Робеспьер
Часть 6
Вечером в Якобинском клубе он снова произносит эту речь. Там находятся Колло-д'Эрбуа и Бийо-Варенн, двое его коллег из Комитета, которые напали на него во время заседания Конвента. Они оба оскорблены клубом, всегда страстно верным Робеспьеру, и сурово изгнаны. Робеспьер тем временем, зная, что его часы сочтены, начинает прощаться с теми, кто был на протяжении нескольких лет его ближайшими сторонниками.
«Эта речь, которую вы только что услышали, является моим посмертным завещанием. Я понимаю, что лиге тиранов мира легко подавить одного человека; но я также знаю, каковы обязанности человека, который может умереть, защищая дело человеческого рода. Я без сожаления сдаюсь, у вас останется память обо мне, и вы сумеете ее защитить».
В Комитете общественного спасения Сен-Жюст под присмотром всю ночь будет писать речь, которую он должен произнести с трибуны на следующий день. Вечером Колло-д'Эрбуа и Бийо-Варенн разразились яростью после нападения на них якобинцев. Они атакуют Сен-Жюста, упрекая его в подготовке обвинительного акта против них. В конечном итоге они успокоятся, и Сен-Жюст до утра закончит свою речь.
Возможно, он знает, что Робеспьер собирается провести свою последнюю ночь в своей комнате в доме Дюпле. Он спит. Его враги не заснут, а будут организовывать заговор, чтобы поразить его раз и навсегда на следующий день во время заседания Конвента.
Сейчас воскресенье, 27 июля 1794 года, 9 термидора II года республики, эта дата станет исторической.
Зрители волнуются у входа в зал заседаний. Их туда не впустят, потому что на трибунах уже размещены другие люди, с нетерпением ожидающие противников Робеспьера. В полдень начнется заседание. Сен-Жюст поднимается на трибуну и начинает свою речь.
И вдруг, через несколько секунд, со стороны Горы, выскакивает Тальен, прерывая его! Он вопит и осуждает Робеспьера и Сен-Жюста в неприкрытых словах: «Я прошу, чтобы завеса была окончательно разорвана!» По залу Конвента проходит огромное волнение, смешанное с аплодисментами.
Сен-Жюст изумлен, удручен, безучастен. Он больше не будет реагировать. Тогда Бийо-Варенн, в свою очередь, активно вмешивается и сыплет поток предостережений и обвинений, направленных против единственного человека с целю его погубить.
Робеспьер хочет ответить, просит слова, но уже неуправляемые депутаты отказывают оглушительными криками. Он спешит на трибуну, в попытке перекричать своих врагов, но беспорядок в зале возрастает. Тальен продолжает свои обвинения, не ослабевая, Робеспьер по-прежнему хочет выступить, но теперь единодушный крик доносится со скамеек депутатов: «Долой тирана!»
Барер толкает его с трибуны, чтобы говорить. Робеспьер цепляется, все еще пытается высказаться, но снова отступает. Барер делает свое заявление, Тальен берет на себя смелость продолжить нападки. Робеспьер крайне возбужден, быстро перебегает из стороны в сторону, встречает взгляды монтаньяров-предателей, оглядывает их - некоторые отворачивают головы - садится, встает, вновь пытается говорить, но депутаты более уверенные в себе, каждый раз решительно заглушают его криками и оскорблениями.
«В последний раз, председатель убийц, я прошу слова!» Робеспьер измотан отчаянными усилиями, сквозь грохот он ищет глазами поддержку на трибунах, поддержку народа, который был тщательно отобран. Он сдается.
Один депутат выдвигает требование: предъявить обвинительное заключение и арестовать Робеспьера. Августин немедленно заявляет, что желает разделить судьбу своего брата. Двойной арест был единогласно принят и распространен на Сен-Жюста и Кутона. Последний верный Робеспьеру, Леба добавляет себя в список.
Сен-Жюст, обернувшись, передает листки своего выступления на стол председателя заседания. Эта речь, несмотря на обвинения в адрес Бийо-Варенна и Колло-д'Эрбуа, призывала больше к согласию и сдержанности. Если бы он смог произнести ее полностью и получил одобрение, этот личный триумф имел бы непредсказуемые последствия.
Уже около 16 часов Робеспьер и его близкие увезены под конвоем жандармами Конвента. Пока не решено, какие действия предпринять, их доставляют в помещение Комитета общей безопасности, где им будет подан ранний обед.
Невероятная новость об аресте Робеспьера и других патриотов достигла Коммуны и мэрии. Секции санкюлотов немедленно направляются в Тюильри, на помощь спешит Анрио, командующий Национальной гвардией Парижа, чтобы освободить заключенных. Прибыв на место, он, в свою очередь, будет арестован и выведен из строя его собственными людьми.
Секции со своей стороны весьма неуверенны. Некоторые решают не принимать позицию Конвента или ничего не делать, так что только семнадцать из сорока восьми отвечают на призыв муниципалитета и отправляют людей на площадь.
Около 20 часов, Ратуша посылает второй батальон, чтобы помочь заключенным, но они уже увезены. Найден и доставлен только связанный Анрио. Этот батальон в сопровождении сотен человек из секций мог бы пойти штурмом на Конвент и просто изменить ход истории... Но они ничего не сделают и вернутся в мэрию.
Заключенные, в свою очередь, разлучены и распределены по разным тюрьмам, с тем, чтобы ограничить попытки сопротивления. Для Робеспьера это будет тюрьма Люксембург. Но по приказу муниципалитета начальник отказывается принять его. Затем его отвезут в муниципалитет района, где ждут администраторы его друзья: тогда временно он может считать себя в безопасности.
Кажется, у него есть идея возглавить восстание на расстоянии и он начинает готовить его, составляя различные инструкции. Вечером он получает сообщение от Коммуны с просьбой присоединиться к ней. Можно предположить, что в глубине души Робеспьер не знает, что делать: оставаться в законности и умирать или спасать себя, действуя против национального представительства. Во втором послании Коммуны, просящей его прийти, он решает идти!
Между тем Конвент начинает паниковать: ужасному Робеспьеру, которого, наконец, свергли, удалось бежать! Депутаты стараются немедленно взять себя в руки, потому что некоторые знают, что они будут побеждены, если Робеспьер и его друзья возьмут верх. В этом случае они назначают наиболее суровое наказание в отношении членов Коммуны и тех, кто уклонялся от власти Конвента, - вне закона. Это значит, соответственно, что все арестованные лица будут казнены на основании простого признания без судебного разбирательства.
Робеспьер прибывает в Ратушу незадолго до 23 часов, и находит там своего брата и Сен-Жюста; Кутон будет вызван позже. Несколько часов пройдут без происшествий. Представители муниципалитета принимают бесполезные решения, сотрясают воздух пустословием... Тем временем, внизу на Гревской площади ждут несколько сотен человек из секций, которые ответили на призыв. Так проходит время, и около полуночи, видя, что все еще ничего не меняется и никаких приказов не поступает, люди начинают постепенно расходиться по домам.
Во всяком случае, Робеспьер теперь знает, что он объявлен вне закона: все потеряно. И даже если бы он мог выиграть ситуацию, нужно было пойти на Конвент с вооруженной силой, но он отказывается от этой возможности. Только народ имел бы это право. Но народа здесь нет...
И теперь, даже при желании изменить ситуацию, исчерпав все возможности и достигнув полного истощения, он не может сделать ничего больше. Он больше не сомневается, что все закончится навсегда, когда машинально подписывает документы Коммуны, которые ему подают.
В 2 часа ночи площадь перед Ратушей полностью опустела. Именно в это время появляются люди из армии Конвента и осаждают Ратушу. В полной путанице прозвучал выстрел: Робеспьер ранен. Пуля попала в лицо и повредила ему челюсть. Никто никогда не узнает, была ли это попытка самоубийства или выстрел жандарма, который целился в него.
Его брат Августин выпрыгивает в окно, но выживает, Кутон в своем инвалидном кресле сброшен жандармами с верхней части Большой лестницы, Сен-Жюст позволяет себя арестовать, не сопротивляясь. Все кончено.
Все отвезены в Комитет общественного спасения, затем в Консьержери, где тяжело раненый Робеспьер и его другие товарищи будут весь день 10 термидора ждать часа своей казни. Робеспьер остается лежать на столе с повязкой на голове, удерживающей сломанную челюсть, терпит невыносимую боль, которую только можно представить.
Опознание было сделано, и в конце дня подошло время доставить осужденных на площадь Революции, чтобы гильотинировать.
Августин и Кутон, со сломанными конечностями, переносят ужасные мучения при каждом рывке телеги. Робеспьер остается стойким, держа глаза закрытыми большую часть времени, открыв их только, когда его поднимут на эшафот. Было заметно, как на его лице промелькнуло выражение глубокой боли, когда был казнен его младший брат.
Теперь его очередь. Он прикреплен к рычагу гильотины. Палач думает, что повязка может помешать, жестоко срывает ее, заставляя его вскрикнуть нечеловечески. Один свидетель сказал, что «его голова представляла чудовищное и отвратительное зрелище».
Вот и все, Робеспьера больше нет. Ему было тридцать шесть лет. Он и его товарищи будут похоронены в братской могиле на кладбище Эрранси к северу от Парижа под слоем гашеной извести, чтобы их тела исчезли навсегда.
В этот день были обезглавлены двадцать два робеспьериста и другие члены муниципалитета. Остальные еще в последующие дни, всего сто шесть казней.
После вынужденного молчания в течение двух лет, буржуазия возобновит свою работу: неприемлемая революция, революция малого народа завершилась. Закон о максимуме, а также всеобщее избирательное право отменены, будет создана новая Конституция, более подходящая для собственности и экономической свободы. Конституция 1793 года окончательно забыта.
Спустя несколько лет сама республика погибнет, и память Робеспьера, хотя и запятнанная кровью, будет уничтожена единственной историей, которую творили победители в термидоре.
Кладбище Эрранси, где был похоронен Робеспьер и его сторонники, оставалось нетронутым до 1797 года. Земля была заброшенной, пока ее не выкупили в 1834 году. Незадолго до этой даты последователи Робеспьера провели раскопки в земле, но ничего не нашли.