаппарат выхватывает лишь лоскуток того, что видится.
Фукус: