Кружков
На позапрошлой неделе мы протянули ещё одну серебряную ниточку. Побывали на литературной встрече с Григорием Кружковым, поэтом и переводчиком, тексты которого мы поём, читаем, любим, знаем наизусть. Именно он первый подарил мне ирландскую поэзию. Именно от него я узнала имена наших детей - т.е. тех героев, в честь которых мы с мужем их назвали. Именно через него познакомились с «белым Пангуром моим», котиком из раннесредневекового ирландского стихотворения, который впоследствии попал в мультфильм «Тайна аббатства Келлс»
У меня несколько сборников переводов Григория Михайловича, но любимый, конечно, «зелёная книжечка» - антология ирландской поэзии. Не менее десятка текстов из неё стали нашими песнями.
Когда я была студенткой-заочницей, средствами своими я распоряжалась ожидаемо. Из немножко денег, данных на проживание, минимум тратился на печеньки, заменяющие обед, и практически всё - на стопки книг. «Зелёную книжечку» я купила в Мухинском училище, на фестивале камня, где был букинистический развал. Купила, уже хорошо её зная, потратив на неё все запасы - только бы у меня была СВОЯ. Ждала она меня там, не иначе. В Мухе-то у нас было совсем немного занятий по декоративно-прикладному искусству, это ж надо было ещё, чтобы наши занятия совпали с фестивалем.
На встрече мы приобрели ещё два сборника и попросили автограф. А ведь Григорий Кружков - редкий человек, которому не нужно объяснять, что за имена Дейрдре и Ардан! Восхитительное чувство.
А в довесок процитирую кое-что из прозвучавшего (не ирландское).
***
А. Милн, перевод Г. Кружкова.
Нашёл я как-то раз жука с блестящей чёрной спинкой,
Я Александром звал его и щекотал травинкой.
В коробке из-под спичек он скрёбся и жужжал,
Но нянюшка открыла -
Нечаянно открыла -
Коробочку открыла -
И мой жучок сбежал.
Сказала няня: - Извини, я взять хотела спички,
Коробочку увидела, открыла по привычке,
Но вместо спички вылез -
наружу вылез вдруг -
Рассерженный, с рогами -
какой-то чёрный жук!
Сказала няня: - Не грусти, вернём твою потерю,
Я все жучиные места сама с тобой проверю.
В саду жуков полным-полно, найдём тебе другого,
Напишем на коробке ЖУК, чтобы не спутать снова.
Пошли мы с нянюшкою в сад, и долго там шуршали,
И звали нежно: "Александр!", и ласково жужжали.
И вдруг, под щепкой у стены - не верю я глазам! -
Жучиный домик, а в дверях стоит... не он ли сам?
Конечно, это Александр! - я помню этот взгляд.
И он, и он меня признал и нашей встрече рад!
Он так глядит, как будто желает прожужжать:
"Мне очень, очень стыдно, что я хотел сбежать!"
На нянюшку я не сержусь - сердиться нет причины,
И Александра не виню за гордый нрав жучиный.
Обидно всё-таки, когда тебя не понимают,
Когда серьёзного жука за спичку принимают!
***
Г. Кружков
Когда родился Иисус
И стал сосать он грудь -
Три мудреца в одном тазу
Пустились в дальний путь.
И как от Марка и Луки
Вещает нам рассказ,
Волнам и ветру вопреки
Не сгинул старый таз.
Благополучно переплыл
Морские хляби он
И народившемуся был
Младенцу поднесен.
И, как легенда нам гласит
На голубом глазу,
Был много раз Господь наш мыт
В чудесном том тазу.
И если Свет рассеял тьму
И человеков спас -
Не оттого ли, что ему
Помог тот самый таз?
И кажется, что до сих пор
Мы все на нем плывем:
Аптекарь, Пекарь и Бобер
И Дон Кихот с конем.
Непотопляемый предмет,
Предвечный пароход.
Порой помнится - мочи нет,
А он - плывет, плывет.
У меня несколько сборников переводов Григория Михайловича, но любимый, конечно, «зелёная книжечка» - антология ирландской поэзии. Не менее десятка текстов из неё стали нашими песнями.
Когда я была студенткой-заочницей, средствами своими я распоряжалась ожидаемо. Из немножко денег, данных на проживание, минимум тратился на печеньки, заменяющие обед, и практически всё - на стопки книг. «Зелёную книжечку» я купила в Мухинском училище, на фестивале камня, где был букинистический развал. Купила, уже хорошо её зная, потратив на неё все запасы - только бы у меня была СВОЯ. Ждала она меня там, не иначе. В Мухе-то у нас было совсем немного занятий по декоративно-прикладному искусству, это ж надо было ещё, чтобы наши занятия совпали с фестивалем.
На встрече мы приобрели ещё два сборника и попросили автограф. А ведь Григорий Кружков - редкий человек, которому не нужно объяснять, что за имена Дейрдре и Ардан! Восхитительное чувство.
А в довесок процитирую кое-что из прозвучавшего (не ирландское).
***
А. Милн, перевод Г. Кружкова.
Нашёл я как-то раз жука с блестящей чёрной спинкой,
Я Александром звал его и щекотал травинкой.
В коробке из-под спичек он скрёбся и жужжал,
Но нянюшка открыла -
Нечаянно открыла -
Коробочку открыла -
И мой жучок сбежал.
Сказала няня: - Извини, я взять хотела спички,
Коробочку увидела, открыла по привычке,
Но вместо спички вылез -
наружу вылез вдруг -
Рассерженный, с рогами -
какой-то чёрный жук!
Сказала няня: - Не грусти, вернём твою потерю,
Я все жучиные места сама с тобой проверю.
В саду жуков полным-полно, найдём тебе другого,
Напишем на коробке ЖУК, чтобы не спутать снова.
Пошли мы с нянюшкою в сад, и долго там шуршали,
И звали нежно: "Александр!", и ласково жужжали.
И вдруг, под щепкой у стены - не верю я глазам! -
Жучиный домик, а в дверях стоит... не он ли сам?
Конечно, это Александр! - я помню этот взгляд.
И он, и он меня признал и нашей встрече рад!
Он так глядит, как будто желает прожужжать:
"Мне очень, очень стыдно, что я хотел сбежать!"
На нянюшку я не сержусь - сердиться нет причины,
И Александра не виню за гордый нрав жучиный.
Обидно всё-таки, когда тебя не понимают,
Когда серьёзного жука за спичку принимают!
***
Г. Кружков
Когда родился Иисус
И стал сосать он грудь -
Три мудреца в одном тазу
Пустились в дальний путь.
И как от Марка и Луки
Вещает нам рассказ,
Волнам и ветру вопреки
Не сгинул старый таз.
Благополучно переплыл
Морские хляби он
И народившемуся был
Младенцу поднесен.
И, как легенда нам гласит
На голубом глазу,
Был много раз Господь наш мыт
В чудесном том тазу.
И если Свет рассеял тьму
И человеков спас -
Не оттого ли, что ему
Помог тот самый таз?
И кажется, что до сих пор
Мы все на нем плывем:
Аптекарь, Пекарь и Бобер
И Дон Кихот с конем.
Непотопляемый предмет,
Предвечный пароход.
Порой помнится - мочи нет,
А он - плывет, плывет.