КОМУ И ЧТО ДОЛЖЕН ИДЕАЛЬНЫЙ КРИТИК
Эх, ну когда же мы с вами поймем, наконец, что идеальный критик должен быть умный, образованный, кареглазый жгучий брюнет и, непременно, непременно чтоб верхом на вороной лошади! Ой, простите, вам нравится в яблоки? А вам и савраска сойдёт? И что прикажете делать? Где ж это теперь искать идеального критика, чтобы савраска у него была в вороные яблоки?
Право не знаю ни того, где его найти, ни того, нужен ли он нам вовсе. Почему, собственно, критик должен нам нравиться? Он ни «Монализа», ни «Лунная соната», в конце концов, он даже ни художник и ни композитор, претендующий на всеобщую любовь. И наоборот, если критик станет искать любви, боюсь, как бы красноречие не погубило в нём его основного служения. А то будет как по Цицерону «О, если бы я мог так легко находить истину, как доказать ложность!». Так вот, задача критика - находить истину, а не быть любимым, а тем паче идеальным. Были бы все критики идеальны, так хватило бы одного. Откуда бы мы знали, что нам нужна савраска в вороные яблоки, если бы не видели по отдельности ни первого, ни второго, ни третьего? В этом наше основное знание, но оно не должно заставлять нас трансформировать критиков. Просто скажем им большое наше читательское и писательское «спасибо», за то, что они, такие разношёрстные, помогают нам понять, какой должна быть критика, а не они сами. В сущности, они должны быть просто хорошими людьми с твёрдыми моральными устоями и чувством прекрасного. Потому оставим вопрос о критиках, злобных ли, мягких ли, и поговорим том, каким должно быть само явление. КРИТИКА как таковая - вот что сегодня непонятно. Уверена, для большинства людей критика - слово полуоскорбительное. И немудрено, ведь критикой зовут что ни попадя. Нечего делать, придётся защищать явление от непрофессиональных посягательств, разобрав, где критика, а где нет. Итак, то, что вы видите это критика если она:
ДОСТОЙНАЯ. Достоинство всегда и везде показатель качества. Нет ничего важнее достоинства. Достоинства критика. Понравилось произведение или нет, качественное или не качественное, глупое оно или умное, полное оно или пустое - нормальная критика обезьянничать не станет. Обезьянничать в смысле - рассказывать, какое же нехорошее это нехорошее, добавляя все цвета радуги в доказательство того, что не требует доказательства. Вот вы видели, чтобы серьёзный учёный полвека занимался бы доказательством того, что дважды два не 5, и всю свою жизнь положил бы на доказательство, что дважды два 4? В математике такого гения не встретишь, а вот в критике, сколько угодно. Почему критиков такого качества не смущает математический пример, для меня великая тайна. Кстати, по-моему, никто кроме Бальтасара Грасиана не смог сказать по этому поводу ничего лучше: «Но у иных такой противный нрав, что среди тысячи совершенств наткнутся на один единственный недостаток, и давай его бранить и ославлять; в страстях и суждениях собиратели отбросов, они только о дурном толкуют - заслуженная кара за отбор дурного, за занятие, недостойное проницательного ума. Незавидная у них жизнь - кормиться горечью, насыщаться дрянью. Куда счастливее вкус тех, кто среди тысячи недостатков отыщет одну единственную удачу, как с неба ему упавшую». Достоинство, таким образом, делается смыслом критики - достойная критика ищет даже крупицы истины, ищет, чем бы оправдать себя, свою неудобную функцию надзирателя. Ради крупицы проанализировать всё - достойная, прекрасная и сильная цель.
БЛАГОРАЗУМНАЯ. Что такое благоразумие в критике? По-моему, - это осознание того, что вас прочтут. Верное осознание - понимание своей ответственности за то, о чём Хемингуэй говорит следующим образом: «Не брось они работать, у них иногда получались бы хорошие вещи, иногда не очень хорошие, а иногда и просто плохие. Но то, что хорошо, - осталось бы. А они начитались критических статей и думают, что им надо создавать шедевры. Такие же шедевры, какие, по словам критиков, выходили раньше из-под их пера. Конечно, это были далеко не шедевры. Просто очень неплохие книги. А теперь эти люди совсем не могут писать. Критика обрекла их на бесплодие». Добавлять ничего не стану, и без того понятно. Скажу лишь, что выполнение двух этих условия - вечная боль и проблема критики. Что раньше, что теперь, у критиков один «квартирный вопрос». Что же до всяких латунских, то о них мы речь не ведём, это вообще не критика.
Право не знаю ни того, где его найти, ни того, нужен ли он нам вовсе. Почему, собственно, критик должен нам нравиться? Он ни «Монализа», ни «Лунная соната», в конце концов, он даже ни художник и ни композитор, претендующий на всеобщую любовь. И наоборот, если критик станет искать любви, боюсь, как бы красноречие не погубило в нём его основного служения. А то будет как по Цицерону «О, если бы я мог так легко находить истину, как доказать ложность!». Так вот, задача критика - находить истину, а не быть любимым, а тем паче идеальным. Были бы все критики идеальны, так хватило бы одного. Откуда бы мы знали, что нам нужна савраска в вороные яблоки, если бы не видели по отдельности ни первого, ни второго, ни третьего? В этом наше основное знание, но оно не должно заставлять нас трансформировать критиков. Просто скажем им большое наше читательское и писательское «спасибо», за то, что они, такие разношёрстные, помогают нам понять, какой должна быть критика, а не они сами. В сущности, они должны быть просто хорошими людьми с твёрдыми моральными устоями и чувством прекрасного. Потому оставим вопрос о критиках, злобных ли, мягких ли, и поговорим том, каким должно быть само явление. КРИТИКА как таковая - вот что сегодня непонятно. Уверена, для большинства людей критика - слово полуоскорбительное. И немудрено, ведь критикой зовут что ни попадя. Нечего делать, придётся защищать явление от непрофессиональных посягательств, разобрав, где критика, а где нет. Итак, то, что вы видите это критика если она:
ДОСТОЙНАЯ. Достоинство всегда и везде показатель качества. Нет ничего важнее достоинства. Достоинства критика. Понравилось произведение или нет, качественное или не качественное, глупое оно или умное, полное оно или пустое - нормальная критика обезьянничать не станет. Обезьянничать в смысле - рассказывать, какое же нехорошее это нехорошее, добавляя все цвета радуги в доказательство того, что не требует доказательства. Вот вы видели, чтобы серьёзный учёный полвека занимался бы доказательством того, что дважды два не 5, и всю свою жизнь положил бы на доказательство, что дважды два 4? В математике такого гения не встретишь, а вот в критике, сколько угодно. Почему критиков такого качества не смущает математический пример, для меня великая тайна. Кстати, по-моему, никто кроме Бальтасара Грасиана не смог сказать по этому поводу ничего лучше: «Но у иных такой противный нрав, что среди тысячи совершенств наткнутся на один единственный недостаток, и давай его бранить и ославлять; в страстях и суждениях собиратели отбросов, они только о дурном толкуют - заслуженная кара за отбор дурного, за занятие, недостойное проницательного ума. Незавидная у них жизнь - кормиться горечью, насыщаться дрянью. Куда счастливее вкус тех, кто среди тысячи недостатков отыщет одну единственную удачу, как с неба ему упавшую». Достоинство, таким образом, делается смыслом критики - достойная критика ищет даже крупицы истины, ищет, чем бы оправдать себя, свою неудобную функцию надзирателя. Ради крупицы проанализировать всё - достойная, прекрасная и сильная цель.
БЛАГОРАЗУМНАЯ. Что такое благоразумие в критике? По-моему, - это осознание того, что вас прочтут. Верное осознание - понимание своей ответственности за то, о чём Хемингуэй говорит следующим образом: «Не брось они работать, у них иногда получались бы хорошие вещи, иногда не очень хорошие, а иногда и просто плохие. Но то, что хорошо, - осталось бы. А они начитались критических статей и думают, что им надо создавать шедевры. Такие же шедевры, какие, по словам критиков, выходили раньше из-под их пера. Конечно, это были далеко не шедевры. Просто очень неплохие книги. А теперь эти люди совсем не могут писать. Критика обрекла их на бесплодие». Добавлять ничего не стану, и без того понятно. Скажу лишь, что выполнение двух этих условия - вечная боль и проблема критики. Что раньше, что теперь, у критиков один «квартирный вопрос». Что же до всяких латунских, то о них мы речь не ведём, это вообще не критика.