Тёмная башня. Флешбэки: 31 октября
Катарина Вюргер, коллектор из Чистых, жена шерифа. Сколько ей? 38? Кажется, так.
- Мама! Откуда у тебя седина в волосах? Ты же ещё так молода!
- Доченька, просто сейчас неспокойно, и я волнуюсь за тебя.
А ещё, думает она, если бы ты знала правду, наверное, отвернулась бы от меня.
Отто говорит, что у него есть задание для бандитов моей Дороти. Что? Джеймс Блант? А он-то чем насолил моему муженьку? Ну, что же, мне в целом всё равно. Вряд ли в этом городе найдётся больше хороших людей, чем пальцев на одной руке. Через пару часов Дороти скажет, что Блант оказался вампиром, и его уничтожили другие люди.
Пора возвращаться. Что это там за толпа? Это Яков Пристер лежит на земле? Кажется, просто оглушён.
- Помогите мне поднять его!
Младший Гонзалес зачем-то подскакивает к начавшему приходить в себя Пристеру и оглушает его снова. Я снимаю маску, и мальчик начинает лепетать что-то вроде "я не заметил вас, сэй, не узнал! простите!"
- Что ты стоишь! Помоги же в конце концов!
Мы уже были на подходе к общине Читых, как кто-то напал на нас со спины. Что произошло? Как Яков оказался убит? Что это у тебя в руках, Франциск-са? Клинок, которым зарезали молодого Пристера только что? Как же мне не хотелось, чтобы дошло до такого. Но мне необходимо доверие твоего отца, поэтому кое-чем придётся поступиться.
Дом, усыпанный костями. Вот череп моего отца. На алтаре лежит тело Вильгельма Пристера, все Чистые стоят вокруг, а в руках Белого Отца кувшин, наполненный кровью почившего. Не успевают и трое почтить память Вильгельма, как на нас налетает, как ветер, сущность, похожая на его сына. Яков говорит, что Чистые и вполовину не так чисты, как пытаются думать, что всё, в чём мы живём, это сплошная ложь. Почему-то это очень сильно влияет на Аделаиду. Я пытаюсь удержать её и говорю, что настоящий Яков так бы не сказал, хотя понимаю, как он на самом деле прав.
Братья Эссеры обещают отомстить за смерть Якова, Отто обещает, что убьёт Франциска Гонзалеса на рассвете. Аделаиде всё ещё плохо, и, кажется, начало тошнить. Мы выходим из зала, и понемногу дочке становится лучше. Пока обнимаю её, в голове стучит мысль, что нужно срочно отыскать старшего Гонзалеса. Желательно так, чтобы кроме меня и него о нашей встрече никто не знал.
Сообщение было воспринято без удивления, но мужчина быстро нашёл своего сына и попросил меня рассказать то же ему. Оставив их переваривать сообщение, я направилась к дому с чувством выполненного долга. Однако по дороге встретила Аделаиду и Теодора. Дочь страстно желала допросить всё того же Франциска о смерти Якова.
- Наши дети дружат, сэй.
- Что. Это. Значит.
- А вот пусть он тебе сам расскажет!
Через минуту из дома Гонзалесов выплывает Франциск и, пытаясь сделаться как можно меньше, подходит ко мне.
- Итак. Что значит ваша дружба?
Молча мальчик показывает мне палец, на котором кольцо.
- Ты можешь идти. Теперь мне предстоит разговор с ней.
- Мама, это не значит ровным счётом ничего!
- Покажи руку!
- Мама, в городе всего одна ювелирная мастерская! Ну, делают они одинаковые кольца...
- Которые тебе потом дарит Франциск Гонзалес?!
- Мам, ну вот хочешь, мы пойдём и спросим у него сейчас?
- Хочу!
У дочери округляются глаза, но она уверенно шагает в направлении общины Человека-Иисуса.
- Мама, папа, сэй Вюргер. Мы женаты.
Никогда не думала, что могу так выражать эмоции. Обычно это ограничивалось битьём должников дубинкой. Хорошо, хоть посуда в чужом доме не полетела в стены.
Они ещё что-то говорят, Бланка просит меня успокоиться, предлагает чай, дети сидят рядом, жмутся друг к другу, глава семейства не отнимает рук от головы, а в моей только и звучит "как мы теперь с этим будем разбираться?" Озвучиваю только:
- Отец же убьёт твоего новоиспечённого мужа, ты понимаешь?
- Мама, мы справимся, я уйду из общины.
- Сэй, всё будет хорошо, мы поговорим с шерифом!
Малолетние идиоты!
- Если ты не переживёшь рассвет, мальчик, я воскрешу тебя и убью сама.
Откуда мне было знать тогда, что они воспримут эти слова буквально.
- Мама! Откуда у тебя седина в волосах? Ты же ещё так молода!
- Доченька, просто сейчас неспокойно, и я волнуюсь за тебя.
А ещё, думает она, если бы ты знала правду, наверное, отвернулась бы от меня.
Отто говорит, что у него есть задание для бандитов моей Дороти. Что? Джеймс Блант? А он-то чем насолил моему муженьку? Ну, что же, мне в целом всё равно. Вряд ли в этом городе найдётся больше хороших людей, чем пальцев на одной руке. Через пару часов Дороти скажет, что Блант оказался вампиром, и его уничтожили другие люди.
Пора возвращаться. Что это там за толпа? Это Яков Пристер лежит на земле? Кажется, просто оглушён.
- Помогите мне поднять его!
Младший Гонзалес зачем-то подскакивает к начавшему приходить в себя Пристеру и оглушает его снова. Я снимаю маску, и мальчик начинает лепетать что-то вроде "я не заметил вас, сэй, не узнал! простите!"
- Что ты стоишь! Помоги же в конце концов!
Мы уже были на подходе к общине Читых, как кто-то напал на нас со спины. Что произошло? Как Яков оказался убит? Что это у тебя в руках, Франциск-са? Клинок, которым зарезали молодого Пристера только что? Как же мне не хотелось, чтобы дошло до такого. Но мне необходимо доверие твоего отца, поэтому кое-чем придётся поступиться.
Дом, усыпанный костями. Вот череп моего отца. На алтаре лежит тело Вильгельма Пристера, все Чистые стоят вокруг, а в руках Белого Отца кувшин, наполненный кровью почившего. Не успевают и трое почтить память Вильгельма, как на нас налетает, как ветер, сущность, похожая на его сына. Яков говорит, что Чистые и вполовину не так чисты, как пытаются думать, что всё, в чём мы живём, это сплошная ложь. Почему-то это очень сильно влияет на Аделаиду. Я пытаюсь удержать её и говорю, что настоящий Яков так бы не сказал, хотя понимаю, как он на самом деле прав.
Братья Эссеры обещают отомстить за смерть Якова, Отто обещает, что убьёт Франциска Гонзалеса на рассвете. Аделаиде всё ещё плохо, и, кажется, начало тошнить. Мы выходим из зала, и понемногу дочке становится лучше. Пока обнимаю её, в голове стучит мысль, что нужно срочно отыскать старшего Гонзалеса. Желательно так, чтобы кроме меня и него о нашей встрече никто не знал.
Сообщение было воспринято без удивления, но мужчина быстро нашёл своего сына и попросил меня рассказать то же ему. Оставив их переваривать сообщение, я направилась к дому с чувством выполненного долга. Однако по дороге встретила Аделаиду и Теодора. Дочь страстно желала допросить всё того же Франциска о смерти Якова.
- Наши дети дружат, сэй.
- Что. Это. Значит.
- А вот пусть он тебе сам расскажет!
Через минуту из дома Гонзалесов выплывает Франциск и, пытаясь сделаться как можно меньше, подходит ко мне.
- Итак. Что значит ваша дружба?
Молча мальчик показывает мне палец, на котором кольцо.
- Ты можешь идти. Теперь мне предстоит разговор с ней.
- Мама, это не значит ровным счётом ничего!
- Покажи руку!
- Мама, в городе всего одна ювелирная мастерская! Ну, делают они одинаковые кольца...
- Которые тебе потом дарит Франциск Гонзалес?!
- Мам, ну вот хочешь, мы пойдём и спросим у него сейчас?
- Хочу!
У дочери округляются глаза, но она уверенно шагает в направлении общины Человека-Иисуса.
- Мама, папа, сэй Вюргер. Мы женаты.
Никогда не думала, что могу так выражать эмоции. Обычно это ограничивалось битьём должников дубинкой. Хорошо, хоть посуда в чужом доме не полетела в стены.
Они ещё что-то говорят, Бланка просит меня успокоиться, предлагает чай, дети сидят рядом, жмутся друг к другу, глава семейства не отнимает рук от головы, а в моей только и звучит "как мы теперь с этим будем разбираться?" Озвучиваю только:
- Отец же убьёт твоего новоиспечённого мужа, ты понимаешь?
- Мама, мы справимся, я уйду из общины.
- Сэй, всё будет хорошо, мы поговорим с шерифом!
Малолетние идиоты!
- Если ты не переживёшь рассвет, мальчик, я воскрешу тебя и убью сама.
Откуда мне было знать тогда, что они воспримут эти слова буквально.