Пыль
У меня был дом.
Дом как дом.
Кто-то, посмотрев на мой дом, видел хибару, кто-то шалаш, кто-то хрущевку, кто-то дворец. А для меня это был просто дом. Уходя из дома, я редко запирал дверь. Да и когда был дома - я редко пользовался ключами от немногочисленных замков. В моем доме всегда было много людей. Кто-то приходил сам и, пользуясь этим, подолгу засиживался, выкачивая из меня все остатки гостеприимства. Закрывая за этим человеком дверь, я судорожно искал ключ, чтобы хотя бы какое-то время быть уверенным в том, что через секунду не придет очередной гость. Чтобы лечь на полу и, глядя в потолок с обшарпанной побелкой, слушать биение своего сердца. Утром я забывал о вчерашнем визите назойливого гостя, и опять ко мне кто-то приходил поболтать. Ко мне часто приходили приятные люди. Я дорожил вниманием этих людей и наслаждался их обществом. Они осматривали мой дом изнутри и советовали то сделать ремонт, то выкинуть мебель, то купить какой-нибудь совершенно бесполезный гаджет. И все же это были приятные мне люди, общением с которыми я дорожил.
Шло время. В моем доме
[Читать дальше...]
поселилась женщина. Стала жить в моем доме. Долго жила. Ей очень хотелось жить в моем доме, и я не противился этому. Потом в моем доме раздался плач младенца. Я долго не мог привыкнуть к этому милому существу, которое просто само собой появилось в моем доме. Дочка не пришла как все остальные - она просто появилась в моем доме и осталась жить. Она заняла всё пространство своими рисунками, песнями и мультфильмами. Дочка стала считать мой дом своим. И я радовался этому вместе с ней. Я смотрел на преобразившийся дом и радовался. Дочка не пыталась изменить мой дом, она приняла его как свой. Она не давала советы по покупке гаджетов, по ремонту и уборке. Она просто жила в моем доме.
И, несмотря на то, что женщина давно ушла из моего дома, дочка все еще продолжала жить в моем доме. Поиграв, она разбрасывала игрушки, а я не настаивал на том, чтобы она собрала их. Мне доставляло удовольствие перешагивать через баррикады кукол, плюшевых зверушек, деталей конструкторов и комков пластилина.
Я придумал в своем доме детский уголок, где всегда стоит детская кроватка, где лежат ее любимые игрушки, где стоят в пластиковом стакане цветные карандаши, и где развешаны по стенам ее художества. В детский уголок я не пускаю никого.
Ко мне продолжают приходить люди, но теперь они остаются в прихожей. Иногда они проходят в комнату и подолгу остаются в ней, но им никогда нет входа в детскую. В детскую не входит никто.
Но однажды в детскую все-таки вошел один человек. Я сам позволил этому человеку одним глазком взглянуть на детскую. Этот человек сказал, что в моем доме не место этой детской комнате. Я прогнал этого человека. Этот человек больше не появлялся в моем доме. В моем доме есть детская комната, и в моем доме живет моя дочь.
Дочка подрастает и у нее помимо моего дома есть другой дом. Но в моем доме тоже ее дом, и она всегда приходит, раскладывает свои игрушки, включает свои любимые мультики, и мы вместе рассуждаем о жизни. Это ее дом.
Я продолжал бродить по своей жизни. Я люблю ходить улицам и смотреть на лица людей. Я люблю улыбаться людям, идущим навстречу. Я люблю смотреть на ветви деревьев, сквозь которые на землю опускается лунный свет. Я люблю поднимать лицо утреннему солнцу, ощущая его тепло. Я люблю бродить по своей жизни под дождем, иногда обходя лужи, а иногда и не замечая их. Это моя жизнь, и это мои дожди, и это мои лужи. Я люблю бродить по своей жизни.
Однажды я проходил мимо тебя. Ты стояла со слегка склоненной головой. Я увидел глаза. Твои глаза. Я услышал слова. Твои слова. А может быть, я сам их произнес, но ты не стала возражать, и улыбнулась в ответ. Я подошел к тебе и предложил прогуляться по вечерним улицам моей жизни.
Мы гуляли под длинными тенями засыпающих домов. Мы сидели под тополями и разговаривали о сегодняшнем дне. Разговоры о сегодняшнем дне превратились в разговоры о том, что могло бы быть завтра, и о том, как хотелось бы провести завтрашний день. Я рассказывал тебе о своем доме, о детской кроватке, на которой, обнимая плюшевого Дракошу, спит дочь. Ты расспрашивала меня, а я рассказывал обо всем - о том, почему не хочу убирать постель по утрам, почему мою посуду только перед едой, почему никого не пускаю в детскую.
Мы пришли в мой дом. Ты рассматривала висящую на стене гитару, умилялась детским фотографиям и пила свежезаваренный чай. Ты подарила мне свой запах. Запах твоих волос в моем доме. Ты подарила мне свой голос. Мелодию твоих слов в моем доме. Мы вдвоем прошли в детскую. Дочка меня еще много раз спрашивала про тебя. Дочке понравилась ты. Ты не говорила о том, что в доме что-то не так. Ты приходила в мой дом и подолгу оставалась в нем. Я смотрел на тебя и чувствовал, что мой дом начинает жить.
Потом случилось землетрясение. Мой дом был разрушен. От моего дома осталась только детская. У детской были самые крепкие стены. Дочка не заметила ничего - она спала, когда вокруг рушились стены. Я сидел у ее кроватки и смотрел на то, как ее маленькая ладошка что-то мягко сжимала во сне.
Ты не осталась в моем доме. Ты ушла из моего дома. Я звал тебя, я ждал тебя. Дочка сказала, что готова отдать свою кроватку тебе. Ты сказала, что вернешься, но только через столетие. Ты сказала, что обязательно вернешься.
Я начал строить свой дом заново. Вокруг детской комнаты я построил новый дом. В этом доме я сделал еще одну детскую комнату - для твоего сына. Может быть, моя дочь и твой сын подружатся и будут играть вместе. В этом доме я сделал большую и светлую комнату для нас. Разбирая завалы старого дома, я не жалел хлама - я жег его. Горело ярко и весело. Я построил камин, повесил по стенам самые любимые фотографии. Ты улыбаешься на фотографиях. В доме повесил много часов, чтобы смотреть, как истекает столетие, к которому я приговорен. На петли я повесил надежную дверь. Только ключ сделал один. Только один.
И вот ты стоишь на пороге моего дома. Ты не проходишь внутрь. Ты стоишь у открытой двери, и за спиной у тебя бушует пыльная буря. Эта пыль залетает в мой дом, я зову тебя внутрь, чтобы скорее закрыть дверь. Но ты не проходишь внутрь, ты разговариваешь со мной. Ты зовешь меня на порог, чтобы разговаривать на пороге. Постояв, ты уходишь и просишь оставить дверь моего дома открытой. В дом летит пыль. Много пыли. Эта пыль залетает в детскую комнату, покрывает собой неоконченные рисунки моей дочери. Эта пыль полностью заволокла мой дом. Она висит в воздухе, ей пропитаны стены. Я не знаю, как бороться с этой пылью. Когда ты возвращаешься к порогу, ты раздражаешься от этой пыли.
И когда снаружи утихает эта пыльная буря, я начинаю вытирать дом от песка , открываю окна, тщетно пытаясь избавиться от этой всепроникающей гадости. Иногда ты приходишь, когда я в самом разгаре уборки - теперь уже пыль летит из моего дома наружу. И ты не можешь дышать, ты задыхаешься от этого и вновь исчезаешь.
Уже прошла половина столетья. За это время в моем доме никто не появлялся. Я обитаю в детской - это по-прежнему самое надежное и чистое место. В мой дом не приходят ни друзья, ни враги. Я сам брожу по чужим домам. И теперь уже ты иногда приходишь, и видишь дом с открытой дверью и пылью внутри. Ты так и не вошла ни разу в этот дом. Я не знаю, что будет в конце столетья. Я не знаю, что делать со своим домом в конце столетья. Этот дом построен для тебя. Но мне иногда кажется, что все-таки придется вновь браться за инструменты и строить новый, чистый дом. Если, конечно, еще останутся силы в конце столетья.