Владимир Владимирович и культ личности
.
ivanov-petrov вздыхает:
Длинный и подробный пост на особом литературном наречии (которым ортодоксия предписывает высказываться о мэтре) я никогда наверно не напишу. Но, подумав, решил повторить тот лишенный деталей конспект-комментарий.
Читая это мнение, следует держать в голове, что отношение мое к языку Н. восхищенное, он (мне как наверно очень многим) показал как (как плотно, как изобретательно, и т.е.) должно им пользоваться.
Речь ниже о набокове-человеке
...дело в том, что культ набокова огромен, и чтобы невосхититься им приходится перелезать через ряды обмотанных колючей проволокой табу.
О молодом набокове не принято говорить без официального титула "и атлет". В джентльменский список входят теннис, футбол и бокс, при том что существует несколько фото его без рубашки, с которых надменно смотрит чернявый червяк-астеник (а у одного современника проскальзывает и медицински точное "со впалой грудью"). Боксировать ВВ мог бы лишь на пикниках с другими интеллигентами вроде "друга отца Гессена", для потехи зрителей. Впрочем, и в футболе он был как бы это назвать.. Кого в вашем детстве все время ставили вратарем? Часто ли во вратари попадали те, кто мог бы мешать играть одноклассникам пошустрее?
Более чем закономерно, что одноклассников он побеждал в тех спортивных забавах, которые были им незнакомы (вроде тенниса) - "чемпиона по шахматам отправил в нокаут, а чемпиону боксу поставил мат" пожалуй та психологическая истина, которую можно углядеть в формирующемся характере.
Другая легенда - об особенном с детства отношении к языкам. Никак не отрицая мастерства взрослого Набокова, невозможно не замечать в его воспоминаниях "они пошли кикать мяч", как-то так же варварски он называет и боксерскую грушу - смесь нижегородского с французским. Над сегодняшним массовыми эмигрантами принято смеяться: "вам послайсать или одним писом". О подрастающем Набокове - говорить с придыханием, "гениальное двуязычие".
Истина - в том, что в речи любого человека в многоязычном окружении будут появляться примеры "интерференции", и один, самый очевидный и неряшливый её вид - когда корни чужого языка вставляются в систему, падежи и конструкции, другого.
Откуда-то принесена, высажена и закустилась, укоренившись, идейка об особой набоковской честности и щепетильности. Она, разумеется, существует - пока вы не посмотрите на факты. Всю жизнь ВВ горячо убеждает, что личная жизнь писателя не значит ничего, важны построения и сказки, произведенные его мозгом.
Однако 4я глава "Дара" есть глумливое перечисление именно личных подробностей, на уровне давления прыщей и того как попадья упрашивая кого-то при поступлении сына в университет, начинала сморкаться. Возможно, что сцена списана из дневников её сына, но единичное набоковым было возведенно в множественное и типическое, и уж нам, читателям, предъявлено без сыновней почтительности.
Не то чтобы я обожал Чернышевского, и еще в школе много веселия порождали гвозди Рахметова (и скуки - сны Веры Павловны, которые полагалось заучивать "близко к тексту"). Однако н и з о с т ь набоковского поступка очевидна. Свои личные бумаги он в завещал держать закрытыми после смерти 50 лет.
Тут же нельзя не упомянуть и о публичном хвастовстве при совсем не геройском реальном поведении. Расписать в деталях у меня сил нет, но вот пункт конспекта:
Еще один безумный миф - об "аполитичности" Набокова. Верно, чем ложь наглее, тем она успешнее. В эпоху, когда в первой мировой - революции - гражданской сгинули с 10 миллионов (не помню точных цифр), а во Второй Мировой погибло от 50 до 60ти, о д н а т р е т ь которых приходится на Россию, утверждать, что "он не интересуется политикой" есть поразительно крайняя, экстремистская и в первую очередь п о л и т и ч е с к а я позиция.
"Аполитичный" Владимир Владимирович - сын заговорщика ради свержения власти, из "либеральной" семьи заговорщиков (пропавшее вскоре богатство ему, если не ошибаюсь, оставил дед-дипломат, педофил и масон-заговорщик).
Роль Набокова в заговоре и перевороте была видимой. "Черносотенные" газеты как-то опубликовали карикатуры о том, как милюков и набоков продают россию жидам, с носами и бриллиантовыми перстнями - с этим связана попытка отца Н. вызвать редактора газеты на дуэль.
Позже в эмиграции двое ("монархистов") попытаются убить Милюкова как раз "за царя и продажу России", но второй, прикрывавший главного стрелявшего, со стороны стреляет в спину глупо полезшего в свалку и не геройствовавшего, а просто не подозревавшего о напарнике с оружием отца Набокова. О случившейся жертве убийцы мало что знали, но позже, говорят, поняв, кто ею оказался возрадовались и считали, что все-таки акция не была неудачей. У В.В. это превращается в самый известный его миф, о геройской смерти отца, который грудью, бросившись, заслонил своего бывшего соратника, а в тот момент политического противника, высшая степень благородства.
Еврейская википедия сегодня услужливо подсказывает что один из убийц "был издателем или распространителем протоколов сионских мудрецов", официальный рефрен сегодня вошел в канонический текст легенды.
Как прекрасно употреблено это "или"!
Позже переехавшему после 15 лет эмиграции из Берлина В.В. устроиться в Париже помогал "кузин Николя", у которого он останавливался в квартире. В США его перевез во многом кузин Николя. США закрыли в 24м эмиграцию, в первую очередь из-за опасности проникновения большевизма с потоком еврейских эмигрантов, резко затруднив процедуры для выходцев из Восточной Европы - виз просто так не давали; многие до войны уехать никуда не могли: страны к себе просто не пускали. Кузин также нашел ему через знакомых работу и свел с главным покровителем Набокова в США - Уилсоном.
"Кузен Николя", "композитор, затем администратор культуры" начинал в 40е с сотрудничества с американскими спец-пропагандистами, и именно по этому ведомству и сделал главную карьеру.
До конца 60х ЦРУ проводилась (как они сегодня пишут на своем сайте) "самая успешная операция Холодной Войны в области культуры" - была создана сеть организаций для охвата интеллектуалов (писателей, художников и т.д.) США и Европы и согласованного противодействия СССР. Какие известные имена мелькают в списках этих само по себе замечательно. Именно Николя Набоков стал резидентом, директором этой организации в Париже и одновременно занимал высший пост в Европейском ЮНЕСКО.
Если я не ошибаюсь имя Николя мелькало и в скандальной истории с публикацией "Доктора Живаго": её собирался спонсировать именно Н.Н., и это вызвало сильную неловкость - пробивавшие публикацию в Европе посредники из русских эмигрантов знали, что он агент ЦРУ. От такой "славы" поспешили отказаться. Живаго вышел в Италии.
Владимир Владимирович никогда не скупился на нужные политические письма, выступления или демарши.
Так, он проклинал каких-то белоэмигрантов, поднявших тост за победу СССР в Великой Отечественной, потому что "за Сталина, за Победу" было пить нельзя.
Он писал личное письмо поддержки президенту Джонсону в госпиталь, когда его за Вьетнам ненавидело пол-америки, и прямо высказывался в том смысле, что уничтожение коммунизма во Вьетнаме есть благое дело.
Более того, само его пребывание в роли учителя оказалось политически мотивировано. Первый его пост в университете (который устроился через николя-уилсона и т.д. сразу после приезда в 1940м) был нужен потому что тогда политики разворачивали США, не желавшие лезть в европейскую бойню, к войне. Нужен был образ "русского союзника"
Через короткое время контракт с ВВ не был подтвержден ("можем продлить лишь еще на год"), поскольку он, несмотря на надежды, из-за своего политического экстремизма с ролью не справился. В эпоху когда в Голливуде было приказано делать "хорошие" фильмы о русских, ВВ вещал о том, что (дословно) Сталин и Гитлер - это одно и то же. Какая ирония в том, что сегодня лозунг совершенно без изменений перешел к ненавидящей Россию грантоедной демшизе.
В следующем университете (начиналась холодная война), случилось наоборот, Набокова взяли на роль антисоветского русского.
Политика, таким образом преследовала ВВН всю его жизнь.
Не погнушался он вставить свои взгляды и в литературу. Дальше мне бы тут надо передать один мерзкий его рассказ конца 40х (не проходной, специальной отобранный и включеный автором в сборник Nabokov's Dozen), но места в заметке недостаточно, хотя выволочь сволочь за шкирку на солнышко очень хочется
Мне легко применить эпитет "отвратительно" также потому что сегодня, наступая в войне за уничтожение России, западная пропаганда переписывает историю Второй Мировой. Набоковские мнения 40х сейчас любым из нас мгновенно опознаются и их смысл очевиден.
Мэтр написал, и затем не выбросил, но особо отобрал и вставил в рамочку 13 лучших рассказов грубую политическую агитку.
Продолжать развивать намеченную канву примерами, уточнениями и новыми историями можно почти бесконечно.
Поэтому давайте на сем подведем черту под сказанным и добавим, наконец, соображения о главном, о второй стороне набоковской личности, о его литературе.
Думаю, читателю не стоит стесняться, если выморочные узоры, которые современные Набокову русские эмигранты часто, очень часто признавали как писательство н е р у с с к о е, ему не по душе (сегодня те мночисленные мнения современников просто похоронены под массой повторений на разные голоса тщательно сконсктуированного мифа, предписывающего набор мнений и отношений, которые лишь отдаленно относятся к реальным фактам набоковской биографии)
Русская традиция ищет в истории не просто события, не просто написанные с удачными литературными усилениями, но всегда высший смысл, чего ради история рассказана. Кто-то знаменитый утверждал, что "русская философия есть её литература".
Набоков сознательно и активно, исступленно, противостоял именно этой традиции видеть в тексте печать высокого, что разговор на самом деле (о каком бы низком или незначительном ни был сам рассказ) о высшем. Набоков вытравливал "идеи", требуя каббалистически считать отделы в ларце Чичикова или находить подобные детали в далеком и не соединенном смыслом, т.е. использовать внешние формы связей которые почти сами по себе заводятся в языке ради того, чтобы не видеть, изгнать из текста "смысл" и "значение".
Другими словами, Набоков в своем поразительном литературном экстремизме, был в главном потоке культурных западных борцов за убийство в искусстве Бога.
Набоков активно уничтожал когда-то в молодости жившую в нем человечность и с годами пришел к рисованию сложных но бессмыссленных орнаментов, подобно тому, как стены мечети могут быть покрыты лишь линиями, поскольку изображения людей и зверей запрещены Кораном. Transparent Things завершает процесс и ставит жирную точку: набоков-мандала, которую надо стереть как только построена кропотливейшая конструкция, и начать все заново. От съеденного не остается ни вкуса, ни сытости - только боль в челюстях, которыми ты заставил себя пережевать текст. Парадоксальный феномен: может быть интересно в малом, но смысл текста в большом полностью разрушен. На таком языке чтобы обольстить человека и увести его в никуда, должны говорить бесы.
Набоков вытравил из себя живое вполне успешно. Публичная поза Набокова есть образ игрока в забавные литературные бирюльки.
Не читайте поздних романов Набокова. Они вас сначала восхитят деталями и изобретательностью. Они вам наскучат, потому что смысла за словоплетением в них и нет
ivanov-petrov вздыхает:
- Сдаюсь и признаюсь
Набоков. Ада. "Последний" крупный роман. Автор собрал всё что хотел и написал вещь, как хотел...
На скольких же языках надо писать, чтобы было так скучно... [...]
http://ivanov-petrov.livejournal.com/755893.html
- Меня не так давно постигло абсолютно такое же ощущение: до чего же скучно. Не поверил себе, решил, что это потому что по-английски, попробовал перечитать Аду в русском переводе. Осилить не смог.
Поразился вдвойне, решил просмотреть другие поздние романы. Впечатление только подтвердилось.
Тогда я стал копать биографию Н. Поскольку сильно увлекался им раньше, то материалов нашлось достаточно. И, если читать их ЦИНИЧНО, то жизнь Набокова оказывается практически противоположной легенде, каноническому набору интерпретаций и эмоциональных отношений к набору невнятно рассказанных событий его жизни.
Набоков - не тот, за кого его принято считать. Сказка лжива. Я собрал на длиннейший пост в ЖЖ - и постеснялся писать.
Лишь один раз оставил комментарий-конспект основных положений в chto_chitat, потом кажется стер.
Длинный и подробный пост на особом литературном наречии (которым ортодоксия предписывает высказываться о мэтре) я никогда наверно не напишу. Но, подумав, решил повторить тот лишенный деталей конспект-комментарий.
Читая это мнение, следует держать в голове, что отношение мое к языку Н. восхищенное, он (мне как наверно очень многим) показал как (как плотно, как изобретательно, и т.е.) должно им пользоваться.
Речь ниже о набокове-человеке
...дело в том, что культ набокова огромен, и чтобы невосхититься им приходится перелезать через ряды обмотанных колючей проволокой табу.
О молодом набокове не принято говорить без официального титула "и атлет". В джентльменский список входят теннис, футбол и бокс, при том что существует несколько фото его без рубашки, с которых надменно смотрит чернявый червяк-астеник (а у одного современника проскальзывает и медицински точное "со впалой грудью"). Боксировать ВВ мог бы лишь на пикниках с другими интеллигентами вроде "друга отца Гессена", для потехи зрителей. Впрочем, и в футболе он был как бы это назвать.. Кого в вашем детстве все время ставили вратарем? Часто ли во вратари попадали те, кто мог бы мешать играть одноклассникам пошустрее?
Более чем закономерно, что одноклассников он побеждал в тех спортивных забавах, которые были им незнакомы (вроде тенниса) - "чемпиона по шахматам отправил в нокаут, а чемпиону боксу поставил мат" пожалуй та психологическая истина, которую можно углядеть в формирующемся характере.
Другая легенда - об особенном с детства отношении к языкам. Никак не отрицая мастерства взрослого Набокова, невозможно не замечать в его воспоминаниях "они пошли кикать мяч", как-то так же варварски он называет и боксерскую грушу - смесь нижегородского с французским. Над сегодняшним массовыми эмигрантами принято смеяться: "вам послайсать или одним писом". О подрастающем Набокове - говорить с придыханием, "гениальное двуязычие".
Истина - в том, что в речи любого человека в многоязычном окружении будут появляться примеры "интерференции", и один, самый очевидный и неряшливый её вид - когда корни чужого языка вставляются в систему, падежи и конструкции, другого.
Откуда-то принесена, высажена и закустилась, укоренившись, идейка об особой набоковской честности и щепетильности. Она, разумеется, существует - пока вы не посмотрите на факты. Всю жизнь ВВ горячо убеждает, что личная жизнь писателя не значит ничего, важны построения и сказки, произведенные его мозгом.
Однако 4я глава "Дара" есть глумливое перечисление именно личных подробностей, на уровне давления прыщей и того как попадья упрашивая кого-то при поступлении сына в университет, начинала сморкаться. Возможно, что сцена списана из дневников её сына, но единичное набоковым было возведенно в множественное и типическое, и уж нам, читателям, предъявлено без сыновней почтительности.
Не то чтобы я обожал Чернышевского, и еще в школе много веселия порождали гвозди Рахметова (и скуки - сны Веры Павловны, которые полагалось заучивать "близко к тексту"). Однако н и з о с т ь набоковского поступка очевидна. Свои личные бумаги он в завещал держать закрытыми после смерти 50 лет.
Тут же нельзя не упомянуть и о публичном хвастовстве при совсем не геройском реальном поведении. Расписать в деталях у меня сил нет, но вот пункт конспекта:
- 9. Вставить также в подходящее место отрвки из переписки с французом-порнографом и пр. при публикации Лолиты - как резко меняется их тон! Сначала идет речь о печати книги как "тайне", это выдает прекрасно понятую автором преступность его замысла и темы.
Потом - книга нашумела - кстати обнаруживается желтизна издателя, дающая повод морально разорвать с ним уже лишние отношения. В письмах к тому возникает аристократическая позиция сверху и особый говорок. Он обращается к издателю "среди вашей клиентуры", "в вашей серии"...
Следующая ступень - полновесная спесь и нагловатая поза: Лолита - "лучшее произведение литературы", "только обывателю придет в голову что"...
Подобное же возникало и раньше - ср. описанный в Даре выдуманный разговор автора остро и метко дающего отповедь динозавру-издателю - и реальное приниженное письмо Н. в редакцию когда там отказались печатать 4ю главу о Чернышевском
Еще один безумный миф - об "аполитичности" Набокова. Верно, чем ложь наглее, тем она успешнее. В эпоху, когда в первой мировой - революции - гражданской сгинули с 10 миллионов (не помню точных цифр), а во Второй Мировой погибло от 50 до 60ти, о д н а т р е т ь которых приходится на Россию, утверждать, что "он не интересуется политикой" есть поразительно крайняя, экстремистская и в первую очередь п о л и т и ч е с к а я позиция.
- (из конспекта) Жизнь - странная игра, которую нельзя прервать, и даже отказ играть будет всего лишь следующим ходом в игре. Враг "больших идей" оказался пожизненным адептом очень заметной из их числа - что в мире больших идей как будто нет. Выглядит так, словно тень, своим существованием обязанная солнцу, всю свою дневную жизнь до заката официально оповещает, что света не существует.
Вдвойне смешно, что самого ВВ прилепили на знамя фанатики другой большой идеи, покорения стран и народов: для них русская литература 20 века есть Пастернак, Мандельштам и Набоков
"Аполитичный" Владимир Владимирович - сын заговорщика ради свержения власти, из "либеральной" семьи заговорщиков (пропавшее вскоре богатство ему, если не ошибаюсь, оставил дед-дипломат, педофил и масон-заговорщик).
Роль Набокова в заговоре и перевороте была видимой. "Черносотенные" газеты как-то опубликовали карикатуры о том, как милюков и набоков продают россию жидам, с носами и бриллиантовыми перстнями - с этим связана попытка отца Н. вызвать редактора газеты на дуэль.
Позже в эмиграции двое ("монархистов") попытаются убить Милюкова как раз "за царя и продажу России", но второй, прикрывавший главного стрелявшего, со стороны стреляет в спину глупо полезшего в свалку и не геройствовавшего, а просто не подозревавшего о напарнике с оружием отца Набокова. О случившейся жертве убийцы мало что знали, но позже, говорят, поняв, кто ею оказался возрадовались и считали, что все-таки акция не была неудачей. У В.В. это превращается в самый известный его миф, о геройской смерти отца, который грудью, бросившись, заслонил своего бывшего соратника, а в тот момент политического противника, высшая степень благородства.
Еврейская википедия сегодня услужливо подсказывает что один из убийц "был издателем или распространителем протоколов сионских мудрецов", официальный рефрен сегодня вошел в канонический текст легенды.
Как прекрасно употреблено это "или"!
Позже переехавшему после 15 лет эмиграции из Берлина В.В. устроиться в Париже помогал "кузин Николя", у которого он останавливался в квартире. В США его перевез во многом кузин Николя. США закрыли в 24м эмиграцию, в первую очередь из-за опасности проникновения большевизма с потоком еврейских эмигрантов, резко затруднив процедуры для выходцев из Восточной Европы - виз просто так не давали; многие до войны уехать никуда не могли: страны к себе просто не пускали. Кузин также нашел ему через знакомых работу и свел с главным покровителем Набокова в США - Уилсоном.
"Кузен Николя", "композитор, затем администратор культуры" начинал в 40е с сотрудничества с американскими спец-пропагандистами, и именно по этому ведомству и сделал главную карьеру.
До конца 60х ЦРУ проводилась (как они сегодня пишут на своем сайте) "самая успешная операция Холодной Войны в области культуры" - была создана сеть организаций для охвата интеллектуалов (писателей, художников и т.д.) США и Европы и согласованного противодействия СССР. Какие известные имена мелькают в списках этих само по себе замечательно. Именно Николя Набоков стал резидентом, директором этой организации в Париже и одновременно занимал высший пост в Европейском ЮНЕСКО.
Если я не ошибаюсь имя Николя мелькало и в скандальной истории с публикацией "Доктора Живаго": её собирался спонсировать именно Н.Н., и это вызвало сильную неловкость - пробивавшие публикацию в Европе посредники из русских эмигрантов знали, что он агент ЦРУ. От такой "славы" поспешили отказаться. Живаго вышел в Италии.
Владимир Владимирович никогда не скупился на нужные политические письма, выступления или демарши.
Так, он проклинал каких-то белоэмигрантов, поднявших тост за победу СССР в Великой Отечественной, потому что "за Сталина, за Победу" было пить нельзя.
Он писал личное письмо поддержки президенту Джонсону в госпиталь, когда его за Вьетнам ненавидело пол-америки, и прямо высказывался в том смысле, что уничтожение коммунизма во Вьетнаме есть благое дело.
Более того, само его пребывание в роли учителя оказалось политически мотивировано. Первый его пост в университете (который устроился через николя-уилсона и т.д. сразу после приезда в 1940м) был нужен потому что тогда политики разворачивали США, не желавшие лезть в европейскую бойню, к войне. Нужен был образ "русского союзника"
Через короткое время контракт с ВВ не был подтвержден ("можем продлить лишь еще на год"), поскольку он, несмотря на надежды, из-за своего политического экстремизма с ролью не справился. В эпоху когда в Голливуде было приказано делать "хорошие" фильмы о русских, ВВ вещал о том, что (дословно) Сталин и Гитлер - это одно и то же. Какая ирония в том, что сегодня лозунг совершенно без изменений перешел к ненавидящей Россию грантоедной демшизе.
В следующем университете (начиналась холодная война), случилось наоборот, Набокова взяли на роль антисоветского русского.
Политика, таким образом преследовала ВВН всю его жизнь.
Не погнушался он вставить свои взгляды и в литературу. Дальше мне бы тут надо передать один мерзкий его рассказ конца 40х (не проходной, специальной отобранный и включеный автором в сборник Nabokov's Dozen), но места в заметке недостаточно, хотя выволочь сволочь за шкирку на солнышко очень хочется
- Вкратце: речь там идет о том, как на случайном собрании немец оправдывал нацистов, как ему поддакивает некий невнятный русский эмигрант; по-настоящему страдающей стороной, единственной реальной жертвой оказываются оболганные немцем евреи, от сочувствия которым и ненавистии к выступавшему у авторского альтер эго случается почти физический припадок. Русские из страны, которую Н. абстрактно "любил" всю жизнь, не удостоились даже беглого сочувствия этого человека, они вне его картины действующих в той войне сил. Есть немцы (безусловные преступники) и евреи (однозначные жертвы), да обыватели, то ли клинически глупые как хозяйка квартиры, где состоялось сборище, то ли сами полу-преступные, как тот сочувственно слушавший немца русский. Добавляет к омерзению и то, что пересказанные с дрожью брезгливости (поразительно, что Набоков по-видимому любил это слово не меньше, чем Ленин "говно", как выяснила программа, посчитавшая частоты слов в его текстах) мнения русского эмигранта и даже отчасти карикатурного немца, как мы сегодня, после 60 лет появления документов о той войне, знаем, основаны на реальном, и реальное "опускается" ради набоковской "особой" позиции.
Мне легко применить эпитет "отвратительно" также потому что сегодня, наступая в войне за уничтожение России, западная пропаганда переписывает историю Второй Мировой. Набоковские мнения 40х сейчас любым из нас мгновенно опознаются и их смысл очевиден.
Мэтр написал, и затем не выбросил, но особо отобрал и вставил в рамочку 13 лучших рассказов грубую политическую агитку.
Продолжать развивать намеченную канву примерами, уточнениями и новыми историями можно почти бесконечно.
Поэтому давайте на сем подведем черту под сказанным и добавим, наконец, соображения о главном, о второй стороне набоковской личности, о его литературе.
Думаю, читателю не стоит стесняться, если выморочные узоры, которые современные Набокову русские эмигранты часто, очень часто признавали как писательство н е р у с с к о е, ему не по душе (сегодня те мночисленные мнения современников просто похоронены под массой повторений на разные голоса тщательно сконсктуированного мифа, предписывающего набор мнений и отношений, которые лишь отдаленно относятся к реальным фактам набоковской биографии)
Русская традиция ищет в истории не просто события, не просто написанные с удачными литературными усилениями, но всегда высший смысл, чего ради история рассказана. Кто-то знаменитый утверждал, что "русская философия есть её литература".
- Это требует небольшого объяснения.
К началу 19 века Европейская культура выдумала идею о том, что Художник непосредственно "присоединен" к Высшему или Божественному, которое невозможно просто объяснить пересказав словами. Поэтому Художник сочиняет некое Произведение (которым может быть картина, музыкальная пьеса или роман), и слушатели/зрители/читатели как-то неуловимо постигают часть той высшей Истины, которая открывается художникам как особым избранным особям в моменты необъяснимого, трансцедентного момента Вдохновения.
Такое представление, следствие религиозной христианской европейской традиции, ярко видно у романтиков всех жанров. Мутируя, оно прожило примерно 100 лет: "модернизм" 1920х годов был последним уже ублюдочным потомком, который (не без сознательной чьей-то помощи) добил христианскую традицию до смерти.
Применительно к литературе, это сложило жанр романа как длинной истории, читая которую надо делать философские интерпретации (отсюда традиция европейской критики и в вырожденном виде требования известных нам школьных учебников литературы видеть в историях не развлечения-"entertainment", но "выводить" некую "высокую" Истину, существование которой заведомо предполагается. Не стоит думать что в СССР все было переделано и "не так" - наоборот, по сравнению с западными обществами, где после Второй Мировой насильно ввели убивавшую традиционную культуру "постмодернистскую" современность, наша империя сохранила традиции 19 века дольше других, до 90х века 20го)
Набоков сознательно и активно, исступленно, противостоял именно этой традиции видеть в тексте печать высокого, что разговор на самом деле (о каком бы низком или незначительном ни был сам рассказ) о высшем. Набоков вытравливал "идеи", требуя каббалистически считать отделы в ларце Чичикова или находить подобные детали в далеком и не соединенном смыслом, т.е. использовать внешние формы связей которые почти сами по себе заводятся в языке ради того, чтобы не видеть, изгнать из текста "смысл" и "значение".
Другими словами, Набоков в своем поразительном литературном экстремизме, был в главном потоке культурных западных борцов за убийство в искусстве Бога.
Набоков активно уничтожал когда-то в молодости жившую в нем человечность и с годами пришел к рисованию сложных но бессмыссленных орнаментов, подобно тому, как стены мечети могут быть покрыты лишь линиями, поскольку изображения людей и зверей запрещены Кораном. Transparent Things завершает процесс и ставит жирную точку: набоков-мандала, которую надо стереть как только построена кропотливейшая конструкция, и начать все заново. От съеденного не остается ни вкуса, ни сытости - только боль в челюстях, которыми ты заставил себя пережевать текст. Парадоксальный феномен: может быть интересно в малом, но смысл текста в большом полностью разрушен. На таком языке чтобы обольстить человека и увести его в никуда, должны говорить бесы.
Набоков вытравил из себя живое вполне успешно. Публичная поза Набокова есть образ игрока в забавные литературные бирюльки.
Не читайте поздних романов Набокова. Они вас сначала восхитят деталями и изобретательностью. Они вам наскучат, потому что смысла за словоплетением в них и нет