Превратности дружбы
Рассвет неизбежен. Он заглядывал сквозь штору все смелее, окрашивая небо молочной дымкой.
Мы с Нонной сидели напротив друг друга, поджав под себя ноги, на разных концах моей кровати. Полная окурков пепельница стояла в центре. Голубоватый дым висел слоями посреди комнаты, поднимался к потолку.
Вечером в открытое окно на свет люстры залетел мотылек и радостно порхал по комнате. Казалось, золотистая пыльца сыпется с быстрых крыльев. Ночная бабочка оживляла мрачные темы наших бесед.
Да нет, мрачное отступало. Вера в счастливое будущее просыпалась вместе с рассветом. Наконец-то Нонна приехала! Я вижу ее улыбающиеся глаза и больше ничего не нужно. Ничто так не успокаивает, как откровенный разговор со старым, все понимающим другом.
Мы пробирались в новый день. Так необычно и заманчиво встретить его не проснувшись, а вообще не засыпая. Уже под утро, когда были рассказаны все подробности, начало нападать расслабление.
Я включила радио, зазвучала песня Юрия Шевчука «Вороны». Одна из самых наших любимых.
- Загробная, - напомнила Нонна.
Потом она из ванной кричала, смеясь, что шампунь пахнет стоматологией.
- Это фирменный, Инричевский, - пояснила я.
Нонна оценила мою коллекцию пивных этикеток, наклеенных в ванне на стене. Так воплотилась мечта не о винном погребе, а хотя бы о маленьком собственном баре. Даже не бутылки, а разноцветные бумажки с названиями и эмблемками. Пиво выпито, а память осталась.
Нужно было расставаться. Мне на работу, ей мотаться по делам, из-за которых она и приехала в Белгород.
В молодости неизбежны близкие взаимоотношения со сверстницами. Прежде всего, связывала учеба. А вообще я очень благодарна подругам, что они не оставляли меня в покое. Подруги знали правду о происхождении моей комнаты в общежитии и что жила я здесь на птичьих правах. В отличие от родных.
Взять хотя бы Аню с Любой, разве можно было от них скрыться. Не проходило недели без их посещения. Как же тянуло меня раскрутить их на задушевный разговор. Ведь умные обе, Аня шла на красный диплом в институте, Люба тоже интеллектом не обделена.
- Девки, ну для чего мы живем на свете? - спрашивала я, дождавшись краткой паузы в их задорном стрекотании. Но они думали, я шучу, и продолжали отпускать в ответ шутки.
Юля не бывала у меня в гостях. А мне проехаться лишний раз на Харьковскую гору - счастье. С Олегом они расстались. Как в старые добрые времена, она позвала меня к своей приятельнице Татьяне Ивановне. Я спросила, надо ли к ней по какому делу. На что Юля ответила:
- Очередной визит вежливости.
Там традиционно сидели на кухне. Я немного устала слушать и поддерживать бессмысленный разговор, который забудется через месяц. Когда, наконец, мы остались вдвоем, я поспешила выдать Юле свои открытия:
- Вечная любовь должна быть платонической и безответной. Потому что в ее основе не страсть, а нежность.
- Это неразделимо, - уверенно сказала Юля. - Страсть и нежность.
Юля была возбужденно весела. Вдруг схватила телефон, у Татьяны Ивановны он стоял на кухне, набрала номер и дала мне трубку. Я услышала голос Стаса. Поговорили быстро, стандартный набор фраз: как дела, работаю, все нормально, с женой живу и дочкой, музыкой занимаюсь, все хорошо.
Потом с Юлей и Нонной мы долгое время ходили по разным жизненным дорогам. Вскоре она переехала к Гене художнику. Вот к чему привели частые визиты к тете Кате, общие творческие вопросы. Она считала, это судьба.
Пожалуй, с подругами проводилась большая часть свободного времени. А я все сетовала, что Пашка его отнимал. Для меня любимые и друзья были не совместимыми пунктами.
В Орле Вика при встрече смотрела на меня, сдерживая улыбку:
- Скорее пойдем ко мне, надо столько рассказать!
Ее волновали глобальные вопросы. Вычитала, что второе пришествие Христа состоится через тридцать лет. Он уже родился где-то на Украине.
- Очень интересно. А вдруг мы доживем? Все-таки непонятно, пришествие Христа или Антихриста? Потому что должен родиться Антихрист, а Христос придет иначе, - умничала я.
Вика приглашала меня в театр. Не в драматический, был в Орле еще молодежный театр. Но это очникам хорошо, живущим здесь. Мне трудно выкроить время между учебой и походом в баню. Театр оставался в области недостижимых желаний.
«Свободное пространство» - от одного названия кружилась голова. Театр расположен в старой постройке конца XVIII века, здании Городской думы. Я думала, потом, потом еще сходим.
Подарила фотографию их с Васей: стоят, обнявшись, на лицах настоящее духовное единение. Они ездили к его родителям в село Архангельское. Только у Вики там случился казус - поела маринованных грибов и ее тошнило непрерывно несколько дней.
Подруга размышляла:
- Любовь сглаживает все. Все житейские недоразумения. А вообще взаимности не бывает. Один любит, другой позволяет себя любить.
Я не могла с ней согласиться. Серьезные ли у них с Василием чувства? Никогда не поймешь, как у других.
Какая же серая унылая жизнь без страстей. Вот поженятся, и что их ждет впереди? Ну родят ребенка и что дальше? Не вижу никакой радости в замужестве. Лучше никак, чем как-нибудь.
Вику потряс роман «Мадам Бовари». Я знала содержание книги по критической литературе. Печальный пример ухода из жизни героини. Ужас, а я думала, это просто - отравиться. Разве Эмма не была христианкой? Была.
И с Нонной касались темы самоубийства, она не одобряла, хотя сама себе когда-то в юности вены резала. После этого только боль и вечный мрак. А душа после смерти возвращается к Богу...
На третьем курсе Вика захотела жить с девчонками, с которым подружилась, библиотекарями, только поступившими. Переехала в другую комнату, но и с ними вскоре не сошлись характерами.
Мне понравилась импульсивная хорошенькая с каштановыми крашеными волосами Ленка Гринякина. Она рыдала, если из радио доносились «Сибирские морозы» Владимира Кузьмина:
- Выключи эту песню! Ты что, не знаешь, у меня сердце от нее разрывается? Я вспоминаю, как мой парень плавает в Тихом океане.
Вика больше дружила с Алиной. В Орле эта прыщеватая, с короткими редкими волосами, приземистая и угрюмая девушка всегда смотрела на меня умоляюще, будто просила денег или еды.
Вика привозила ее в Белгород на каникулы, рассказывала, какая она несчастная - некуда человеку ехать, негде жить. Как-то Алина пожаловалась:
- Вот пятна на ногах синие. У меня, наверное, СПИД.
- Это не СПИД, сходи в поликлинику, - давала я ей банальный ответ.
А я сблизилась с Людой Шаповаловой. В институте мы все удивились, узнав, что она тоже из Белгорода. Выяснилось, что Люда училище оканчивала заочно.
Пухленькая, краснощекая, с золотым зубом спереди, она не стеснялась смеяться, широко открыв рот. Меня привлекла ее жизнерадостность, а еще Люда любила обо всем посплетничать. И отношение к литературе у нее странное. Она читала любовные романы, чтобы убить время, мне же его всегда не хватало.
Люда щебетала о своей двоюродной сестре Нине:
- Такого парня классного отхватила. И после замужества аннулировала всех подруг. Те обиделись - гуляли вместе, а счастье досталось ей одной. Никто ж не виноват, что он выбрал Нинку. Это самое главное - разумно устроить свою личную жизнь.
Я видела Нинку, на Дюймовочку похожа, платьице настолько короткое, что выглядывали трусы, когда она поднимала руки. Муж не отпускал ее ни на минуту.
Мою любовь к общежитию в Орле никто не понимал. Пашка каждый раз предлагал: «Хочешь, дам денег, будешь жить на квартире».
И я поддалась, согласившись на сентябрьской сессии третьего курса поселиться вместе с Людой. Сдавала квартиру сотрудница институтской столовой, приличная женщина. В пятиэтажном доме на улице Игнатова, идти минут десять до института, я даже не успевала насладиться золотой осенью.
В двух комнатах нас разместилось пять или шесть человек. Сама хозяйка жила отдельно. «Девочки же все, какая разница!» - улыбалась она. Я в глубоком недоумении смотрела на совершенно черную ванну. «Это не грязь, просто краска ободралась. Дом старый». Мыться здесь я все равно не собиралась.
Люда оказалась приставучей занудой. Она не давала возможности читать или заниматься уроками. Ей только бы болтать.
- Так хочется праздника, - подмигивала она и шла в магазин, чтобы купить пиво со всякими вкусностями. И так каждый вечер - посиделки, разговоры. О тряпках, косметике и мальчиках.
- Ты что, надо свою жизнь устраивать! А он никогда на тебе не женится, - уверяла Люда, узнав мою историю.
Она советовала порвать с Павлом все отношения резко, не тянуть. Отрезать его как больной орган, воспаленный аппендикс, например. Раз и все, не болит больше.
Люда учила меня, что означают фразы мужчин:
- «Останемся друзьями» - значит, у него вообще нет к тебе интереса. «Ты такая загадочная» - это отстраненность, не хочет общаться. «Я тебе на днях позвоню» - так говорит, если у него несколько баб.
Кроме постоянно живущих еще толпы разных девчонок постоянно заходили к нам на квартиру. Проходной двор.
Одна из них запомнилась, Оля с первого курса социально-культурной деятельности. Это просто дама из XVIII века: покатые плечи, чистое лицо, высокий лоб, застенчивый взор, легкий румянец на щеках. Ей бы платье с завышенной талией и прическу «Узел Аполлона» или просто спиральные локоны. Благородная чистая красота.
Оля рассказала, что оставила дома грудного ребенка. На пальце поблескивало тоненькое обручальное колечко. Да, надо все выполнить вовремя, выйти замуж, пока молодая, родить, и выучиться. В молодости много сил и все можно успеть.
Я выдержала там несколько дней. Четыре, не больше. Хотя заплатила хозяйке вперед, деньги она не вернула. Но я все равно бежала с той квартиры без оглядки.
В общежитии упросила комендантшу поселить хоть куда-нибудь. Как прошлые разы, уже меня одну подселяли в комнаты к очникам, даже с других факультетов.
Надя с Галей, Аня с Любой по парам тоже стали жить на квартирах, их все устраивало, хотя хозяева им тоже попадались с особенностями. Я и не хотела ни с кем объединяться в пару, хватило Люды. С удовольствием со всеми общалась, но жить хотела одна и в общежитии.
Перед поездкой у меня всегда вставала проблема купить пленку на фотоаппарат. Какого размера, на 24 кадра или на 36, подешевле и, главное, успеть. Потом еще успеть запечатлеть места и людей.
Мы ходили специально фотографироваться в городе, на осенних снимках все в одинаковых кожаных куртках, одна Вика в зеленом пальто. Впоследствии она упрекала своих родителей, что в Орле жила впроголодь. Она просто все деньги тратила на вещи и сигареты. Ей присылали такие суммы, раза в три больше моей зарплаты.
Мы еще долго обсуждали Эмму Бовари.
- Прежде всего, она жаждала страстной любви, как мы с тобой, - напоминала я.
- Я бы не смогла так отдаться страсти, - задумывалась Вика.
- А я бы смогла.
В нашем кругу гуляло выражение «Пошли на блуд», включающее в себя несколько значений. Мы могли отправиться гулять в парк или на бульвар с намерением познакомиться с ребятами. А могли просто напиться пива и вернуться, ни с кем не познакомившись.
Как правило, происходило второе. Окружающие, например, соседки по этажу, слышавшие эту фразу, думали, на какой такой блуд они пошли. А, может быть, ничего не думали.
Девчонки продолжали знакомиться с курсантами ВИПСа. Мы тоже познакомились, когда дружили с Лерой из Курска. Но это гораздо позже, уже перед самым выпуском.
Лера из нашей группы, такая стильная, утонченная. Острый носик и слегка прищуренные глаза. Короткая модельная стрижка. Я удивлялась, как можно быть такой худой, но не костлявой, а стройной, так хорошо сложенной.
Грустная, романтичная Лера тоже сохранила верность общежитию. Мы вместе ходили в институт и обратно. Она покупала мне булочки в столовой, вечером пиво. Деньги не брала. Такая уверенная в себе и независимая, почему она ко мне потянулась, я не понимала.
И Юра-цыганенок тоже тянулся. Я вновь слушала его откровения:
- Они привязали меня к стулу на кухне и начали ножом в пальцы тыкать. Хотели отрезать… по одному.
- Бандиты! В милицию заявление напиши, - посоветовала я, всерьез встревоженная.
- Не-е, просто алкаши, - спокойно возразил он. - Да кто мне поверит.
Я оглядывала его взъерошенную грязную шевелюру и руки. На пальцах действительно запекшаяся кровь. В глаза смотреть было неловко, словно чувствовала себя виноватой. Мы такие все успешные, при деньгах, сытые, хорошо одетые, а он многострадальный, обделенный судьбой.
Юра снова попросил у меня тетрадь по истории религии. Зачем ему? Он лишний здесь, случайный. Он сгинул бесследно на третьем курсе, так и не доучившись.
А кто из нас успешный? Возможно одна Лера, Людка Шаповалова только видимость создает. Разве что еще Фаина Мягонькая, не пьет, не курит, не красится. Зарплата у нее побольше, она ведь заведующая библиотекой.
Это случилось в Орле, мы с Викой шли по хрустящему от снега бульвару Победы, держа друг дружку за руки. Она почти час унылым тоном ругала Алину с Ленкой.
- Мне надоело твое нытье! - рассердилась я.
Кажется, это была февральская сессия, когда я забыла зачетку. Пришлось съездить обратно домой, без зачетной книжки мне бы вообще ничего не засчитали. И отправилась я на электричках.
Тогда ближе рассмотрела центральный круглый вестибюль вокзала в Курске. Здание представляет собой памятник железнодорожникам - участникам Курской битвы. Наружные стены облицованы цветной штукатуркой с белокаменными скульптурными вставками фигур солдата, партизана, рабочего, крестьянина.
Мне всегда вспоминалось, что у двадцатилетнего Бунина тоже не было денег на извозчика. Во времена Бунина Орловский вокзал был белостенный и двухэтажный, он разрушен в войну.
Я очень переживала за Вику. Мне не хватило всего одной капли терпения. Почему она обиделась, я же не со зла, я просто сказала то, что чувствовала. Прямота - признак искренности.
Трещина в нашей дружбе стала расти вширь и вглубь. Я любила подругу и терпела ее жалобы. А потом надоело.
Другой раз я пошла в центр города одна. Сыпал густой мокрый снег. На высоком пьедестале стоял худой Бунин в сюртуке, скрестив на груди руки и глядя куда-то вдаль. Будто замерз.
И я ведь могу на нее обидеться. Вика не поддерживала меня в писательских наклонностях, говоря:
- У меня тоже много мыслей возникает. Но совсем нет надобности их записывать, они летят...
Я устаю от непрерывного общения с кем-то. Мне нужно одиночество. Потому что не умею слушать поверхностно. Слушаю слишком внимательно, а это тяжело.
И все-таки, какая связь у Тихого океана с сибирскими морозами?
В 99-м мы перешли на последний курс, очники окончили институт. Вика осталась в Орле и собиралась работать не в библиотеке, а в торговой палатке. На мой вопрос, не сошла ли она с ума, подруга снова обиделась.
В моей жизни всегда так было - друзья рано или поздно отдалялись. Я не понимала, что такое дружить с детства и всю жизнь, как дружат люди, со школьных лет или с детского сада. Некоторые просто молча исчезали. Как Оля из детства, Полина из юности, всех и не вспомнить.
Где вы, Лены, Инны? Почему так яростно поссорились с Леной во дворе? Почему Маша решила поступить со мной подло?
Мама уверяла, что подруги - это зависть, эгоизм и корысть. Иначе не бывает. За редкими исключениями. У меня по-разному бывало.
Я вспоминала о Рите, думала, что она живет совсем по-другому, в другом мире, и ей, возможно, даны какие-то иные радости и удовольствия.
С одной стороны я мечтала, чтобы меня все оставили в покое и одиночестве, а с другой стороны страстно хотела путешествовать и общаться. Прямо как Эмма Бовари.
Ну вот сколько в жизни уже всего накручено-переварено, и почему она такая сложная? Ведь отношения человеческие это долгосрочное, а не однодневное, как жизнь бабочки.
В тот знаменательный день Нонна быстро уехала. Но прежде мы увидела на полу мертвого мотылька. Я наклонилась, чтобы рассмотреть. Он лежал, растопырив коричневые крылья.
- Что же случилось? - огорчилась я.
- Мотылек живет одни сутки, - сказала Нонна.
В конце лета я побывала у нее в деревне последний раз. Сохранилось фото, как мы стоим в реке по колено, спиной друг к другу. В купальниках, я в синем, она в желтом. У Нонны стрижка бобриком.
Длительность общения по времени не имеет значения. Мы с Верой дружили всего несколько месяцев. Были как родные, теперь совсем чужие. С Нонной будто не расставались, я мысленно всегда с ней беседовала.
Женская дружба подразумевает соперничество. Нонна - единственная подруга, с которой мы никогда не соперничали. Она не тяготила скучными пересудами или жалобами.
Друзья меня окружали постоянно. Я любила их всех, таких разных. Но умела ли я дружить?
Дружбе, как и любви, свойственны парадоксы, противоречия. Друг заботится о друге, но при этом в каких-то ситуациях может проявить убийственное равнодушие. Чем это объяснить? Ленью, настроением? Стечением обстоятельств? Не знаю.
Я сама виновата, замыкаюсь в своей скорлупе, а потом требую чего-то от окружающих, близких. Каждый человек со своим внутренним миром. Нельзя выдумывать причин для злости, досады, гнева. Нельзя никого осуждать, в том числе и себя. Так я считала тогда.
Еще ревность. Меня сильно раздражало, когда Пашка спрашивал: «Ну как твои подружки?» Я не могла допустить, что он заинтересуется кем-то из моих подруг.
Я наблюдала в поезде за молодой парой. В плацкарте на боковых местах. Она спала в наглазниках. Муж слез с верхней полки и сразу же разбудил ее. Взял двумя ладонями ее лицо, крепко поцеловал в губы и что-то сказал. Она стала суетиться. Доставала вещи, пакетики с едой. Она все время отдавала ему и ни секунды не могла принадлежать себе. Вот так быть замужем!
Однажды по пути в Орел я увидела в поезде своего бывшего историка. Таможенные работники сопровождали поезда, следующие с юга на Москву. Узнала его сразу, ведь лицо осталось прежним. Под зеленой фуражкой было заметно больше седины на висках. Мы с Людой курили в тамбуре, он остановился, что-то спрашивал. Мне показалось, заигрывал. Узнал он меня или нет, осталось тайной. Значит, на таможне Вадим Георгиевич нашел свое призвание.
Какой-то раз я ездила в Орел на автобусе по совету Вики. Ей нравилось. А я с трудом выдержала, мутило от запаха бензина и медленного передвижения. Все-таки поезд привычней и удобней. Это было весной, останавливались в городе Обоянь в Курской области. Неожиданное утешение - Троицкий собор из красного кирпича в русско-византийском стиле. Возвышалась центральная глава. Хотелось любоваться бесконечно. Проезжали еще один храм с черным куполом.
На последних курсах я совсем перестала переживать, готовила не все билеты, а выборочно с уверенностью, что они мне на экзамене не попадутся. И, правда, не попадались.
Одна зарубежная литература - бездна интересного. Не говоря о русской. Ну как все успеть? Сущность и специфика романтизма Гофмана, основные мотивы лирики Байрона. Идейно-художественный анализ романов Гюго. Отражение исторического отношения к миру в прозе По. Идейно-художественное своеобразие романтизма в новеллах Мериме. Три лекции, два семинара (романтизм Байрон, реализм Бальзак), зачет, реферат.
Многообразие и сложность литературного процесса ХХ века. Традиции Тургенева в творчестве Казакова. Проблема национального характера в литературе 1910-х годов Бунин, Горький. Кроме Горького вся литература 1895-1917 годов считалась упаднической. Есенин издавался два года после смерти, а потом безвестность. Появилась необходимость в новых веяниях, поэтому изменилось отношение к литературе начала ХХ века.
«Философско-эстетический поиск обретает форму то авторских размышлений в прозе, то поэтических признаний. Бытие в его сиюминутном историческом и беспредельном течении, человеческое стремление овладеть этим феноменом - вот к каким духовным запросам восходят все, в том числе самые конкретные наблюдения художника».
В ту солнечную осень в Орле, когда я сбежала от Люды в общежитие, мне пришлось побегать за моей руководительницей дипломной работы. Ирина Васильевна вела предмет «обслуживание читателей», была молода и пассивна. Ничего мне не подсказывала практически.
Она назначила консультацию в необычном месте, в больнице, где ухаживала за кем-то из своих родственников. Больница Н.А. Семашко, открытая в 1921 году. Но я не попала внутрь, преподаватель вышла ко мне в тапочках, ярко-рыжие волосы растрепаны. Говорила, что в дипломной работе нужно раскрыть актуальность темы и степень ее разработанности в литературе.
Люди это главное. В каждом отрезке жизни, на каждой ступеньке лестницы - люди. Определенный круг. Социум. Общество. И потребность общаться с новыми людьми. Ведь каждый уникальная личность. Ни одни человек не может заменить другого.
Старый друг лучше новых двух. И старший. С Виктором Васильевичем сложились отношения даже слишком откровенные. Поездка к Валентине Егоровне еще больше нас сблизила.
- Думаю, благодаря страданиям в юности человек взрослеет. Любовная трагедия кажется катастрофой, но дает стимул двигаться дальше. Податливость позволяет гнуться под ударами судьбы, а сухая ветка, понимаешь, сразу ломается, - говорил он.
- Пройдет жизнь, а я так и не познаю любовь. Это, пожалуй, самое страшное, мне и грозит. Вообще тогда жить зачем? - не унималась я.
- Замуж выйдешь, все пройдет, - улыбался мой старший друг.
Люда имела привычку звонить мне на работу среди белого дня. Она работала в филиале городской библиотеки на Харгоре. Ей хотелось поболтать, а мне рядом с Ниной Васильевной это совсем не представлялось возможным.
Однажды Люда сообщила:
- Я выхожу замуж. Парень давно ко мне сватается, думаю, хватит его мурыжить. Мы зайдем к тебе с приглашением? У меня квартира своя есть в Разумном. Но мне скучно одной, живу с родителями. Так что я богатая невеста, с однокомнатной квартирой.
Они пришли с молодым человеком простой деревенской наружности. Вылитый Николай из фильма «Москва слезам не верит», только темноволосый. Красивая открытка гласила: «Приглашаем вас на торжество, посвященное нашему бракосочетанию 6-7 ноября 1999 года. Людмила и Федор».
Гуляли в селе Шебекинского района, полчаса езды от города. Нас собрали на автобусе от Музыкального училища. Так вышло, что из однокурсниц я оказалась единственной ее подругой на свадьбе. Множество родственников, и вообще вся деревня в гостях.
Я надела свое вечернее платье. Погода стояла сухая и теплая. Столовая при клубе. Живая музыка, ненавязчивый тамада. В этой роли мужчина лучше, чем тамада-женщина.
Столы ломились, полные яств. С визгом носились дети. Хотя я сидела близко к молодоженам, торта мне почему-то не хватило. Я смотрела, как гости напротив врезаются ложками и вилками в белоснежную мягкость крема. И накладывала себе еще салата Оливье.
Платье Людмилы мне не понравилось, как из комиссионки. Мама невесты символически вручила ключи от квартиры. Я подарила деньги в конверте с нарисованными ангелочками, сама рисовала. Потом в мой конверт сложили все купюры.
Круг подружек получился редкий. Мы с соседкой Люды высокой блондинкой Мариной. Ее сестра Нина, уже замужняя. Младшая сестра Юля и еще одна девушка. Невеста в центре крутилась с завязанными глазами и бросала букет. Я не надеялась его поймать. Странная игра и глупейшая примета.
Я радовалась за них с Федей. Дай Бог, чтобы они прожили счастливо вместе сто лет. Вот и у них спокойные отношения, без страстей. В повседневной семейной жизни, наверное, так и должно быть. Никаких иллюзий.
Двое музыкантов старались от души. Пианист и певец Санек на перерывах подсаживался ко мне, расточая трактирные комплименты. Димон-гитарист немного восточной внешности только скалился. А Санек. Страшный, как моя жизнь, но талантливый.
Чем он хотел меня удивить? Я давно знала, что музыканты умеют виртуозно играть, напившись в стельку. Он называл меня «девчоныш». Да, ему лет за сорок, преподавал в Музучилище. А я психически больной человек, что не познакомилась ни с кем из холостых друзей жениха. Это Вика потом меня так назвала. Но я же не имела цели с кем-то знакомиться.
Нас поместили ночевать в доме двоюродной тети. Мы с Мариной, и музыканты в соседней комнате. Полночи я отражала приставания Санька. Думаю это вышло случайно, никто не мог такого предположить. Утром тетя накормила нас супом, и все снова отправились в клуб, где праздновалась свадьба.
Я узнала, что Люда с Федей венчались. Ранним воскресным утром, часов около семи они поехали в церковь в соседнее село. Я страшно обиделась, что меня не взяли. Друзей никого и не взяли, там были только свидетели и родители. Они после показывали мне видеозапись.
Вечером я вернулась со свадьбы трезвая и злая. В автобусе сидели с музыкантами на заднем сидении и Санек снова домогался. Нас довезли до Музучилища. Он предлагал пойти с ним. Да что же это за кошмар такой! Почему я привлекаю только пьяных и женатых? А женат он был без сомнения.
Отбившись от Санька, я обошла училище со стороны парка и остановилась. Посмотрела на боковой фасад родительского дома. Он темнел за голыми ветками деревьев. Родители и брат наверняка еще не спали.
Заявиться к ним, поделиться радостью? Но в чем радость? Подруга замуж вышла. Они совсем не знали Люду и не поняли бы меня. Нигде и никогда не бывает счастья и покоя.
Посмотрела, развернулась и пошла на троллейбусную остановку. Приехала на Студенческую. В своей комнате вздохнула с облегчением. Все хорошо. Одна.
Трещала голова, ни спать, ни плакать не хотелось. Вот досада, надо было утащить со стола бутылку самогона или водки. Да Люда бы сама дала. Что ж я такая бестолковая?
Вика приходила и сидела у меня целыми вечерами, говорили об одном и том же. Это был сущий ад. У них с Васей дела шли плохо. Между нами нарастало раздражение.
Однажды из уст подруги прозвучали очень странные слова:
- Сидишь тут одна в своей келье. Может тебе в монастырь уйти?
Я вспомнила, что в нашем городе за кинотеатром «Родина» начали реставрировать церковь, принадлежащую женскому монастырю. Там уже и домик стоит двухэтажный, где живут монахини.
Я вспоминала того монаха из троллейбуса. А что я знала о монахах. Ничего. На небе вороны, под небом монахи...
С Васей они рассорились. Подруги в какой-то степени мешали личной жизни, не обязательно отбивали жениха, просто отнимали время. Вот и у Вики тот случай. Слишком много внимания она уделяла Алине и Лене Гринякиной.
Люда права, разумно устроить личную жизнь - это выйти замуж и прекратить встречаться с подругами.
Но я имела другие цели.