Робеспьер без маски: Monde diplomatique, № 740, novembre, 2015
Предуведомление: появление этого материала в солидном и авторитетном ежемесячнике Monde diplomatique, адресованном достаточно широкому кругу образованных читателей, представляется мне симптоматичным! Именно поэтому я решила перевести статью для читателей моей Гостиной, снабдив авторский текст кое-какими собственными комментариями.
Репостинг с обязательной ссылкой на источник:
Карвен М. Робеспьер без маски // Monde diplomatique. 2015. № 740. Р. 3. URL: http://eleonored.livejournal.com/58970.html
РОБЕСПЬЕР БЕЗ МАСКИ
Robespierre sans masque
Par Maxime Carvin
Monde diplomatique. № 740, novembre, 2015. P. 3.
Начальная фаза Французской революции, приведшая к свержению абсолютизма, воспринимается в обществе единодушно (ну или почти!): разве не воплощает она в себе самый дух Просвещения? В отношении дальнейшего - мнения яростно разделяются. В частности, это относится к Робеспьеру, соединившему, по мнению некоторых, все пороки антидемократизма - популизм и экстремизм. А отсюда - настороженное отношение к любым радикальным проектам.
Максим Карвен*
В декабре 2013 некая лаборатория объявила, что восстановила на основании посмертной маски «подлинное лицо» Максимилиана де Робеспьера. Историки, удивленные тем, сколь мало полученный результат походит на портреты той эпохи, высказали серьезные сомнения[1]. Это не помешало средствам массовой информации почтить портрет своим вниманием. Дело в том что, аутентичный или нет, этот Робеспьер соответствует определенному образу. Квадратная челюсть, низкий лоб, неподвижный взгляд: чем не лицо зловещего мясника из Ла Виллет[2], вдобавок изъеденное оспой. Всякому понятно: вот голова отрубателя голов.
Несколько месяцев спустя последовал новый выпад антиробеспьеризма. В Интернете был выложен рекламный ролик новой видеоигры, Assassin's Creed Unity, действие которой разворачивается в Париже во времена Революции. В хаосе стиля Гран-Гиньоль[3] появляется брызжущий слюной оратор. Это Робеспьер. Замогильный голос за кадром сообщает: этот человек «стремился контролировать страну. Он заявлял, что представляет народ против монархии. Но он был гораздо опаснее, чем какой бы то ни было король». За сценами избиений следуют сцены расстрелов, обезглавливания за потоплениями[4]. Короче говоря, «царствование Робеспьера» есть не что иное как бесконечный перечень убийств, которые «залили кровью все улицы».
И эти два примера отнюдь не единичны. Это может быть журнал, имеющий массовый тираж, который изображает Неподкупного «законником-психопатом», который «одержим гильотиной» (Historia, сентябрь 2011), это может быть документальный фильм на канале France 3, который его представляет «палачом Вандеи» (3 и 7 марта 2012). Актер Лоран Дейч, занявшийся сочинением низкопробных историй, в своем бестселлере «Метроном» (Michel Lafon, 2009) представляет Робеспьера осквернителем могил. Эссеист Мишель Онфре, причудливо пристрастившийся к Шарлотте Корде, искореняет на своем сайте робеспьеристское «отродье». Педро Х. Рамирес, звезда испанской журналистики, посвящает тяжеленный том «государственному перевороту», совершенному Робеспьером «против демократии»[5]. Мишель Вевёрка, социолог мультикарт, не стесняется сравнивать Организацию исламского Государства (организация, запрещенная в России - El.) с «Францией Робеспьера»[6]. Что до обозревателя Франца-Оливье Жисбера, его беспокоит регулярное возвращение этого персонажа, в котором он видит воплощение «социальной обиды» и даже «предтечу лепенизма». Для других оказывается недостаточно очернить память Робеспьера, требуется еще и стереть его. Так, мэры Марселя и Бельфора затеяли переименование площадей, носящих его имя[7]. Так между приблизительностью, клеветой и умолчаниями совершается damnatio memoriae[8].
Враг рода человеческого?
По правде говоря, в этой демонологии для широкой публики нет ничего нового. Марк Белисса и Яник Боск[9] показывают, что черная легенда рождалась еще при жизни этого человека. Когда депутат от Арраса еще только начинал свою деятельность, газетам нравилось коверкать его имя и высмеивать упрямство, с каким он «говорил в пользу бедных». Мирабо, изворотливый за двоих, хихикает над молодым оратором, который «верит во все, что говорит». Потом на него давили жирондисты. Жан-Мари Ролан, министр внутренних дел, субсидировал враждебную ему прессу. Жан-Батист Луве обвинял в стремлении к диктатуре.
Падения Робеспьера 9 термидора (27 июля 1794) оказалось недостаточно, чтобы успокоить его врагов. Термидорианцы и контрреволюционеры страстно стремились к реваншу. Памфлеты, а затем и официальный доклад, приписывают поверженному депутату невероятнейшие проекты. Упоминают о заговоре с целью установить теократию. Говорят о проекте «гильотины в семь окошек», которая позволила бы ускорить «нациецид», о монументальном «кровепроводе» для отвода за пределы Парижа крови жертв, о «предприятии по выделке человеческой кожи», которое должно было обеспечить обувью санкюлотов. Без конца порют вздор о детстве, о нравах, о психологии вождя монтаньяров.
А Робеспьер - сущий дьявол: десятилетие за десятилетием его обвиняют во всем - противореча друг другу. Он бледен, слишком бледен, чтобы быть честным - но он упивается кровью других. Это маленький провинциальный адвокат, посредственность - но это также гений зла, более грозный, чем Нерон. Для одних он принципиален до преступления, для других - лицемерен до продажности. Здесь он описан как существо духовное, трезвенник, даже девственник, в другом месте - как отъявленный распутник. Скованный оратор - или завораживающий трибун? Стремящийся стать первосвященником - или разрушитель религии? Маньяк порядка - или инициатор анархии? Не имеет значения, какого Робеспьера мы выковываем, суть в том, чтобы он был отталкивающим.
Это собрание клеветы накапливается в коллективном воображаемом и подпитывает с течением времени обширную литературу. Мы обнаруживаем эхо, более или менее приглушенное, у некоторых романтиков, у буржуазных историков 1830-х, которые не прощают Робеспьеру его радикализм; у Жюля Мишле, вдохновенного писателя, но историка порою приблизительного; даже у Альфонса Олара, первого, кто начал изучать Революцию в Сорбонне, который представлял Робеспьера ханжой, предпочитая ему мощь неразборчивого Дантона.
Можно было подумать, что развитие в ХХ веке менее литературной истории Революции окончательно вымело бы эти шаблоны. Но Франсуа Фюре, начиная с 1960-х, придал им новую молодость - и более изящный разворот. Когда раскаявшийся коммунист стал влиятельным либеральным эссеистом, он принялся за то, что называл «революционным катехизисом», и предложил новое прочтение Революции: с одной стороны, 1789 год, хорошая революция, революция просвещенных элит, с другой - 1793, «занос», грубое вторжение масс в политику.
В этой новой системе повествования Робеспьер становится символом той Революции, которая, будучи зачарованной, отклонилась в сторону, и ее понесло, она сбилась с пути. Фюре представляет Робеспьера «манипулятором», умеющим опираться на «общественное мнение» и на ту грозную политическую «машину», каковой являются якобинские клубы. Но эта искусность политика имеет также патологическое измерение: Робеспьер у Фюре одержим навязчивой идеей заговора, демократическими обещаниями, утопическим недержанием речи, что неизбежно приводит к террору и тоталитаризму. В этом портрете сплавлены идеи и образы, заимствованные от разных направлений антиробеспьеризма. Но Фюре, будучи изощренным писателем, смог придать этому сплаву вкус новизны.
Его интерпретация, таящая в себе политический умысел, встретила благоприятный отклик в контексте 1970-х и 1980-х годов, между антитоталитарной мобилизацией и либеральной конверсией французских социалистов. Она нашла свое кинематографическое воплощение в «Дантоне» Анджея Вайды, который подспудно играл на аналогии между Парижем времен Конвента и Польшей Ярузельского, используя фигуру Робеспьера, чтобы напомнить логику сталинизма. Она торжествовала в двусмысленности празднования двухсотлетия и, подхваченная учениками менее вдохновенными, укоренилась среди полуученой публики.
Но этого наступления было недостаточно, чтобы погасить всякий интерес к Робеспьеру. Исследования продолжаются. Общество робеспьеристских исследований (Societe des etudes robespierristes - SER), основанное в 1908 году Матьезом, руководит изданием Полного собрания сочинений (Oeuvres completes), в котором скоро будет двенадцать томов. Даже за пределами ученых кругов интерес вполне ощутим. Подписка, которую в мае 2011 объявило SER для того, чтобы выкупить рукописи, выставленные в продажу на аукционе Сотбис, привела в движение более тысячи подписчиков[10]. В Интернете посвященные Революции публичные лекции Анри Гиймена, историка-нонконформиста и горячего защитника Неподкупного, пользуются успехом[11]. В книжных магазинах та же тенденция. Robespierre, reviens! (Робеспьер, вернись!)[12], маленькая защитная речь, содержательная и сильная, продана уже в 3000 экземпляров, и продолжает продаваться. Книга Robespierre. Portraits croises[13], коллективный труд, имеющий скорее академический характер, потребовала - к неожиданности авторов - нового издания. Совпадение или знамение времени, книгоиздатели публикуют и некоторые классические труды робеспьеристской традиции, такие как повествование о Заговоре Равных Филиппа Буонаротти[14] или грандиозную «Социалистическую историю Французской революции» Жана Жореса[15].
Вдобавок к этому читатели с недавнего времени имеют для справок новую академическую биографию, написанную Эрве Левером[16]. Персонаж, которого мы там обнаруживаем, весьма далек от жестокого диктатора из легенды. Честолюбивый Робеспьер? - Он всегда с большими колебаниями принимал назначения, которые ему предлагались, и даже решил, будучи депутатом Учредительного собрания, не принимать участия в работе Законодательного собрания, и убедил своих коллег сделать то же самое, «оставив поприще преемникам свежим и энергичным»[17]. Враг рода человеческого? - Он выступал за признание гражданского полноправия евреев и против колониальной системы. Тиран? - Он защищал, очень рано и в полном одиночестве, всеобщее избирательное право, боролся за право петиций, за свободу печати, и постоянно предостерегал граждан против военной силы и людей, посланных провидением. Тоталитарный централизатор? - Он обосновывал разделение властей и осуждал «манию прежних правительств управлять всем и вся»[18]. Кровожадный фанатик? - Он в течение длительного времени добивался отмены смертной казни и смягчения наказаний. Преисполненный решимости поразить врагов Революции, он призывал тем не менее «не умножать числа виновных», щадить «заблуждающихся», «скупиться на пролитие крови». И если перед лицом тех опасностей, которые угрожали Республике, он присоединился к политике Террора, он никогда не был ни единственным, кто несет за нее ответственность, ни самым горячим.
Откуда же тогда такая ожесточенность? Оттого, вероятно, что с его именем и с его деяниями связаны некие неумолимые принципы, которые представляются тревожащими. Как напоминает философ Жорж Лабика[19], он всегда утверждал, что говорит от имени народа, и никогда не желал признавать за имущими ни малейшего превосходства. Он опасался, чтобы на смену свергнутой Революцией старой «феодальной аристократии» не пришла бы «аристократия денег». Все его действия определяются этим фундаментальным тропизмом. В отношении политического устройства он выступает против цензитарного избирательного права, отстаивает концепцию широкого народного суверенитета. В сфере социальной он желает обозначить пределы права собственности и ограничить свободу торговли, когда они вступают в противоречие с естественным правом народа на существование. Защищая таким образом «дело народа», Робеспьер становится символом Революции в ее высшей фазе, радикальной и народной. Метонимически его имя обозначает время массовой политизации, невиданного вмешательства народа и социального созидания; время, которое последующие режимы постараются стереть из памяти. Ссылаться на Робеспьера, значит напоминать, что Революция не завершена, и вернуться к программе, набросанной им в ходе дебатов по Конституции 1793 года: к требованию республики демократической и социальной.
Поэтому, как указывает историк Жан-Нума Деканж[20], фигура Робеспьера-хранителя сопровождает политическую борьбу всего XIX века и первой половины ХХ. После Термидора Гракх Бабёф полагает, что чтобы оживить демократию, необходимо «возродить робеспьеризм»[21]. Альбер Лапоннере, инсургент Трёх Славных дней[22], прилагает усилия для реабилитации того, кого он называет «человеком-принципом». Луи Блан, человек потрясения сорок восьмого[23], создает пространную «Историю Революции», в которой воздает ему должное. А через два поколения великий Жорес совершенно ясно заявляет: «Здесь, под солнцем июня 1793 г., (…) я - с Робеспьером, и рядом с ним я сяду в Якобинском клубе. Да, я - вместе с ним, потому что в этот момент он выражает интересы всей Революции в целом»[24].
Робеспьер повторял, что не существует ни демократии, ни свободы без равенства. Он утверждал, что политика это не профессия, требовал, чтобы было ограниченно совмещение магистратур и чтобы был усилен контроль над представителями. Он полагал, что «право собственности не может никогда вступать в противоречие с правом людей на существование», и не признавал, чтобы частные интересы могли бы возвыситься над интересом общественным. Тем, кто желал ответить на бунты законом о военном положении, он возражал, что следует «добраться до самых корней зла» и «выяснить, почему народ умирает с голоду». Жирондистам, горевшим желанием объявить войну всем государям Европы, он напоминал, что свобода не может быть экспортирована «вооруженными миссионерами».
Разумеется, дело не в том, чтобы, - как говорил Матьез еще столетие назад - «возжечь свечи в честь» идола Робеспьера, или чтобы считать его «всегда и во всем правым». Но кто станет утверждать, что такому человеку больше нечего нам сказать?
__________________________________________
* Псевдоним докторанта социальных наук - ред.
1. См. в частности: Максимилиан Робеспьер: маска и лицо. О «реконструкции» физического облика Максимилиана Робеспьера. Часть первая. Маска. - Часть вторая. "Реконструкция". - Часть третья. "Диагноз". - перев.
2. Персонаж детективного сериала «Спираль» («Engrenages»), серийный убийца - перев.
3. «Гран-Гиньоль» (фр. Grand Guignol) - парижский театр ужасов, один из родоначальников и первопроходцев жанра хоррор (1897-1963). В некоторых языках (прежде всего во французском и английском) его имя стало нарицательным обозначением «вульгарно-аморального пиршества для глаз» - перев.
4. scenes de fusillade et les decapitations aux noyades - имеются в виду массовые расстрелы в Лионе (fusillades) и массовые потопления в Нанте (noyades) - перев.
5. Pedro J. Ramirez, Le Coup d'Etal. Robespierre. Danton et Marat contre la democratie. Vendemiaire, Paris, 2014. - авт.
6. Ouest-France, Rennes, 10 juin 2015. - авт.
7. В Марселе затея мэра не удалась благодаря протесту граждан, распространивших петицию против переименования - перев.
8. damnatio memoriae - (лат. проклятие памяти) - закон об осуждении памяти в Древнем Риме: особая форма посмертного наказания, применявшаяся к государственным преступникам - узурпаторам власти, участникам заговоров, к запятнавшим себя императорам. Любые материальные свидетельства о существовании преступника - статуи, настенные и надгробные надписи, упоминания в законах и летописях - подлежали уничтожению, чтобы стереть память об умершем - перев.
9. Marc Belissa et Yannick Bosc, Robespierre. La Fabrication d'un mythe, Ellipses, Paris, 2013. - авт.
10. Средства, собранные по подписке, составили менее 15% той суммы, на которой завершились торги, но широкий общественный резонанс и активность граждан побудили правительство Франции воспользоваться предусмотренным законом правом на первоочередное приобретение объектов национального достояния, и недостающие средства были выделены Национальному архиву из государственного бюджета. В настоящее время каждый желающий может познакомиться с этими документами по прекрасно оцифрованным копиям - перев.
11. Аудиозапись лекции Анри Гиймена (Henri Guillemin, 19 mars 1903 - 4 mai 1992), посвященной Робеспьеру - можно послушать, к примеру, здесь. Его перу принадлежит также книга «Robespierre politique et mystique», выпущенная в 1987 и переизданная в 2012. А в 2014 вышел сборник «Henri Guillemin et la Revolution francaise : le moment Robespierre. Actes du colloque organise le 26 octobre 2013 par l’association Presence d’Henri Guillemin» - перев.
12. Alexis Corbiere et Laurent Maffeis, Robespierre, reviens!, Bruno Leprince, coll. «Politique a gauche», Paris, 2012. - авт.
13. Michel Biard et Philippe Bourdin (sous la dir. de), Robespierre. Portraits croises, Armand Colin, coll. «Essais», Paris. 2012. - авт.
14. Philippe Buonarroti, Conspiration pour l'Egalite, dite de Babeuf, La ville brule, Montreuil, 2014. - авт.
15. Jean Jaures, Histoire socialiste de la Revolution francaise, quatre volumes. Editions sociales, Paris, 2014-2015 (1re ed. : 1970). - авт.
16. Herve Leuwers, Robespierre, Fayard, Paris, 2014. - авт.
17. Речь о том, что в мае 1791 Учредительное собрание приняло по предложению Робеспьера декрет, согласно которому никто из депутатов этого собрания не мог в течение двух следующих легислатур (четыре года!) ни избираться в Законодательное собрание, ни занимать государственные должности - перев.
18. Об этом довольно подробно говорила Флоранс Готье в публичной лекции 26 июня 1994 г. « Робеспьер - создатель теории Прав человека и гражданина своего времени» (или здесь) - перев.
19. Georges Labica, Robespierre. Une politique de la philosophie, La Fabrique, Paris, 2013 (1re ed. : PUF, 1990). См. также: Florence Gauthier, Triomphe et mort de la Revolution des droits de l'homme et du citoyen, Syllepse, Paris, 2014. - авт.
20. Jean-Numa Ducange, La Revolution francaise et l'histoire du monde, Armand Colin, 2014. - авт.
21. Из письма Гракха Бабёфа - Жозефу Бодсону от 9 вантоза IV года (28 февраля 1796): Бабёф Г. Сочинения. Т. 4. М.: Наука, 1982. С. 172 - перев.
22. Имеется в виду Июльская революция 1830 г.: Три Славных дня - 27-28-29 июля 1830. В начале 30-х годов Лапоннере отыскал Шарлотту Робеспьер и уговорил ее записать воспоминания о братьях, Максимилиане и Огюстене (рус. пер.: Робеспьер Ш. Воспоминания. Л.: Госиздат, 1925) , а в 1840 - выпустил первое трехтомное собрание сочинений Робеспьера, тексты из которого, между прочим, были использованы при издании в 1965 русского трехтомника, поскольку Х том Oeuvres completes тогда еще не был выпущен - перев.
23. Луи Блан был активным участником Революции 1848 г., в ходе которой был даже включен в состав Временного правительства, в котором возглавил Комиссию по труду. Свою «Историю Революции» он начал публиковать еще в 1847, а завершил - в 1862. Двенадцать томов русского перевода начала ХХ века доступны здесь - перев.
24. Жорес Ж. Социалистическая история Французской революции. Т. VI. М.: Прогресс, 1983. С. 189 - перев.