Тёмная башня. Флешбэки: 1 ноября
Утро началось не с самого приятного. Муж подскочил по зову Белого Отца и куда-то стремительно удалился. Я сразу подумала, что за мальчиком.
Но нет. Через час я видела юношу на обеих ногах, в здравии, но с потемневшим лицом.
- Мой друг погиб, сэй.
- Соболезную.
Пережил рассвет. Может, всё ещё обойдётся.
- Мама, я скажу папе. Так больше нельзя!
- Да ты хоть представляешь, что он с нами сделает?
- Но мам, сколько можно скрываться, закапываться? Я люблю его и хочу быть с ним.
Может, дать ей нож с собой? Она права - тянуть дальше уже некуда.
- Я сказала папе, что ты знаешь.
- Отлично. А меня ты предупредить могла?
- Ну... Это само собой получилось. Он хочет с тобой поговорить.
Странно, что просто сразу Клару не прислал.
- Ты меня подвела, жена! Не думал я, что так выйдет!
Вокруг стояли Риггеры и прихвостни мужа. Ему хватило ума не говорить о причине своего расстройства при всех. Это оказалось ненадолго. Мы дошли от здания суда до нашего дома, и тут-то его прорвало. Сначала он просто говорил, а потом стал кричать.
- Я думаю, что надо её убить. Или его. Или тебя.
- А что это тебе принесёт?
- Ну, как. Кровью мы смоем позор. А с тобой ещё ребёнка родим.
- Ты в своём уме? Сам с грязной женщиной спишь, она от тебя ребёнка родила, а ты хочешь поднять руку на собственную дочь?
- Да мне всё равно. Скрывать не буду, но мальчишку своим я не признавал! А дочка наша честь свою запятнала, с грязным повелась, опозорила нас всех! Всё. У меня есть более важное дело.
Более важное дело? Какой же ты всё-таки подонок, думаю я.
Вот, в этот момент как будто бы всё хорошо. Дороти наливает мне свежего сока с сиропом, я благодарю её и выхожу на улицу, где только что стояли Аделаида и Франциск, беседуя с Саломеей. Сейчас она у крыльца одна.
- Куда они ушли?
- Я рассказала им о женщинах мэнни, которые умеют влиять на Ка. Должно быть, дети отправились туда.
По дороге я встретила Рей и несколько женщин из общины мэнни. Какая удача. Мне осточертело многое, и я бы поговорила с ними о Ка.
- Сэй, я хотела давно с вами поговорить! Ваш муж! Он не такой плохой, каким кажется, я ему рассказала всю правду, он принял вашу дочь с её выбором.
- Мне, конечно, слабо верится в это, Рей, но, может быть...
Выстрел. Это от входа в общину Чистых. Поворачиваю голову и вижу, как на землю тяжело падает Франциск Гонзалес. Тело Франциска Гонзалеса.
Плевать я хотела на суеверия, с оружием наголо бегу, да, бегу туда, где уже в голос рыдает моя бедная дочь.
Вот Аделаида выхватывает свой стек, и начинает остервенело избивать отца. Потом обессиливает и падает на колени рядом с телом своего мужа. Я не успеваю добежать до неё всего лишь полшага, как слышу ещё один выстрел. Моя дочь... Она... Но как? Её вот так просто больше нет? Моя девочка! НЕТ! Мерзкий червяк!!
Кажется, последние мысли могли слышать все Чистые, наблюдавшие за этой захватывающей сценой.
- Как ты мог? Что ты наделал?
Не контролирую себя, наношу не сопротивляющемуся мужу удар за ударом. Мой нож уже весь в его крови. Тут кто-то одумывается и кричит "Оглушите её кто-нибудь!" В следующую секунду свет меркнет в моих глазах.
- Саломея... Саломея, я умоляю тебя. Проси всё, что хочешь, но не помогай ему. Он должен поплатиться, такие, как он, жить не должны.
- Я не стану помогать ему. Ты наверняка знаешь, что Оскар - его сын. Если он поднял руку на свою дочь так легко, что ему стоит сделать то же и с моим мальчиком?
Бланка Гонзалес потеряла своего мужа в тот час, когда испустил дух шериф. Я вырвала тело моей Аделаиды из рук Чистых, отнесла в церковь. Наша семья должна быть отпета и упокоена по обычаям моей новой общины, рядом, во что бы то ни стало.
- Бланка, кажется, в нашем доме прячутся какие-то дети.
- Сейчас заглянем и узнаем.
- Ваша воля подавлена. Вы идёте с нами.
- Да. Мы идём с тобой.
Роботы, подавившие нашу волю, оказались отключены. Мэнни уходят. У нас тоже есть такая возможность, но...
- Катарина, тебе дороги эти люди.
- Мне дорога моя семья. Сейчас моя семья - это ты. И наши дети, которые покоятся с миром. Выбор за тобой.
- Пойдём в дом, Катарина, здесь нам больше не на что смотреть.
Но нет. Через час я видела юношу на обеих ногах, в здравии, но с потемневшим лицом.
- Мой друг погиб, сэй.
- Соболезную.
Пережил рассвет. Может, всё ещё обойдётся.
- Мама, я скажу папе. Так больше нельзя!
- Да ты хоть представляешь, что он с нами сделает?
- Но мам, сколько можно скрываться, закапываться? Я люблю его и хочу быть с ним.
Может, дать ей нож с собой? Она права - тянуть дальше уже некуда.
- Я сказала папе, что ты знаешь.
- Отлично. А меня ты предупредить могла?
- Ну... Это само собой получилось. Он хочет с тобой поговорить.
Странно, что просто сразу Клару не прислал.
- Ты меня подвела, жена! Не думал я, что так выйдет!
Вокруг стояли Риггеры и прихвостни мужа. Ему хватило ума не говорить о причине своего расстройства при всех. Это оказалось ненадолго. Мы дошли от здания суда до нашего дома, и тут-то его прорвало. Сначала он просто говорил, а потом стал кричать.
- Я думаю, что надо её убить. Или его. Или тебя.
- А что это тебе принесёт?
- Ну, как. Кровью мы смоем позор. А с тобой ещё ребёнка родим.
- Ты в своём уме? Сам с грязной женщиной спишь, она от тебя ребёнка родила, а ты хочешь поднять руку на собственную дочь?
- Да мне всё равно. Скрывать не буду, но мальчишку своим я не признавал! А дочка наша честь свою запятнала, с грязным повелась, опозорила нас всех! Всё. У меня есть более важное дело.
Более важное дело? Какой же ты всё-таки подонок, думаю я.
Вот, в этот момент как будто бы всё хорошо. Дороти наливает мне свежего сока с сиропом, я благодарю её и выхожу на улицу, где только что стояли Аделаида и Франциск, беседуя с Саломеей. Сейчас она у крыльца одна.
- Куда они ушли?
- Я рассказала им о женщинах мэнни, которые умеют влиять на Ка. Должно быть, дети отправились туда.
По дороге я встретила Рей и несколько женщин из общины мэнни. Какая удача. Мне осточертело многое, и я бы поговорила с ними о Ка.
- Сэй, я хотела давно с вами поговорить! Ваш муж! Он не такой плохой, каким кажется, я ему рассказала всю правду, он принял вашу дочь с её выбором.
- Мне, конечно, слабо верится в это, Рей, но, может быть...
Выстрел. Это от входа в общину Чистых. Поворачиваю голову и вижу, как на землю тяжело падает Франциск Гонзалес. Тело Франциска Гонзалеса.
Плевать я хотела на суеверия, с оружием наголо бегу, да, бегу туда, где уже в голос рыдает моя бедная дочь.
Вот Аделаида выхватывает свой стек, и начинает остервенело избивать отца. Потом обессиливает и падает на колени рядом с телом своего мужа. Я не успеваю добежать до неё всего лишь полшага, как слышу ещё один выстрел. Моя дочь... Она... Но как? Её вот так просто больше нет? Моя девочка! НЕТ! Мерзкий червяк!!
Кажется, последние мысли могли слышать все Чистые, наблюдавшие за этой захватывающей сценой.
- Как ты мог? Что ты наделал?
Не контролирую себя, наношу не сопротивляющемуся мужу удар за ударом. Мой нож уже весь в его крови. Тут кто-то одумывается и кричит "Оглушите её кто-нибудь!" В следующую секунду свет меркнет в моих глазах.
- Саломея... Саломея, я умоляю тебя. Проси всё, что хочешь, но не помогай ему. Он должен поплатиться, такие, как он, жить не должны.
- Я не стану помогать ему. Ты наверняка знаешь, что Оскар - его сын. Если он поднял руку на свою дочь так легко, что ему стоит сделать то же и с моим мальчиком?
Бланка Гонзалес потеряла своего мужа в тот час, когда испустил дух шериф. Я вырвала тело моей Аделаиды из рук Чистых, отнесла в церковь. Наша семья должна быть отпета и упокоена по обычаям моей новой общины, рядом, во что бы то ни стало.
- Бланка, кажется, в нашем доме прячутся какие-то дети.
- Сейчас заглянем и узнаем.
- Ваша воля подавлена. Вы идёте с нами.
- Да. Мы идём с тобой.
Роботы, подавившие нашу волю, оказались отключены. Мэнни уходят. У нас тоже есть такая возможность, но...
- Катарина, тебе дороги эти люди.
- Мне дорога моя семья. Сейчас моя семья - это ты. И наши дети, которые покоятся с миром. Выбор за тобой.
- Пойдём в дом, Катарина, здесь нам больше не на что смотреть.