КОРНИ.
Ещё раз о любви. О любви ... и о её последствиях.
1. Роза и Саша.
Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться, и ничего нет нового под солнцем. (10) Бывает, скажут о чем-то: "Гляди, это новое!" - (а) уже было оно в веках, что прошли до нас. (11) Нет памяти о прежних (поколениях), и о последующих, которые будут, не останется памяти у тех, что будут после. КОЭЛЕТ-1
И ведь знала-же, всё знала заранее.Большая уже была девочка Роза, когда младшая тётка, первая из семьи, вышла замуж за русского. Помнила, как любимый дед сидел шиву по живой. Помнила, как ссорилась с ним самая лучшая на свете бабушка , переходя на идиш, чтобы ,не дай Бог, не поняли дети, и страшные слова «дрек» и «шлимазал» висели в воздухе. На три года исчезла из дома любимая тётка, заменявшая часто ездящую в командировки мать. Три года вся большая семья дружно пилила деда, всегда ходившего в чёрном пиджаке и шляпе, под которой на голове лежала кипа. Три года не сдавалась бабушка и остальные её пятеро детей, в борьбе за право младшей вернуться в Семью. Помнила седину деда, резко прорезавшуюся за эти три года. Помнила его горький взгляд, которым он потом смотрел на прощённую дочь и её детей. Поэтому ,так искала своего среди своих, так ждала. Поэтому ,так трудно было сказать «ДА» самому лучшему, самому сильному и доброму человеку на свете. Саша не был евреем.
И ,хотя Израиль с подросткового возраста был мечтой и целью, сказав это «ДА» тому, рядом с которым мир становился светлее и теплее , краски ярче, а травы душистее, поняла : «Израиль теперь не для неё. Нечестно по отношению к мужу тащить его туда, где быть ему вторым сортом, как она сама была в России. » Израилю отступники не нужны.
Ему это «ДА» тоже обошлось недёшево. И его родители не были счастливы, что сын выбрал еврейку.
-через мой труп,- сказала его мама, услышав .
И он, любящий и бережный сын, мягко отодвинув мать от двери , ушёл. К ней. Навсегда.
Вопрос Израиля был снят с повестки дня. Она знала на что шла, ей и платить . Родственники один за другим поднималась в Израиль, включая и её маму с братом. Москва в начале 90х была открытой всем эмиграционным ветрам. Они выбрали хорошей компанией вольные ветра независимой эмиграции в Австралию. Когда запахло медициной и долгожданным разрешением , решили втроём с сыном посетить Израиль, попрощаться с роднёй. Понятно было,что первые 10 эмигрантских лет из Австралии не налетаешься.
Её Мама с братом, да и немалая часть Семьи бросила олимовские кости в Иерусалиме.Только что закончилась необычайно снежная Иерусалимская зима. И , хотя песах был поздний-конец апреля, Иерусалим встретил их проливным дождём.
-Браха, -радовалась мама.
Ни дождь, ни дрожание в нетопленом каменном мешке дешёвой тесной квартирки в социальном районе, не могли испортить странного , радостно-летящего состояния души обоих с первого мгновения знакомства с Городом. Прилипнув к стеклу автобуса , смотреть и смотреть на сосны, кипарисы, вязы и тополя, столь органично и светло переплетённые с вязью белокаменных домов. После давящей, прижимающей к земле Москвы, где вечно казалось,что стены домов смыкаются над тобой, закрывая от людей небо, Иерусалим был распахнутой к небесам ладонью.Весь открытый и как будто летящий Город казался живым, тёплым, мудрым и добрым существом, которое им улыбается.
Её брат уже два года как хазар лэ тшува. В крошечной квартирке царил кашрут.Первым делом были объяснены правила пользования посудой и система меток на ней. Прилёт в хамеши органично выбросил их прямо в шабат.Шабат вёл её брат и правила соблюдения шабата были объяснены в первые дни.
А потом постоянный ручеёк визитов родственников и культурная программа, которая в Иерусалиме организовывалась крайне просто - ходи ,слушай,впитывай. Каждый камень - история. И с каждым днём Город казалось всё крепче и крепче въедался в душу, тянул к себе, проникал в сердце. Многочисленные встречи с родными и близкими способствовали
Силе притяжения тоже, но Город ...
Стремительно истекало время их пребывания в Стране, а расставание казалось немыслимым. А тут и брат змеем-искусителем подкалывал:
-Австралия, говоришь? Ну-ну.Смотри. Если Он решил СОБРАТЬ, так ведь соберёт.
И тебя соберёт , и сына твоего. От Него не убежишь. Не захочешь по-хорошему, приведёт иначе.
И трудно глядя назад понять, как, вдруг ,синхронно посмотрев друг на друга, в одну из последних прогулок по иерусалимским улочкам, они почти без слов поняли друг-друга.
-Ты уверен?- на всякий случай переспросила она.
-А почему бы и нет? - улыбаясь ответил он.
Возвращение преподнесло сюрприз. Оказалось,что Иерусалим одарил их живым подарком. И этому подарку страшно не понравилось расставание с городом и со Страной.
С момента спуска с трапа самолёта тяжеленный токсикоз , которого Роза не знала с сыном, свалил её с ног. Все организационные дела по смене направления эммиграции упали на мужа.Ей никогда не узнать, чего это ему стоило. Саша никогда не жаловался. Но похудел он за эти 5 месяцев , которые для неё были покрыты сплошным туманом токсикоза , килограмм на 8. Через 5 месяцев они снова спускались с трапа самолёта в Бен-Гурионе. Теперь навсегда.
часть 2. Город.
часть 3. Большой ишув.
часть 4 - Дина и Марк.
Часть 5- В Светлое Риталиновое будущее
Бедная мама против богатого папы.
На заборе.
Вместе и врозь.
У машиаха не женское лицо?
1. Роза и Саша.
Что было, то и будет, и что творилось, то и будет твориться, и ничего нет нового под солнцем. (10) Бывает, скажут о чем-то: "Гляди, это новое!" - (а) уже было оно в веках, что прошли до нас. (11) Нет памяти о прежних (поколениях), и о последующих, которые будут, не останется памяти у тех, что будут после. КОЭЛЕТ-1
И ведь знала-же, всё знала заранее.Большая уже была девочка Роза, когда младшая тётка, первая из семьи, вышла замуж за русского. Помнила, как любимый дед сидел шиву по живой. Помнила, как ссорилась с ним самая лучшая на свете бабушка , переходя на идиш, чтобы ,не дай Бог, не поняли дети, и страшные слова «дрек» и «шлимазал» висели в воздухе. На три года исчезла из дома любимая тётка, заменявшая часто ездящую в командировки мать. Три года вся большая семья дружно пилила деда, всегда ходившего в чёрном пиджаке и шляпе, под которой на голове лежала кипа. Три года не сдавалась бабушка и остальные её пятеро детей, в борьбе за право младшей вернуться в Семью. Помнила седину деда, резко прорезавшуюся за эти три года. Помнила его горький взгляд, которым он потом смотрел на прощённую дочь и её детей. Поэтому ,так искала своего среди своих, так ждала. Поэтому ,так трудно было сказать «ДА» самому лучшему, самому сильному и доброму человеку на свете. Саша не был евреем.
И ,хотя Израиль с подросткового возраста был мечтой и целью, сказав это «ДА» тому, рядом с которым мир становился светлее и теплее , краски ярче, а травы душистее, поняла : «Израиль теперь не для неё. Нечестно по отношению к мужу тащить его туда, где быть ему вторым сортом, как она сама была в России. » Израилю отступники не нужны.
Ему это «ДА» тоже обошлось недёшево. И его родители не были счастливы, что сын выбрал еврейку.
-через мой труп,- сказала его мама, услышав .
И он, любящий и бережный сын, мягко отодвинув мать от двери , ушёл. К ней. Навсегда.
Вопрос Израиля был снят с повестки дня. Она знала на что шла, ей и платить . Родственники один за другим поднималась в Израиль, включая и её маму с братом. Москва в начале 90х была открытой всем эмиграционным ветрам. Они выбрали хорошей компанией вольные ветра независимой эмиграции в Австралию. Когда запахло медициной и долгожданным разрешением , решили втроём с сыном посетить Израиль, попрощаться с роднёй. Понятно было,что первые 10 эмигрантских лет из Австралии не налетаешься.
Её Мама с братом, да и немалая часть Семьи бросила олимовские кости в Иерусалиме.Только что закончилась необычайно снежная Иерусалимская зима. И , хотя песах был поздний-конец апреля, Иерусалим встретил их проливным дождём.
-Браха, -радовалась мама.
Ни дождь, ни дрожание в нетопленом каменном мешке дешёвой тесной квартирки в социальном районе, не могли испортить странного , радостно-летящего состояния души обоих с первого мгновения знакомства с Городом. Прилипнув к стеклу автобуса , смотреть и смотреть на сосны, кипарисы, вязы и тополя, столь органично и светло переплетённые с вязью белокаменных домов. После давящей, прижимающей к земле Москвы, где вечно казалось,что стены домов смыкаются над тобой, закрывая от людей небо, Иерусалим был распахнутой к небесам ладонью.Весь открытый и как будто летящий Город казался живым, тёплым, мудрым и добрым существом, которое им улыбается.
Её брат уже два года как хазар лэ тшува. В крошечной квартирке царил кашрут.Первым делом были объяснены правила пользования посудой и система меток на ней. Прилёт в хамеши органично выбросил их прямо в шабат.Шабат вёл её брат и правила соблюдения шабата были объяснены в первые дни.
А потом постоянный ручеёк визитов родственников и культурная программа, которая в Иерусалиме организовывалась крайне просто - ходи ,слушай,впитывай. Каждый камень - история. И с каждым днём Город казалось всё крепче и крепче въедался в душу, тянул к себе, проникал в сердце. Многочисленные встречи с родными и близкими способствовали
Силе притяжения тоже, но Город ...
Стремительно истекало время их пребывания в Стране, а расставание казалось немыслимым. А тут и брат змеем-искусителем подкалывал:
-Австралия, говоришь? Ну-ну.Смотри. Если Он решил СОБРАТЬ, так ведь соберёт.
И тебя соберёт , и сына твоего. От Него не убежишь. Не захочешь по-хорошему, приведёт иначе.
И трудно глядя назад понять, как, вдруг ,синхронно посмотрев друг на друга, в одну из последних прогулок по иерусалимским улочкам, они почти без слов поняли друг-друга.
-Ты уверен?- на всякий случай переспросила она.
-А почему бы и нет? - улыбаясь ответил он.
Возвращение преподнесло сюрприз. Оказалось,что Иерусалим одарил их живым подарком. И этому подарку страшно не понравилось расставание с городом и со Страной.
С момента спуска с трапа самолёта тяжеленный токсикоз , которого Роза не знала с сыном, свалил её с ног. Все организационные дела по смене направления эммиграции упали на мужа.Ей никогда не узнать, чего это ему стоило. Саша никогда не жаловался. Но похудел он за эти 5 месяцев , которые для неё были покрыты сплошным туманом токсикоза , килограмм на 8. Через 5 месяцев они снова спускались с трапа самолёта в Бен-Гурионе. Теперь навсегда.
часть 2. Город.
часть 3. Большой ишув.
часть 4 - Дина и Марк.
Часть 5- В Светлое Риталиновое будущее
Бедная мама против богатого папы.
На заборе.
Вместе и врозь.
У машиаха не женское лицо?