Исчезновение желтого фургона
Я опоздала.
Совсем чуть-чуть.
Закончилось длинное, безмолвное лето - из-за его спины уже выглядывает уютная, пахнущая каштанами, дождем и книжными страницами осень. Уже хочется жечь по вечерам свечи, печь яблоки до коричневых боков, набрать остаток синих чернил на донышке и писать новые сказки. Время сказок пришло.
Вот вам первая сказка, она совсем осенняя, хотя и происходит летом. Это продолжение приключений моей любимой Леки и ее друзей. Если вы не знаете, с чего все началось, то почитайте предыдущие истории о Тайном Обществе фей. И заварите себе побольше чая, история длинная!
- Ну что? - В пятнадцатый раз за последнюю минуту спросила Лека и нетерпеливо скрипнула кроватью.
- Ничего, - в пятнадцатый раз за последнюю минуту вздохнула я.
Я сидела на подоконнике своей комнаты и, вцепившись руками в карниз, старалась как можно дальше высунуться из окна и не потерять при этом равновесия.
- Подержи меня за ногу, только не щекочи, - попросила я Леку.
Если кто-то надежно держит меня за ногу, то из окна спальни я могу увидеть всю нашу улицу от булочной, где служит девушка Магдалена, до самого угла, на котором обычно останавливается фургон с мороженным, а заодно крышу вокзала и шпиль городского собора и зеленую вывеску аптеки и полосатые зонтики, украшающие терассу Кафе на Углу. Будь у меня под рукой папин бинокль, я наверняка смогла бы рассмотреть и площадь перед ратушей и афиши городского кинотеатра и барометр, красовавшийся на фасаде биржи.
- Ну что? - Переспросила Лека и ущипнула меня за левую икру. - Описывай все, что видишь, по порядку.
По порядку я видела, что светофор на углу мигает круглым оранжевым глазом и этот глаз отражается в нескольких лужах одновременно. Еще я видела, что на улице продолжается вчерашний, не по летнему холодный, дождь.
- Откуда ты знаешь, - пробормотала Лека, - может быть это как раз сегодняшний дождь?
Я высунула язык и поймала крупную каплю.
- На вкус точь-в-точь как вчерашний. Не щекочи меня, пожалуйста. А то я вывалюсь из окна.
Еще я видела, что на столике у входа в Кафе на Углу мокнет газета, что Луи и его собаки спрятали пушистые головы под разноцветными капюшонами, что на кухне у мадам Бернар горит свет и сама мадам Бернар, в красном халате и с великолепной прической, пьет кофе за кухонным столом, что красивая девушка с волосами морковного цвета меланхолично подметает пол в парикмахерской на первом этаже Леденцового дома.
- Кажется, тетя Агата собирается пойти сегодня в парикмахерскую, - вспомнила я, глядя на девушку.
- Не отвлекайся по пустякам, Переполька, - фыркнула Лека в ответ. Она охладела к тете Агате с тех пор, как та отказалась назначить ее своим доверенным лицом и делиться с ней тайнами и сентиментальными переживаниями.
- С каких это пор тетя Агата считается у нас пустяком? - Вступилась я за тету Агату. Все-таки, она была моей тетей.
- Не тетя Агата считается пустяком, - ответила Лека, важно надувая щеки, - а ее бесконечные походы в парикмахерскую, на маникюр и в женские магазины. Счастливые люди такие скучные, Переполька! Вот если тетю Агату похитят неизвестные злоумышленники или трубочист разобьет ей сердце, то мы с тобой снова ей займемся.
Я собиралась возразить, но Лека не дала мне вставить ни слова.
- Пока тетя Агата в безопасности, - продолжала она скрипучим взрослым голосом, неприятно напоминавшим мою учительницу математики, - наша задача - найти желтый фургон с мороженным.
Я провела на висячем наблюдательном посту еще десяток минут, пока у меня не зачесалась левая нога и не закружилась голова от высоты.
- Нигде ни намека на желтый фургон, - доложила я, спрыгивая с подоконника в теплую комнату. И добавила, - может быть его похитили неизвестные злоумышленники.
- Очень может быть, - неожиданно грустно ответила Лека, как будто и не заметила ехидство в моем голосе.
Мне тут же стало стыдно. Внезапное и бесследное исчезновение желтого фургона с мороженным посреди лета - само собой печальное событие, но для нас с Лекой оно было в сто раз грустнее, потому что фургон принадлежал Зайце и ее дяде Генриху.
Поначалу я переживала, не ошиблись ли мы с Лекой, поспешно приняв Зайцу в Тайное общество фей. Но вопреки моим сомнениям, на следующий день после знакомства в поезде желтый фургон с мороженным ждал нас на условленном перекрестке и Зайца ждала вместе с ним, вальяжно прислонившись с полированному боку.
- Привет! - Помахала она рукой, когда мы с Лекой приблизились. - Хорошо, что вы пришли. Сейчас я вас познакомлю с дядей Генрихом.
Дядя Генрих был занят. Его усатая голова то появлялась в окошке фургона, то исчезала вновь и каждое ее появление оглашалось одобрительными криками и аплодисментами длиннющей очереди.
- Иногда он показывает фокусы, - с нежностью сказала Зайца, - но сегодня слишком много покупателей. Когда покупателей меньше, я ему помогаю.
Мы с Лекой посмотрели на Зайцу с уважением и собирались было расспросить, как именно она помогает дяде Генриху, но тут она бесцеремонно растолкала очередь и подвела нас к самому окошку фургона.
- Дядя Генрих! - Громко позвала Зайца.
В окошке видна была половина дяди Генриха, облаченного в белоснежный поварской китель с закатанными до локтей рукавами. У дяди Генриха были широкие плечи, мягкие каштановые усы и такие румяные круглые щеки, что казалось, что сам он был сделан из мороженного. Движения дядигенриховой половины были похожи на пантомиму в кукольном театре: сначала дядя Генрих улыбался, приветствуя очередного покупателя, но тут же поворачивался к нему широкой белой спиной и принимался колдовать над серебристыми бидонами, из-под крышек которых шел белый, холодный пар. Когда дядя Генрих поворачивался к публике, в руках у него был один, два, три или целых четыре вафельных конуса с гроздью безупречных по форме и одинаковых по размеру разноцветных шариков мороженного. Правой рукой дядя Генрих раздавал мороженное, а левой принимал блестящие монеты.
- Он никогда не ошибается, - с гордостью прошептала Зайца.
- Дядя Генрих! - Снова позвала она. - Это мои новые подруги, Лека и Переполька.
- Перепелка, - поправила я, краснея.
- Очень приятно, - учтиво ответил дядя Генрих, улыбаясь из-под каштановых усов. - Не желаете ли продегустировать мое последнее творение: освежающий летний коктейль из ванильного, персикового, мятного и грушевого мороженного с черничным щербетом?
Выговаривая эти замечательные слова, дядя Генрих поворачивался, наклонялся, приседал и под конец протянул нам три великолепных рожка.
Мы с Лекой даже взвизгнули от восторга, а Зайца важно кивнула головой.
- Мы пока погуляем, дядя Генрих, - пробасила она. - Ты позови нас, если понадобится помощь.
- Если так пойдет и дальше, - пробормотала Зайца, облизывая третий шарик, - то сегодня на ужин дядя Генрих приготовит форшмак.
Мы с Лекой в ответ невнятно промычали. Наши порции мороженного были такими огромными и так быстро таяли на летнем солнце, что приходилось есть их наперегонки. К тому времени, как я добралась до края вафельного стаканчика, мои руки, лицо и подол синего платья, подаренного тетей Агатой, были покрыты липкими молочными пятнами.
- Что такое форшмак? - Спросила я у Зайцы.
- Рыба, - вздохнула она. - Когда у нас хорошая выручка, дядя Генрих готовит на ужин рыбу.
- А когда плохая?
- Мы едим тушеную капусту, - улыбнулась Зайца. - Это мое любимое блюдо!
Я обернулась через плечо и увидела, что очередь к фургону дяди Генриха стала еще длиннее. Казалось, что в ней стояли, переминаясь с ноги на ногу, все, или почти все жители города. Дети и взрослые, почтенные пожилые дамы, вальяжные студенты, терпеливые молодые мамы, укачивающие капризных младенцев, бухгалтеры, даже летом не снимавшие двубортных костюмов, школьные учителя на каникулах, водители трамваев в синих форменных рубашках. Где-то в середине очереди мелькнула морковная шевелюра девушки из парикмахерской и мне даже показалось, что далеко впереди я вижу гренадерскую фигуру тети Агаты и подле нее изящный маленький силуэт в соломенной шляпе на белых волосах.
- Лека, смотри, кажется это мадам Бернар… - Я осеклась, осознав, что с тех пор, как в наших руках оказались рожки с мороженным, Лека не произнесла ни слова.
- Лека, - позвала я, поворачиваясь к ней и увидела, как Лека, моя смелая Лека, не боящаяся ни высоты, ни привидений, способная за несколько минут уничтожить половину маминого свежеиспеченного пирога и на спор выпить банку вишневого компота, не пренебрегающая даже тетиагатиными лакричными лакомствами, держит перед собой рожок с пятью тающими разноцветными шариками мороженного и по лицу у нее катятся настоящие слезы.
Я застыла на месте. Я никогда не видела Леку плачущей, тем более плачущей над едой.
- С-с тобой в-все в порядке? - Спросила я, заикаясь.
Лека в ответ скорчила гримасу.
- У тебя болит живот?
Лека энергично покачала головой.
- Горло?
Лека отвернулась.
- Нога? - Вставила Зайца.
Лека махнула на нее рукой.
- Ты вспомнила что-то грустное?
- Ты, - драматично прошептала Зайца, - не любишь мороженное!
Лека протестующе замычала.
- Зубы! - Воскликнула я. - От мороженного у тебя разболелись зубы!
Лека издала тяжелый утвердительный вздох и мне стало ужасно ее жалко.
- Наверняка в длиннющей очереди за мороженным найдется зубной врач, - ободряюще сказала я.
Я уже собралась было бежать на поиски дантиста, но Лека схватила меня за руку липкой хваткой и держала, пока к ней не вернулся дар речи.
- Не надо, мне уже лучше! - Прошептала Лека, как только смогла говорить и тут же взяла с нас с Зайцей клятву никому не рассказывать об инциденте с мороженным.
На следующий день желтый фургон пропал. Сначала мы подумали, что у дяди Генриха закончилось мороженное, или он, обрадовавшись рекордной выручке, взял выходной, но фургон не появился ни через день, ни еще через день, ни до конца недели, а потом зарядил дождь и шел все выходные и в понедельник и во вторник и, наконец, в среду, пока я, свесившись из окна своей комнаты, обозревала город, у Леки появился план. Она не успела рассказать мне подробности до того, как мама позвала нас завтракать, но, глядя, как старательно моя подруга уминает яичницу с блинчиками и запивает все это какао, я ни на секунду не усомнилась, что план блестящ, решителен и потребует огромных запасов энергии. Поэтому я тоже положила себе на тарелку лишний блин, густо смазала его поверхность смородиновым вареньем и вонзила в него вилку.
Некоторое время за столом был слышено только постукивание чашек, поскрипывание сидений и лекино удовлетворенное причмокивание.
- У тебя подозрительно хороший аппетит, Перепелка, - вдруг выразительно сказала мама.
Я на всякий случай сделала невинное лицо, папа и тетя Агата удивленно переглянулись между собой и только Лека, как ни в чем не бывало, продолжала прихлебывать какао из пузатой белой чашки с голубыми цветами.
- Очень вкусное у вас какао, - похвалила она мою маму между двумя громкими, аппетитными глотками. - Вкуснее я нигде не пила.
Обычно мама розовела от удовольствия, когда хвалили ее любимую чашку. Все, что туда попадало, сразу же становилось в несколько раз вкуснее. Молоко подергивалось ореховой топленой пенкой, в какао появлялся вкус ванили и шоколада, и даже вода, налитая из водопроводного крана, была похожа на родниковую. Мама всегда собственноручно мыла белую чашку и сушила ее льняным полотенцем.
- Не пытайся сменить тему, - сказала мама, строго взглянув на Леку. - Я уверена, что вы с Перепелкой что-то задумали и вы должны пообещать мне, что это “что-то” не включает лазанья по крышам, купания в реке без присмотра взрослых, катания на мотоцикле, подслушивания чужих секретов, взрывания петард, кражи бельевых веревок, беганья под дождем с непокрытой головой, хождения в кино на взрослый сеанс, дразнения собак и перехода улицы в неположеном месте.
Папа, я и тетя Агата замерли, забыв о еде и переводили глаза с мамы на Леку. Лека подцепила на вилку кусок блина, отправила его в рот и задумчиво прожевала.
- Обещаем, - наконец ответила она за нас обеих. - Обещаем не дразнить собак и не лазить по крышам.
- И не переходить дорогу в неположенном месте! Тем более на красный свет.
- Обещаем! - Согласилась Лека.
- В таком случае, - тихо сказала мама, - я дам вам с собой бутерброды.
Мы с папой с облегчением выдохнули, а тетя Агата повела густыми, подведенными черным бровями.
Если бы тетя Агата не была так занята своей личной жизнью, подумала я с легким волнением, она наверняка взялась бы за наше с Лекой воспитание и нам пришлось бы сидеть дома, есть картофельный суп и читать книги из школьной программы.
- Ты опоздаешь в парикмахерскую, Агата! - Воскликнула мама, как будто прочитав мои мысли, и тетя Агата выскочила из-за стола и, ни с кем не попрощавшись, убежала в парикмахерскую.
Хотя мама и пообещала отпустить нас с Лекой навстречу приключениям и даже дать с собой бутерброды, я все таки дождалась, пока она закончит пить свой утренний кофе, смахнет со стола несколько крошек и загремит на кухне посудой, и только тогда вопросительно посмотрела на Леку. Лекины планы никогда не находили одобрения у взрослых, потому что даже самый невинный из них не обходился без опасного и увлекательного приключения, вроде поисков клада, спасения каких-нибудь потерпевших, погони или поимки преступников голыми руками. Неопытные взрослые, вроде тети Агаты, поначалу снисходительно относились к лекиным планам, принимая из за детские фантазии, но рано или поздно убеждались, что Лека никогда ничего не придумывала понарошку. Правда, живые преступники нам еще ни разу не попадались, но, кажется, Лека не теряла на это надежды.
- Cовершенно очевидно, что Зайцу и ее дядю Генриха похитили, - многозначительно прошептала Лека, - и только мы можем их спасти.
Я так и знала, что она скажет что-нибудь подобное, поэтому сразу нашлась, что возразить:
- Почему обязательно похитили? Может быть дядя Генрих заболел или взял выходной или, - добавила я, подумав, - поехал навестить других Зайциных родственников.
- И оставил весь город без мороженного посреди лета?! - Фыркнула Лека.
Я вынуждена была согласиться, что ни один уважающий себя продавец мороженного никогда, даже в самое дождливое лето, не совершил бы такой подлости.
- Тем более дядя Генрих, - уверенно сказала Лека.
- Тем более, - повторила я, размышляя про себя, уже не решила ли Лека влюбиться в дядю Генриха. Если это случится, решила я, то мне не останется ничего другого, чем тоже в кого-то влюбиться.
- Что же нам делать? - Спросила я вслух.
- Как это что! - Закричала Лека. - Ты что, не слушаешь меня? Разумеется, найти Зайцу и дядю Генриха и спасти их!
- Как же мы их найдем? - Поинтересовалась я, чувствуя, что вот тут-то и начнется та самая часть Лекиного плана, которая так не нравилась взрослым, включая мою маму.
- Очень просто! - Беспечно ответила Лека. - Для начала мы выясним, где живет этот самый дядя Генрих. От его дома мы пойдем по следам, которые приведут нас прямиком к преступникам. Вопрос в том, - тут Лека сделала многозначительную паузу, - что мы будем делать, когда их найдем.
- Обратимся в полицию? - Предложила я. - Если это настоящие преступники, то их должна ловить полиция.
Лека покачала головой.
- Вряд ли это обычные преступники, Переполька. Зачем обычным преступникам похищать продавца мороженного. Может быть, - сказала она мрачным голосом, - это даже заговорщики, которые пытаются испортить всему городу лето.
- Но мы, - тут же повеселела Лека, - обязательно помешаем им. Вперед, Переполька!
Лека схватила свой пестрый рюкзак, нахлобучила на рыжую макушку серую непромокаемую кепку и тут в дверях очень вовремя появилась моя мама с хрустящим бумажным пакетом бутербродов и двумя ванильными пирожными в отдельной картонной коробочке и мне сразу стало ясно, что мы с Лекой раскроем заговор, спасем фургон с мороженным, отлично прогуляемся и даже успеем домой к ужину.
Совсем чуть-чуть.
Закончилось длинное, безмолвное лето - из-за его спины уже выглядывает уютная, пахнущая каштанами, дождем и книжными страницами осень. Уже хочется жечь по вечерам свечи, печь яблоки до коричневых боков, набрать остаток синих чернил на донышке и писать новые сказки. Время сказок пришло.
Вот вам первая сказка, она совсем осенняя, хотя и происходит летом. Это продолжение приключений моей любимой Леки и ее друзей. Если вы не знаете, с чего все началось, то почитайте предыдущие истории о Тайном Обществе фей. И заварите себе побольше чая, история длинная!
- Ну что? - В пятнадцатый раз за последнюю минуту спросила Лека и нетерпеливо скрипнула кроватью.
- Ничего, - в пятнадцатый раз за последнюю минуту вздохнула я.
Я сидела на подоконнике своей комнаты и, вцепившись руками в карниз, старалась как можно дальше высунуться из окна и не потерять при этом равновесия.
- Подержи меня за ногу, только не щекочи, - попросила я Леку.
Если кто-то надежно держит меня за ногу, то из окна спальни я могу увидеть всю нашу улицу от булочной, где служит девушка Магдалена, до самого угла, на котором обычно останавливается фургон с мороженным, а заодно крышу вокзала и шпиль городского собора и зеленую вывеску аптеки и полосатые зонтики, украшающие терассу Кафе на Углу. Будь у меня под рукой папин бинокль, я наверняка смогла бы рассмотреть и площадь перед ратушей и афиши городского кинотеатра и барометр, красовавшийся на фасаде биржи.
- Ну что? - Переспросила Лека и ущипнула меня за левую икру. - Описывай все, что видишь, по порядку.
По порядку я видела, что светофор на углу мигает круглым оранжевым глазом и этот глаз отражается в нескольких лужах одновременно. Еще я видела, что на улице продолжается вчерашний, не по летнему холодный, дождь.
- Откуда ты знаешь, - пробормотала Лека, - может быть это как раз сегодняшний дождь?
Я высунула язык и поймала крупную каплю.
- На вкус точь-в-точь как вчерашний. Не щекочи меня, пожалуйста. А то я вывалюсь из окна.
Еще я видела, что на столике у входа в Кафе на Углу мокнет газета, что Луи и его собаки спрятали пушистые головы под разноцветными капюшонами, что на кухне у мадам Бернар горит свет и сама мадам Бернар, в красном халате и с великолепной прической, пьет кофе за кухонным столом, что красивая девушка с волосами морковного цвета меланхолично подметает пол в парикмахерской на первом этаже Леденцового дома.
- Кажется, тетя Агата собирается пойти сегодня в парикмахерскую, - вспомнила я, глядя на девушку.
- Не отвлекайся по пустякам, Переполька, - фыркнула Лека в ответ. Она охладела к тете Агате с тех пор, как та отказалась назначить ее своим доверенным лицом и делиться с ней тайнами и сентиментальными переживаниями.
- С каких это пор тетя Агата считается у нас пустяком? - Вступилась я за тету Агату. Все-таки, она была моей тетей.
- Не тетя Агата считается пустяком, - ответила Лека, важно надувая щеки, - а ее бесконечные походы в парикмахерскую, на маникюр и в женские магазины. Счастливые люди такие скучные, Переполька! Вот если тетю Агату похитят неизвестные злоумышленники или трубочист разобьет ей сердце, то мы с тобой снова ей займемся.
Я собиралась возразить, но Лека не дала мне вставить ни слова.
- Пока тетя Агата в безопасности, - продолжала она скрипучим взрослым голосом, неприятно напоминавшим мою учительницу математики, - наша задача - найти желтый фургон с мороженным.
Я провела на висячем наблюдательном посту еще десяток минут, пока у меня не зачесалась левая нога и не закружилась голова от высоты.
- Нигде ни намека на желтый фургон, - доложила я, спрыгивая с подоконника в теплую комнату. И добавила, - может быть его похитили неизвестные злоумышленники.
- Очень может быть, - неожиданно грустно ответила Лека, как будто и не заметила ехидство в моем голосе.
Мне тут же стало стыдно. Внезапное и бесследное исчезновение желтого фургона с мороженным посреди лета - само собой печальное событие, но для нас с Лекой оно было в сто раз грустнее, потому что фургон принадлежал Зайце и ее дяде Генриху.
Поначалу я переживала, не ошиблись ли мы с Лекой, поспешно приняв Зайцу в Тайное общество фей. Но вопреки моим сомнениям, на следующий день после знакомства в поезде желтый фургон с мороженным ждал нас на условленном перекрестке и Зайца ждала вместе с ним, вальяжно прислонившись с полированному боку.
- Привет! - Помахала она рукой, когда мы с Лекой приблизились. - Хорошо, что вы пришли. Сейчас я вас познакомлю с дядей Генрихом.
Дядя Генрих был занят. Его усатая голова то появлялась в окошке фургона, то исчезала вновь и каждое ее появление оглашалось одобрительными криками и аплодисментами длиннющей очереди.
- Иногда он показывает фокусы, - с нежностью сказала Зайца, - но сегодня слишком много покупателей. Когда покупателей меньше, я ему помогаю.
Мы с Лекой посмотрели на Зайцу с уважением и собирались было расспросить, как именно она помогает дяде Генриху, но тут она бесцеремонно растолкала очередь и подвела нас к самому окошку фургона.
- Дядя Генрих! - Громко позвала Зайца.
В окошке видна была половина дяди Генриха, облаченного в белоснежный поварской китель с закатанными до локтей рукавами. У дяди Генриха были широкие плечи, мягкие каштановые усы и такие румяные круглые щеки, что казалось, что сам он был сделан из мороженного. Движения дядигенриховой половины были похожи на пантомиму в кукольном театре: сначала дядя Генрих улыбался, приветствуя очередного покупателя, но тут же поворачивался к нему широкой белой спиной и принимался колдовать над серебристыми бидонами, из-под крышек которых шел белый, холодный пар. Когда дядя Генрих поворачивался к публике, в руках у него был один, два, три или целых четыре вафельных конуса с гроздью безупречных по форме и одинаковых по размеру разноцветных шариков мороженного. Правой рукой дядя Генрих раздавал мороженное, а левой принимал блестящие монеты.
- Он никогда не ошибается, - с гордостью прошептала Зайца.
- Дядя Генрих! - Снова позвала она. - Это мои новые подруги, Лека и Переполька.
- Перепелка, - поправила я, краснея.
- Очень приятно, - учтиво ответил дядя Генрих, улыбаясь из-под каштановых усов. - Не желаете ли продегустировать мое последнее творение: освежающий летний коктейль из ванильного, персикового, мятного и грушевого мороженного с черничным щербетом?
Выговаривая эти замечательные слова, дядя Генрих поворачивался, наклонялся, приседал и под конец протянул нам три великолепных рожка.
Мы с Лекой даже взвизгнули от восторга, а Зайца важно кивнула головой.
- Мы пока погуляем, дядя Генрих, - пробасила она. - Ты позови нас, если понадобится помощь.
- Если так пойдет и дальше, - пробормотала Зайца, облизывая третий шарик, - то сегодня на ужин дядя Генрих приготовит форшмак.
Мы с Лекой в ответ невнятно промычали. Наши порции мороженного были такими огромными и так быстро таяли на летнем солнце, что приходилось есть их наперегонки. К тому времени, как я добралась до края вафельного стаканчика, мои руки, лицо и подол синего платья, подаренного тетей Агатой, были покрыты липкими молочными пятнами.
- Что такое форшмак? - Спросила я у Зайцы.
- Рыба, - вздохнула она. - Когда у нас хорошая выручка, дядя Генрих готовит на ужин рыбу.
- А когда плохая?
- Мы едим тушеную капусту, - улыбнулась Зайца. - Это мое любимое блюдо!
Я обернулась через плечо и увидела, что очередь к фургону дяди Генриха стала еще длиннее. Казалось, что в ней стояли, переминаясь с ноги на ногу, все, или почти все жители города. Дети и взрослые, почтенные пожилые дамы, вальяжные студенты, терпеливые молодые мамы, укачивающие капризных младенцев, бухгалтеры, даже летом не снимавшие двубортных костюмов, школьные учителя на каникулах, водители трамваев в синих форменных рубашках. Где-то в середине очереди мелькнула морковная шевелюра девушки из парикмахерской и мне даже показалось, что далеко впереди я вижу гренадерскую фигуру тети Агаты и подле нее изящный маленький силуэт в соломенной шляпе на белых волосах.
- Лека, смотри, кажется это мадам Бернар… - Я осеклась, осознав, что с тех пор, как в наших руках оказались рожки с мороженным, Лека не произнесла ни слова.
- Лека, - позвала я, поворачиваясь к ней и увидела, как Лека, моя смелая Лека, не боящаяся ни высоты, ни привидений, способная за несколько минут уничтожить половину маминого свежеиспеченного пирога и на спор выпить банку вишневого компота, не пренебрегающая даже тетиагатиными лакричными лакомствами, держит перед собой рожок с пятью тающими разноцветными шариками мороженного и по лицу у нее катятся настоящие слезы.
Я застыла на месте. Я никогда не видела Леку плачущей, тем более плачущей над едой.
- С-с тобой в-все в порядке? - Спросила я, заикаясь.
Лека в ответ скорчила гримасу.
- У тебя болит живот?
Лека энергично покачала головой.
- Горло?
Лека отвернулась.
- Нога? - Вставила Зайца.
Лека махнула на нее рукой.
- Ты вспомнила что-то грустное?
- Ты, - драматично прошептала Зайца, - не любишь мороженное!
Лека протестующе замычала.
- Зубы! - Воскликнула я. - От мороженного у тебя разболелись зубы!
Лека издала тяжелый утвердительный вздох и мне стало ужасно ее жалко.
- Наверняка в длиннющей очереди за мороженным найдется зубной врач, - ободряюще сказала я.
Я уже собралась было бежать на поиски дантиста, но Лека схватила меня за руку липкой хваткой и держала, пока к ней не вернулся дар речи.
- Не надо, мне уже лучше! - Прошептала Лека, как только смогла говорить и тут же взяла с нас с Зайцей клятву никому не рассказывать об инциденте с мороженным.
На следующий день желтый фургон пропал. Сначала мы подумали, что у дяди Генриха закончилось мороженное, или он, обрадовавшись рекордной выручке, взял выходной, но фургон не появился ни через день, ни еще через день, ни до конца недели, а потом зарядил дождь и шел все выходные и в понедельник и во вторник и, наконец, в среду, пока я, свесившись из окна своей комнаты, обозревала город, у Леки появился план. Она не успела рассказать мне подробности до того, как мама позвала нас завтракать, но, глядя, как старательно моя подруга уминает яичницу с блинчиками и запивает все это какао, я ни на секунду не усомнилась, что план блестящ, решителен и потребует огромных запасов энергии. Поэтому я тоже положила себе на тарелку лишний блин, густо смазала его поверхность смородиновым вареньем и вонзила в него вилку.
Некоторое время за столом был слышено только постукивание чашек, поскрипывание сидений и лекино удовлетворенное причмокивание.
- У тебя подозрительно хороший аппетит, Перепелка, - вдруг выразительно сказала мама.
Я на всякий случай сделала невинное лицо, папа и тетя Агата удивленно переглянулись между собой и только Лека, как ни в чем не бывало, продолжала прихлебывать какао из пузатой белой чашки с голубыми цветами.
- Очень вкусное у вас какао, - похвалила она мою маму между двумя громкими, аппетитными глотками. - Вкуснее я нигде не пила.
Обычно мама розовела от удовольствия, когда хвалили ее любимую чашку. Все, что туда попадало, сразу же становилось в несколько раз вкуснее. Молоко подергивалось ореховой топленой пенкой, в какао появлялся вкус ванили и шоколада, и даже вода, налитая из водопроводного крана, была похожа на родниковую. Мама всегда собственноручно мыла белую чашку и сушила ее льняным полотенцем.
- Не пытайся сменить тему, - сказала мама, строго взглянув на Леку. - Я уверена, что вы с Перепелкой что-то задумали и вы должны пообещать мне, что это “что-то” не включает лазанья по крышам, купания в реке без присмотра взрослых, катания на мотоцикле, подслушивания чужих секретов, взрывания петард, кражи бельевых веревок, беганья под дождем с непокрытой головой, хождения в кино на взрослый сеанс, дразнения собак и перехода улицы в неположеном месте.
Папа, я и тетя Агата замерли, забыв о еде и переводили глаза с мамы на Леку. Лека подцепила на вилку кусок блина, отправила его в рот и задумчиво прожевала.
- Обещаем, - наконец ответила она за нас обеих. - Обещаем не дразнить собак и не лазить по крышам.
- И не переходить дорогу в неположенном месте! Тем более на красный свет.
- Обещаем! - Согласилась Лека.
- В таком случае, - тихо сказала мама, - я дам вам с собой бутерброды.
Мы с папой с облегчением выдохнули, а тетя Агата повела густыми, подведенными черным бровями.
Если бы тетя Агата не была так занята своей личной жизнью, подумала я с легким волнением, она наверняка взялась бы за наше с Лекой воспитание и нам пришлось бы сидеть дома, есть картофельный суп и читать книги из школьной программы.
- Ты опоздаешь в парикмахерскую, Агата! - Воскликнула мама, как будто прочитав мои мысли, и тетя Агата выскочила из-за стола и, ни с кем не попрощавшись, убежала в парикмахерскую.
Хотя мама и пообещала отпустить нас с Лекой навстречу приключениям и даже дать с собой бутерброды, я все таки дождалась, пока она закончит пить свой утренний кофе, смахнет со стола несколько крошек и загремит на кухне посудой, и только тогда вопросительно посмотрела на Леку. Лекины планы никогда не находили одобрения у взрослых, потому что даже самый невинный из них не обходился без опасного и увлекательного приключения, вроде поисков клада, спасения каких-нибудь потерпевших, погони или поимки преступников голыми руками. Неопытные взрослые, вроде тети Агаты, поначалу снисходительно относились к лекиным планам, принимая из за детские фантазии, но рано или поздно убеждались, что Лека никогда ничего не придумывала понарошку. Правда, живые преступники нам еще ни разу не попадались, но, кажется, Лека не теряла на это надежды.
- Cовершенно очевидно, что Зайцу и ее дядю Генриха похитили, - многозначительно прошептала Лека, - и только мы можем их спасти.
Я так и знала, что она скажет что-нибудь подобное, поэтому сразу нашлась, что возразить:
- Почему обязательно похитили? Может быть дядя Генрих заболел или взял выходной или, - добавила я, подумав, - поехал навестить других Зайциных родственников.
- И оставил весь город без мороженного посреди лета?! - Фыркнула Лека.
Я вынуждена была согласиться, что ни один уважающий себя продавец мороженного никогда, даже в самое дождливое лето, не совершил бы такой подлости.
- Тем более дядя Генрих, - уверенно сказала Лека.
- Тем более, - повторила я, размышляя про себя, уже не решила ли Лека влюбиться в дядю Генриха. Если это случится, решила я, то мне не останется ничего другого, чем тоже в кого-то влюбиться.
- Что же нам делать? - Спросила я вслух.
- Как это что! - Закричала Лека. - Ты что, не слушаешь меня? Разумеется, найти Зайцу и дядю Генриха и спасти их!
- Как же мы их найдем? - Поинтересовалась я, чувствуя, что вот тут-то и начнется та самая часть Лекиного плана, которая так не нравилась взрослым, включая мою маму.
- Очень просто! - Беспечно ответила Лека. - Для начала мы выясним, где живет этот самый дядя Генрих. От его дома мы пойдем по следам, которые приведут нас прямиком к преступникам. Вопрос в том, - тут Лека сделала многозначительную паузу, - что мы будем делать, когда их найдем.
- Обратимся в полицию? - Предложила я. - Если это настоящие преступники, то их должна ловить полиция.
Лека покачала головой.
- Вряд ли это обычные преступники, Переполька. Зачем обычным преступникам похищать продавца мороженного. Может быть, - сказала она мрачным голосом, - это даже заговорщики, которые пытаются испортить всему городу лето.
- Но мы, - тут же повеселела Лека, - обязательно помешаем им. Вперед, Переполька!
Лека схватила свой пестрый рюкзак, нахлобучила на рыжую макушку серую непромокаемую кепку и тут в дверях очень вовремя появилась моя мама с хрустящим бумажным пакетом бутербродов и двумя ванильными пирожными в отдельной картонной коробочке и мне сразу стало ясно, что мы с Лекой раскроем заговор, спасем фургон с мороженным, отлично прогуляемся и даже успеем домой к ужину.