Герой романа
Когда-то в детстве я думала над словами из рассказа Джанни Родари «Почему я - это я?» Там излагался ответ: потому что рядом со мной есть еще и другие. И все-таки, почему я - это я? Почему именно я вынуждена вот сейчас здесь стоять?
Столы со стульями поднимались амфитеатром в кабинете математики, где проходил педсовет, 25 августа 1991 года там решалась моя судьба. Обсуждался вопрос моего дальнейшего обучения в 10-11 классах. Мне было все равно, хотя, конечно, желательно получить оконченное среднее образование.
Какой там Литературный институт, если у меня одни тройки в году за 9-й класс! Будь что будет. Я безучастно смотрела на них, на всех. До боли знакомые лица. Вот Наталья Николаевна, ее светлые волосы похожи на венок из одуванчиков. Вот рыжеватые усы Вадима Георгиевича. Вот очки в толстой оправе на лице Ларисы Александровны.
Нет, учителя были настроены очень дружелюбно. Они ведь знали меня, как тихую скромную девочку. Наша математичка Элина Артуровна, которая, как мне казалось, терпела меня с трудом, спокойно молчала. А другая учительница алгебры, что у нас ничего не вела, сразу выступила за то, чтобы меня оставить. С условием, что буду стараться учиться нормально.
Возможно, и Лариса Александровна заранее просила завуча. Со мной пошел отец, но ему не пришлось ничего говорить. Педагоги проголосовали единогласно и через пять минут мы уже возвращались домой.
Почему же я - это я? Я предполагала, что все будет хорошо. Я просто это чувствовала и знала. Потому что нынешним летом в моей жизни произошло такое чудо, после которого все остальные чудеса теряли силу.
Директор школы как-то еще раньше сказал моей маме:
- Не переживайте, может быть, она станет хорошей женой и матерью. Ведь учеба на самом деле не так и важна.
Подобная будущность меня не привлекала. Но мне подумалось, а вдруг, правда? Это было в 9-м классе, когда маму вызывали по поводу моих неудовлетворительных оценок. Но вернусь в середину лета. Я писала роман об артистах. Главным героем был молодой певец, похожий на моего любимого кумира.
Мои странствия по городу стали регулярными. Когда зацвели липы, я ходила завороженная этим благоуханием. Словно в предчувствии чего-то нового и необычайно прекрасного. Их росло много, старых лип, в парке рядом с домом и вообще на центральных улицах.
В один из таких вечеров, опьяненная ароматом липы, я шла куда-то по проспекту Ленина и вдруг увидела героя моего романа. Я так и застыла на месте, не веря глазам. Молодой человек высокий, стройный, с длинными чуть ниже плеч светлыми волосами, а на лицо - двойник Александра Малинина. Нет, более красивый. Рядом с ним шел мужчина постарше, только с длинными черными волосами и лысиной.
Я направилась за ними посмотреть, куда пойдут. И как велико было мое изумление, когда они поднялись по улице Попова до самого храма - бывшего музея и скрылись за дверью. «Может быть, они принимают участие в ремонте собора?» - думала я. Оказалось, все гораздо романтичнее - они пели в хоре.
Внутри храма было освобождено уже большое пространство, второй этаж музея убран почти до конца. Молодые люди поднялись на высокий балкон. Хор располагался наверху, почти под потолком, туда вела деревянная лестница. Я подняла голову и обрадовалась, увидев давнего знакомого. На меня сверху смотрел тот святой, что оставался в музее. Вот и дождались мы возрождения храма!
В 17 часов начиналась служба, которая называлась Всенощное бдение (посмотрела в расписании). Я была без платка, поэтому боялась зайти и мялась у входа. Боковая северная дверь собора оставалась открытой. Людей было много и еще все заходили.
«Ничего, что без платка и все смотрят. Главное, Бог на меня смотрит», - подумала я и вошла. Лики святых на иконах виделись мне печальными. Хор запел «Господи воззвах Тебе, услыши мя…». Какое звучание, акустика, это называется! Богослужение длилось, как показалось, очень долго. Я измучилась в ожидании, и стояла, и сидела на скамейке во дворе. И все слушала пение, которое чередовалось с тихим чтением.
На двери прочла объявление о том, что по воскресеньям в храме совершается крещение и венчание. После окончания службы дождалась, пока выйдет герой моего романа. Он появился снова со своим приятелем, и я вновь направилась за ними. Весело беседуя, они шли в сторону парка Победы, а дальше пешком на Харьковскую гору. И я «проводила» этого парня до самого дома. Он жил в одной из пятиэтажек на улице Мокроусова.
Харьковская гора. Когда-то мой отец строил эти дома и мои родителям могли тоже дать здесь квартиру. Но так получилось, что дали в центре. Если ехать на транспорте, то этот район можно разделить на три кольца. Прямо ведет улица Щорса. На первом кольце поворот влево на улицу Костюкова, где стоял дом тети Таси и любимые с детства магазины «Океан» и «Топаз».
Тетя Нина жила чуть ниже, на улице 5-го августа. Далее второе кольцо переходило в улицу Королева. Не доезжая кольца, начиналась улица Мокроусова. Параллельно ей был разбит обширный парк с колесом обозрения. А до третьего кольца еще строились многоэтажные здания. Эти места были мне незнакомы. И теперь я приступила к освоению Харьковской горы.
Каждый день беспрерывно искала взглядом этого мальчика на улицах города, где бы ни ходила или ездила. Да не мальчик, похоже, ему было лет за двадцать. А каждую субботу поджидала его к 17-ти часам на скамейке возле кинотеатра «Победа», оттуда видна дорога к храму. И под палящим летним солнцем, и под дождем.
На Всенощном бдении не выдерживала до конца, уходила. Мне казалось, он с балкона смотрит на меня, когда во время службы читали Псалтирь, а все хористы сидели. Да, безусловно, он заметил меня. Ведь я шпионила за ним, бесстыдно делая вид, что оказалась здесь совершенно случайно, по своим делам. Так прошел месяц июль.
В нашем дворе по вечерам собиралась чужая молодежь, пели под гитару. Звездное небо и благоухающее тепло кружили мне голову. Я сидела на балконе и писала стихи. Муза посещала меня почти каждый день. Мое странное поведение приходилось скрывать от всех. Дома думали, что просто я гуляю одна, как обычно. Во дворе уже никого из подруг не осталось, а с Людой мы, живя на одной улице, переписывались все лето.
Она писала в письмах, что встречается с Димкой, двоюродным братом Киры. Что он признался ей в любви. Я в свою очередь писала ей, что встретила парня, похожего на Малинина и полюбила его по-настоящему.
Вскоре обозначилось новое чудо - по городу появились афиши. Гастроли Александра Малинина! Концерты намечались на 22-23 августа. Какой счастливой я себя чувствовала. Но говорили же суеверные люди, что заранее радоваться нельзя, плохая примета.
18 августа в стране случился путч. Мои личные драмы казались теперь ерундой в сравнении с событиями в Москве, с одной стороны. А с другой я ненавидела все это, потому что приезд Малинина отменился.
Он пел на баррикадах у Белого дома. Я не находила покоя, так хотелось попасть туда, в центр Москвы, в основном там участвовала молодежь. Мы дома только и сидели у телевизора, наблюдали за происходящим. Я глубоко переживала, насколько могло сопереживать мое юношеское сознание. Радовалась, когда россияне одержали победу над заговорщиками.
А в соборе шла служба, будто нет никакой революции в стране. На праздник Преображения была открыта уже центральная дверь с западной стороны. Я стояла, как завороженная. Огромное пространство, всюду светло, чисто, белые стены, мягкий ковер на полу. Хор теперь пел на балконе над входом, очень высоко.
У дверей каждый раз крутился немолодой мужчина слабоумного вида, просил милостыню. Его все называли Андрей. Я часто отдавала ему мелочь. Он тоже приметил меня, стал здороваться, однажды сказал:
- Рад видеть вас в добром здравии.
Тогда 18 августа зашла накануне праздника, потому что знала, Преображение - главный праздник собора. Андрей бегал по двору и кричал:
- Владыка приехал! Радость какая, Владыка приехал!
Я стеснялась спросить, кто такой Владыка. О церковных праздниках читала, об устройстве храма, но кто такой Владыка, нигде не писали.
Это было предпоследнее летнее воскресенье. Начиналась школа. Поэтому на педсовете я стояла счастливая, влюбленная, и понимала, что все равно буду учиться дальше.
Кира поступила в свое медицинское училище с тройками. Там можно было заключать коммерческий договор, поэтому ее взяли. Вот радость, Люда снова осталась со мной. В школе мы неразлучно вместе, а вечером они гуляли с Кирой и ее братом.
В 10 классе нас осталось человек пятнадцать и столько же в параллельном. Как говорили тогда: меньше народу, больше кислороду. Но одной учебы мне было недостаточно. Ни поэзии, ни музыки, ни писания романа. Увидев объявление на школьной доске, что можно записаться в театральный кружок, я тут же отправилась в нужный кабинет. Но об этом речь пойдет позже.
В один из сентябрьских дней нового учебного года Лариса Александровна с утра объявила нам новость, от которой захватывало дух. Но я еще дома услышала об этом по радио. В Белгород доставят мощи святого Иоасафа, который руководил церковью в ХVIII веке. Его останки сохранились в одном музее в Петербурге, оттуда и привезут. Даже приедет по этому случаю Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Он возглавит праздничную службу в Преображенском кафедральном соборе.
- Ух, ты! Давай сходим, посмотрим! - воскликнула Люда.
Я вначале растерялась. К 15-ти часам надо идти на театральный кружок. И очень хочется посмотреть и на мощи, и на Патриарха, хор будет петь, наверное. И попасть туда хочется одной, а не с кем-то за компанию. Ответив Люде неопределенно, я после уроков отправилась на кружок, но наш руководитель не пришел. Он позвонил, перенес занятия на завтра. Сам Бог велел мне устремиться к Преображенскому собору.
Такого множества людей я не видела даже на праздновании дня города, милиция ходила целыми группами. Проезжая часть улицы Попова была усыпана цветами, где-то вдали позванивали колокола. Атмосфера праздничная и торжественная. Все ждали, к 16-ти часам должны были привезти мощи. Погода стояла великолепная, тепло, солнечно. Но у меня ломило все тело, болела и кружилась голова, первые признаки простуды давали о себе знать. Ноги и позвоночник заныли от стояния на одном месте. Я подумала, вот сейчас только увижу святые мощи, и все пройдет.
Но вначале я увидела моего любимого мальчика. Несколько человек быстро шли к входу в храм, это были хористы. Он выше всех ростом, в джинсах и синем свитере, прошел, держа в руках ноты, его светлые волосы были рассыпаны по плечам. Это чудо, которое мне сегодня подарил Бог! Я даже с трудом поверила.
Между тем колокола звонили все громче и радостнее, это приближался Крестный ход. Вскоре послышалось необычное пение, низкие монотонные голоса. На улице показались кресты и хоругви. Это пели священники в золотых облачениях, они и несли гробницу с мощами святителя Иоасафа. Все люди тоже запели, начали креститься, кланяться. У меня слезы навернулись на глаза. Непонятное до конца чувство отрады охватило, трудно было понять, почему это праздник, что привезли мощи.
Крестный ход вошел в собор. Патриарха не видно нигде, внутрь попасть не представлялось возможным. Хор пел так громко, что слышалось всюду, скорее всего, там были динамики. Я постояла немного еще около храма, и сквозь стену народа пробралась к выходу на улицу.
Дома не могла ничем заниматься, от усталости и слабости легла спать пораньше. А ночью меня разбудили сильные боли в животе и жар. Кроме того еще болело горло, голова, дыхание нарушилось из-за насморка. Я вспомнила события прошедшего дня. «Иоасаф, он святой, но умер давно, а мой мальчик живой сейчас, у кого же лучше просить помощи? Господи, помоги!» - думала я, как в бреду. Решила, что к своему счастью в школу сегодня не пойду, так как вновь заболела. Завтра скажу маме, она вызовет врача…
Утром проснулась, когда за окном начало светать. Может, мне это все приснилось? Я прислушивалась к своему состоянию и не могла ничего понять. Во всем теле была прохладная легкость, ничего абсолютно не болело. Господи, как я благодарна Тебе за все!
В школе все шло благополучно. Люда не ходила смотреть, потому что Димка пригласил ее в кино. А я не стала рассказывать ей о своем чудесном исцелении. Да, Патриарха я тогда не увидела, хотя он встречал мощи и шел в том крестном ходе.
Вечером зашла в храм поставить свечку святителю Иоасафу, на службе что-то читалось. В носу щекотал сладкий аромат ладана. Люди мелькали в таинственном полумраке, горело много свечей. Наверху на балконе я увидела лысого и рядом моего героя. Кто-то из женщин прошептал, что теперь в храме будут служить каждый день.
Мощи лежали в деревянной гробнице под стеклянной крышкой. Посмотрела из любопытства, тогда еще не было должного благоговения к святому. На Рождество Пресвятой Богородицы 21 сентября впервые звонили колокола. Так громко, что слышно дома с нашего балкона. Звон разливался по всей округе. Только кресты на куполах еще не установлены.
Ну, вот и все. Табличку «Областной краеведческий музей» заменили другой: «Памятник архитектуры. Преображенский собор. 1813 год». По вечерам величественное здание собора белело на фоне черного неба.