Осенние сокровища
После холодного дождливого лета первые сентябрьские дни подарили душе тепло, золото солнечного света в ажурных древесных кронах, звонкий кристальный воздух и приятную прохладу по утрам. Но на этом дары ранней осени не заканчиваются. Там, где облака лежат на вершинах гор, укрывая влажным белесым шлейфом острые камни, на подушках из серебряных узорных лишайников рассыпаны рубиновые капли брусники. Брусника - не просто ягода. Для меня это символ тайги - древней, дикой, первозданной. Где-то глубоко в моей ДНК вписан опыт далеких предков-собирателей, и с детства я, влюбленная в тайгу, не отказывалась от самого чудесного из ее сокровищ - брусники. И сейчас до сих пор я помню, как 12-летней девочкой собирала эту волшебную ягоду по россыпям курумников, а солнце улыбалось мне со своей недосягаемой высоты, и на душе был праздник.
Сбор брусники - особый, почти священный для меня ритуал. Это не работа. Важно не количество ягоды в торбе, но очищение души, ясность мыслей и общее успокоение, которому способствует мелкая моторика. Это активная медитация, полное погружение в мир гармонии и красоты. Чтобы пройти свой квест, мы с друзьями и коллегами готовы трястись почти два часа на "таблетке" до срезки у Джойской Сосновки, а оттуда плыть семь часов на катере среди красивейших панорам Енисейского каньона. Там мы провели два чудесных дня, наполненных солнечными брызгами, влажной свежестью гор, ароматом багульника и музыкой звонкой горной речки. Впервые я взяла с собой в такое путешествие маму, чтобы показать ей Саяно-Шушенское водохранилище не по фото, а вживую. Хотя я знаю его с 12 лет, мама ни разу здесь не была.
Вы когда-нибудь видели, как растет брусника в Сибири? Забирается она высоко в горы, багровыми гроздьями темнея на седых кочках кладонии, которая иногда и сама, словно подражая, обзаводится "ягодками":
Позабыв обо всем, что осталось внизу, я лезу за ней через ветровалы, преодолевая скользкий валеж, проваливаюсь в расселины между камней, но не замечаю всего этого. Есть только я и она.
Сердце начинает радостно биться при виде рубиновой поляны с рясными гроздьями. Правда, порой вид красной полянки обманывает воображение:
Как приятно раздавить терпкую с кислинкой ягоду языком. На вершине брусника слаще меда. Там она уже не рубиновая, а почти черная, перезревшая, забродившая от накопленных сахаров и крахмалов. У нее вкус счастья. Некоторые ягоды покрыты сизоватым налетом. Это конденсат эфирных масел, содержащих ледол и палюстрол - ведь брусника растет здесь среди багульника болотного. Но в небольших количествах такая ягода не опасна, а даже полезна, т.к. ледол обладает бактерицидным действием, что важно при консервировании и хранении.
Брусника - это ягода-царица, и я гну спину в поклонах. На высоте еще светло, а ниже уже спустился вечер в сумрачные лога. Я не замечаю этого до поры до времени, купаясь в щедрых бликах закатного солнца. Но вот смолкает кедровка, сопровождавшая меня до самой вершины, исчезает стайка гаичек, весело порхавших и щебетавших на кустах рододендрона, повторно зацветших осенью. Становится тихо и одиноко. Вдобавок я натыкаюсь на экскременты медведя и чувствую острый запах, который определяют, как запах псины. Для меня же этот мускусный аромат не вызывает ассоциаций с собакой. Это запах дикого необузданного существа, который не вызывает неприязни. Но мне кажется, что я чувствую на себе его взгляд, и воображение рисует блестящие бусинки-глазки хищника, притаившегося за валежом. Зверь ходит где-то рядом по гривке, а все мои спутники давно уже спустились вниз. Страха нет, но ощущение тревоги - здоровый инстинкт, который много раз сберегал мне жизнь. Поэтому, несмотря на ягоду, к которой я так долго стремилась, я разворачиваюсь и начинаю спускаться вниз. Часы показывают семь вечера. Нужно поторапливаться, пока не стемнело, но и спешить нельзя. Между камней полно страшных расселин. В спешке можно сломать ногу или просто застрять в одной из них на всю ночь. А мягкие кочки лишайников и мхов, покрывающие камни, после заката становятся мокрыми и скользкими, и на них легко поскользнуться. Поэтому, подавляя в душе беспокойство, я спускаюсь осторожно и медленно, рассчитывая каждый свой шаг. С каждым шагом все глубже проваливаюсь в темноту. Оглядываюсь на вершину - она еще светлая в розовых отсветах заката. С ее высоты видны заливы водохранилища. Почему-то вспоминаю свою сказку "Перед рассветом" и думаю о том, что, должно быть, на похожей вершине стояли мои главные персонажи, глядя вниз сверкающий в закатном сиянии Енисей с захватывающей дух высоты. От этих мыслей уходит тревога. Я уже была где-то здесь в прошлом. Это моя земля, мой дом, моя радость. А Лидия Оленева и Владислав Альдин, наверное, так же, как я сейчас, спускались в сумерках вниз по курумнику, исполненные нежности и тихой благости мягкого волшебного вечера. Почему-то становится немного грустно, что мне не было даровано той любви, которую я подарила им, но грусть эта светлая. Будь я так же счастлива и влюблена, я не лазила бы сейчас по горам, не писала бы книг, не занималась бы экологическим просвещением и не создавала бы столько важных и добрых дел, за которые меня ценят. Поэтому мне не стоит жаловаться на свою судьбу.
Несколько раз я оказывалась в тупике, следуя мягкой звериной тропой. Приходилось буквально проползать под камнями. Беспокойство было только за объектив. В голове постоянно пульсировала мысль о том, чтобы не ударить о камень незачехленный фотоаппарат, болтающийся на плече. Я привязала его кожаным ремнем к поясу, но периодически каким-то чудом моя "тяжелая техника" высвобождалась. Но все же обошлось без жертв, и я благополучно спустилась вниз, обнаружив на дне лога одиноко сидящую несчастную маму. Почему-то она решила ждать меня, отбившись от других, даже зная мою страсть к труднопроходимым дебрям и непокоренным вершинам, куда обычно нормальный "ягодник" не полезет. И вот теперь все разошлись, а она осталась одна в темной тайге, испытывая страх заблудиться. Она звала меня и кричала, но я не слышала - громкий шум горной реки заглушал все звуки, а "мягкий" рельеф поглощал их еще быстрее.
Уже в темноте мы вышли к катеру и заночевали в каюте. Бывшие коллеги еще долго пили вкусный чай с травами и смотрели в "столовой" фильмы о заповеднике, а мы с мамой решили пораньше лечь, чтобы пораньше встать. Так и получилось. На следующее утро, когда над заливом еще стоял густой туман - парила вода, мы первыми спустились с катера вниз, пока остальные готовились завтракать. Правда, к нам присоединилась новая знакомая Анна Сергеевна, милая и любознательная дама, которая, как и мама, впервые была на водохранилище и хотела узнать о нем побольше. Поэтому она находилась рядом со мной и часто задавала вопросы - ведь меня ей представили как "почти ученого". Очевидно, такое определение обязывало меня прибегать к знаниям в тех случаях, когда они у меня были, и импровизировать тогда, когда я не знала, что по данному вопросу считает наука. Это я, собственно, и делала)).
На второй день я решила не мучить фотоаппарат, который в первый день брусничного сбора уже получил несколько "сотрясений мозга", и оставит его в каюте. К тому же, после вечерней "выволочки" мамы, мне пришлось пообещать ей, что больше в горы я не полезу, в дебри забредать не буду и стану для нее одновременно рыцарем и оруженосцем (буду нести совок и прочее добро, используемое для сбора, чего не сделала вчера - оплошала из-за привычки работать и путешествовать с мужчинами).
Несмотря на это, второй день был еще более чудесным, чем первый. Мне удалось наблюдать, как первые лучи солнца прогоняют туман, поднимающийся от шумной горной реки. Я видела, как просыпается тайга, а из розовых облаков проступают вершины, слышала свист пищух, видела черные овальные "дождинки" экскрементов марала, гуляя по его тропе, а еще... мне удалось наблюдать издалека кормление кабарги. Это грациозное животное, красиво запрыгнув на валежник и запрокинув голову, поедало уснею со старой ели. На случай, если мой блог читает Анна Сергеевна, поясняю, что уснея - это род лишайников семейства Пармелиевые. Но суть не в этом. Это была первая в моей жизни встреча с кабаргой в дикой природе, и восторгу моего не было предела. Вот где я пожалела о том, что оставила фотоаппарат в каюте. Но ни одно фото не передаст того, что может увидеть глаз. Как принято говорить в штатах, эта встреча сделала мой день. Правда на обратном пути, добросовестно выполняя роль оруженосца и взяв у мамы ее орудия труда в добавок к своим, я поскользнулась на мокром мху и, не имея возможности найти рукой точку опоры из-за груза, упала и рассыпала треть ведерка на обратном пути. Это было весьма досадно, но очень эффектно - в воздух полетели брызги рубинового фонтана, часть которых мне даже удалось поймать ртом во время кульбита. Ведро я сразу же подхватила, тем самым спася оставшееся его содержимое, а уже потом высвобождала из расселины застрявший в ней сапог. Но в результате все равно ягоды мы набрали не меньше других, а впечатлений хватит до конца года.