Маленькая правда искусства
Стараюсь больше читать произведений того жанра, в котором работаю. Воспоминания. Вот эта невзрачная книга «По ступенькам памяти» вышла еще в 1987 году. Думала, почитаю выборочно, но не смогла оторваться. Ее автор Сергей Владимирович Образцов - великий актер, режиссер и основатель кукольного театра.
Долгая жизнь этого выдающегося человека насыщена самыми разными событиями. Здесь картины старой дореволюционной Москвы и приключения во время гастролей в Нью-Йорке в первые годы советской власти, поиски себя в искусстве и выступления в полуклубах-полукабаре, полукультурных полузлачных заведениях. В книге рассказывается, как он сам создавал свою профессию.
Хотя вся его жизнь прошла в эпоху СССР, Образцов остался человеком того старого духа, беспартийным, совершенно вне политики.
Есть воспоминание о том, как мальчиком стоял с кружкой с надписью: «На построение Храма Божьего». Описывает таинство Крещения, когда у него родился сын в 1922 году. Отдельные главы посвящены эмигрантам, бежавшим от большевиков, с которыми встречался в США, Канаде.
Удивительно, что разрешили это публиковать. Но он необычный человек и необычный артист. Ему было позволено многое даже при сталинском режиме. Благодаря кукольному искусству Образцов объехал весь мир.
Сергей Владимирович увековечил память о простых людях, например, девочки Златы из детского дома «Улей». И конечно, упомянул многих известных деятелей театра, с которыми приходилось сталкиваться. Называя их «маленькие встречи с большими людьми».
Я растерялась, какие темы больше выделить. В книге размышления о театральном и музыкальном искусстве, о жизни, о вере, о животных, о путешествиях. О равенстве всех людей, о мире и добре. Образцов состоял членом Всесоюзного комитета защиты мира. Ему приходилось видеть и безнадежную нищету, и безграничное богатство.
В дальнейшем еще приведу другие цитаты из воспоминаний Сергея Владимировича. А сейчас, конечно, прежде всего, об искусстве.
«Искусство - вещь сильная, сильнее, чем мы думаем. Эмоциональное воздействие искусства очень сильно, и обращаться с ним надо осторожно. Очень осторожно. Это должен знать каждый, создающий произведение искусства.
В искусстве врать нельзя, и подражать нельзя, и быть уверенным в успехе тоже нельзя. Стыдно. Свое надо делать. Свое, а не чужое».
«...Вот-вот войдет сам Станиславский. Вошел. Высокий, стройный и весь светящийся. Глаза, седые волосы, густые белые брови. Все светится. Весь на нас, пришедших, непохожий. Мы встали из-за стола. Стоим. И он стоит и улыбается. Сели, постепенно успокоились, разговорились. Он внимательно расспрашивает. Говорит, что всю жизнь мечтал о клубе без карт. Оказывается, такой клуб действительно может быть. Это замечательно.
И мы расспрашиваем. Москвин между нами и Станиславским посредник. Говорит: «Константин Сергеевич, расскажите о маленькой правде». И Станиславский рассказывает. Я, конечно, сейчас дословно не могу вспомнить, но он говорил, что, если на сцене видна дверь и ручка у нее начинает шевелиться туда-сюда, туда-сюда, а потом дверь отворяется и входит человек, становится ясно, что он чего-то боялся и не решался входить. Это маленькая правда дверной ручки. Замечательно сказано.
Замечательно. И чем условнее произведение искусства, тем нужнее маленькая правда. Я это после примера, приведенного Станиславским, точно знаю. Недаром же так любят актеры курить или есть на сцене. Абсолютная, фактическая правда папиросного дыма распространяется на правду образа.
И недаром очень условная графика классической японской гравюры всегда обладает такой маленькой правдой детали. Коготками птички, сидящей на ветке, или погнутым лепестком цветка. Проверьте эти маленькие правды фантастических животных Босха. А почему на иконах XIV, ХV, XVI веков бывает собачка, чаще всего итальянская левретка. Собачка-то настоящая, значит, и распятый Христос настоящий».