для нас дела текущих дней - преданья старины глубокой
Вечером начинаю еженедельные уроки по Книге Судей.
На доске - объявление:
The Prophets class meets in the Blue Room at 7PM
(Группа пророков встречается в голубой зале в 19:00).
Это, видимо, к сюда
***
В нонешнем недельном разделе Торы половине колен Израиля повелено подняться на гору Эйвал и высказать ряд проклятий: Проклят передвигающий межу ближнего своего, проклят злословящий отца своего и мать свою, проклят сбивающий слепого с пути, проклят берущий подкуп, дабы погубить душу невинную и т.д.
И на каждое "Проклят!" народ отвечает аминем.
Что ж это за действо такое?
Нет, сие не есть пятиминутка ненависти к врагам народа, ни даже воззвание к Небесам на предмет покарать негодяев; извиняйте, только уж больно вера наших отцов прагматична для такой белиберды.
Сколько ни учу эту главу во Второзаконии, всё мне думается, что речь о простой констатации факта: дескать, подлец сам себя наказывает.
И грехи выбраны такие, которые не просто грехи, а подлости. Делаются исподтишка, жертва доверчива и беззащитна, чаще всего она и не узнает о содеянном. Шварц, помнится, писал о таком: "Человека легче всего съесть, когда он болен или уехал отдыхать: тогда с ним можно сохранить прекрасные отношения".
И вот туева хуча народу забирается на гору, чтобы передать дальше: хотел, дружок, и гадость другому сделать, и чтоб тебе было хорошо? Шалишь, брат! Дерьмо ты на палочке, вот ты кто. Аминь. Пусть даже об этом никто больше не догадывается - ты-то знаешь, чего сам стоишь. А если вдруг не знаешь или забыть хочешь, убедить себя, мол, всё со мной в порядке - так мы тебе не дадим. Аминь. Твой сосед и не знает, как ты у него шматок земли упёр. А ты - знаешь. И ворочаться будешь ночью за себя и за того парня. Вот за этим мы и залезли в твою честь на гору, чтоб ворочался. Аминь.
А венчает их нагорную деятельность вот что: "Проклят, кто не воспоставит слов Закона Божия сего для исполнения их! И скажет народ: Аминь".
Вот так фишка! Если кто не выполняет чего в Законе Божием, так он сразу проклят? А чо, чуть что, так сразу - "проклят"? Некузяво как-то, да и странно оно...
А вот чо; этот стих, он не ко всем обращён. Он к нам обращён, к раввинам.
К духовным, типа, лицам, на которые народ взирает с пиитетом, а не без пиитета. И с уважением. К тем, которым доверяет. Слушает которых.
Которых можно правдой и честью наставлять, а можно в такое болото затащить, что Сусанин во гробе лопнет от зависти.
Потому что можно отрастить длиннющую бороду, длинные речи говорить прочувственные, как вот эта моя, даже круче, руки омывать пред трапезой аж до локтя - и все тебя почитать будут зело, и только ты сам будешь знать, настоящий ты человек или так, дрянь человечишко, пшик один. Но уж ты-то знать будешь, не дадим мы тебе не знать, затем и на гору пришли, затем и говорим тебе громко, как оно по гамбургскому счёту да кто ты есть таков. Аминь.
На доске - объявление:
The Prophets class meets in the Blue Room at 7PM
(Группа пророков встречается в голубой зале в 19:00).
Это, видимо, к сюда
***
В нонешнем недельном разделе Торы половине колен Израиля повелено подняться на гору Эйвал и высказать ряд проклятий: Проклят передвигающий межу ближнего своего, проклят злословящий отца своего и мать свою, проклят сбивающий слепого с пути, проклят берущий подкуп, дабы погубить душу невинную и т.д.
И на каждое "Проклят!" народ отвечает аминем.
Что ж это за действо такое?
Нет, сие не есть пятиминутка ненависти к врагам народа, ни даже воззвание к Небесам на предмет покарать негодяев; извиняйте, только уж больно вера наших отцов прагматична для такой белиберды.
Сколько ни учу эту главу во Второзаконии, всё мне думается, что речь о простой констатации факта: дескать, подлец сам себя наказывает.
И грехи выбраны такие, которые не просто грехи, а подлости. Делаются исподтишка, жертва доверчива и беззащитна, чаще всего она и не узнает о содеянном. Шварц, помнится, писал о таком: "Человека легче всего съесть, когда он болен или уехал отдыхать: тогда с ним можно сохранить прекрасные отношения".
И вот туева хуча народу забирается на гору, чтобы передать дальше: хотел, дружок, и гадость другому сделать, и чтоб тебе было хорошо? Шалишь, брат! Дерьмо ты на палочке, вот ты кто. Аминь. Пусть даже об этом никто больше не догадывается - ты-то знаешь, чего сам стоишь. А если вдруг не знаешь или забыть хочешь, убедить себя, мол, всё со мной в порядке - так мы тебе не дадим. Аминь. Твой сосед и не знает, как ты у него шматок земли упёр. А ты - знаешь. И ворочаться будешь ночью за себя и за того парня. Вот за этим мы и залезли в твою честь на гору, чтоб ворочался. Аминь.
А венчает их нагорную деятельность вот что: "Проклят, кто не воспоставит слов Закона Божия сего для исполнения их! И скажет народ: Аминь".
Вот так фишка! Если кто не выполняет чего в Законе Божием, так он сразу проклят? А чо, чуть что, так сразу - "проклят"? Некузяво как-то, да и странно оно...
А вот чо; этот стих, он не ко всем обращён. Он к нам обращён, к раввинам.
К духовным, типа, лицам, на которые народ взирает с пиитетом, а не без пиитета. И с уважением. К тем, которым доверяет. Слушает которых.
Которых можно правдой и честью наставлять, а можно в такое болото затащить, что Сусанин во гробе лопнет от зависти.
Потому что можно отрастить длиннющую бороду, длинные речи говорить прочувственные, как вот эта моя, даже круче, руки омывать пред трапезой аж до локтя - и все тебя почитать будут зело, и только ты сам будешь знать, настоящий ты человек или так, дрянь человечишко, пшик один. Но уж ты-то знать будешь, не дадим мы тебе не знать, затем и на гору пришли, затем и говорим тебе громко, как оно по гамбургскому счёту да кто ты есть таков. Аминь.