Душеубийственная профессия
Итак, я должна буду ежедневно заполнять пустоту. Я должна буду принимать те условия, о которых меня просто поставят в известность. Я должна буду доставлять иногда неудобства и должна буду делать «намёки тонкие на то, чего не ведает никто». Это минимальный список того, от чего мне не удастся всецело избавиться.
Я - журналист. В полной мере я стану им через год. Я вынуждена буду им стать, и не только потому, что я должна государству два года. Если бы это было так, я бы нашла способ мирно разойтись, уж поверьте. Гораздо больше я должна своей совести, которая говорит мне: «Любой твой выход, дорогуша, будет означать только то, что от самой тяжёлой ноши ты отказалась». Я предам служение, если скажу «а я буду писать только об искусстве» или «ну и пусть не понимают, я пишу для тех, кто поймёт», или «всё, я занимаюсь только вёрсткой», или «я буду заниматься только литературой». Во всех этих случаях я смогу избегать лицемерия, смогу с лёгкостью оправдать субъективность, смогу не искать унизительных компромиссов. Но я не смогу себя оправдать. Я не смогу оправдать, что пользуюсь по своему усмотрению данной Богом способностью помочь - я не смогу оправдать свой эгоизм и не смогу вытерпеть своего бездействия.
Что я слышу каждый день? - «Вы, журналюги, всё врёте», «Да кто вам это сказал?», «Прихвостни государства!», «Что это за образование?», «Да кому это интересно?!» «Учить она меня будет», «Н-ну, и где вы будете работать? Про посевную писать?». Господи, да что же всё так… Плюнула бы давно, самой противно. До омерзения, до рвоты. И вижу, врут ведь, пресмыкаются и необразованные к тому же и трусы, и пишут ересь ересью. Но ради неба объясните мне, честно ли будет покинуть это болото? Честно ли будет оставить читателя в нём одного?
А знаете, что я ещё слышу? - «Мы очень на вас надеемся», «И вот об этом, пожалуйста, напишите», «Вы ведь сможете нам помочь, правда?», «О нас все забыли, хоть вы…», «Хм, надо же, не знаю, отчего только с вами я так откровенничаю», «Я говорю, но меня никто не слышит, напишите». Напишите, напишите, напишите… Вот после этого, вы как, не напишете? Не поможете? Уйдёте от проблемы, посчитав, что нашли решение? Или останетесь журналюгой, которого все на дух не переносят просто потому, что им кто-то сказал, что вы, к примеру, не инженер, а журналист.
Останетесь, я надеюсь, что останетесь. Я надеюсь, что я останусь. Есть много людей, которые не могут того, что можем мы, и не хочется предавать даже возможность помощи. Ах, мир ужасен!» - Да. «Ах, мы лицемерны!» - Да. «Ах, я не могу ничего изменить!» - Допустим. А знаете, в чём, как мне кажется, смысл нашей жизни? - вот в этой крохотной разнице между «да» и «допустим». Здесь не может быть ответа «да, не можем», а если его не может быть, значит, у вас-таки есть шанс помочь. Вам этот шанс дан, другим не дан. И если вы говорите, «а ну его», то, здаётся мне, тысячу других дел не принесут вам столько, сколько отберёт одно это поражение.
Господа, чтобы на нас не показывали пальцем, умоляю, получайте нормальное образование, берите себе тему и знайте о ней всё - всё, что говорили о ней Кант, Хайдеггер, Достоевский, даже Маркс, будь он неладен. Соответствуйте, умоляю вас, соответствуйте, чтобы те, кто просит вас о помощи не в пустоту отправляли свои просьбы.
И последнее. Как там у Льюиса: "Оставь им обсуждать добро и здо, любовь, патриотизм, целибат, церковные обряды, отказ от алкогола, высшее образование. Неужели тебе не ясно, что ответа нет? Ничто не имеет никакого значения, кроме состояния души: устремляется ли подопечный к Врагу или к нам". К Богу или к дьяволу, имеется в виду. Вот и у нас так...