56-ю мысль намело
Не так давно, продолжая разбирать квартиру, обнаружила... целый мешок писем из детства. Там были письма к Френду и от него, мои письма Деду Морозу, письма от одноклассников, от однокурсников, мои письма к маме, мои письма самой себе… Тут надо пояснить, если кто не в курсе: писать письма и вообще излагать свои мысли на бумаге было моим главным хобби детства и отрочества. Я писала воображаемым друзьям, самой себе, маме; когда мы с друзьями летом разъезжались на каникулы, я тоже всегда просила их писать мне письма (вот откуда такой архив писем из пионерских лагерей, дач, санаториев и т.п.); если я знакомилась с какими-нибудь сверстниками из числа дальних родственников или детей каких-то знакомых мамы или бабушки, то под финал очного знакомства всегда предлагала «продолжить дружбу путём дальнейшей переписки». Когда мне никто не писал, я могла запросто написать самой себе и опустить это письмо в почтовый ящик, а то и действительно отправить на свой домашний адрес по обычной почте (ну, чтобы всё было натурально, «взаправду», с почтовым штемпелем, чтобы уже реальный почтальон опустил письмо в наш ящик, а я якобы получила письмо).
С моей подругой Светой мы тоже переписывались. Практически ежедневно - через «тайник» (ямку под одним из кирпичей клумбы, что была возле нашей общей парадной). Летом Света, как правило, уезжала на дачу, а иногда в пионерский лагерь, тогда мы с ней вступали уже в реальную переписку по обыкновенной почте. Наверняка где-то в архивах должны сохраниться и наши послания из тайника под клумбой, но пока я нашла только четыре Светиных письма, что она мне присылала обычной почтой летом. Само собой, я прихватила эти весточки из детства, и мы с подругой устроили себе ещё один романтическо-ностальгический вечер под их «художественное чтение». Так сказать, ещё один аккорд к 40-летнему юбилею нашей дружбы.
А ещё у Светы сейчас живёт вот такой котяра. Зовут Боней. Он, правда, не очень общительный с чужими людьми, но меня признал, и когда мы зачитывали эти самые письма, пришёл и составил нам компанию. И даже вполне охотно со мной коммуницировал, позволял себя гладить и чесать и вообще всячески выказывал дружелюбие.
С моей подругой Светой мы тоже переписывались. Практически ежедневно - через «тайник» (ямку под одним из кирпичей клумбы, что была возле нашей общей парадной). Летом Света, как правило, уезжала на дачу, а иногда в пионерский лагерь, тогда мы с ней вступали уже в реальную переписку по обыкновенной почте. Наверняка где-то в архивах должны сохраниться и наши послания из тайника под клумбой, но пока я нашла только четыре Светиных письма, что она мне присылала обычной почтой летом. Само собой, я прихватила эти весточки из детства, и мы с подругой устроили себе ещё один романтическо-ностальгический вечер под их «художественное чтение». Так сказать, ещё один аккорд к 40-летнему юбилею нашей дружбы.
А ещё у Светы сейчас живёт вот такой котяра. Зовут Боней. Он, правда, не очень общительный с чужими людьми, но меня признал, и когда мы зачитывали эти самые письма, пришёл и составил нам компанию. И даже вполне охотно со мной коммуницировал, позволял себя гладить и чесать и вообще всячески выказывал дружелюбие.