Другие имена
При рождении папу назвали Меиром. Как и большинство белорусских местечек того времени, Мозырь был городом очень еврейским. Не сравнить с довоенным, но тем не менее район улицы Пушкина, на которой стоял простой крестьянский дом Бели и Янкеля Финберг, был преимущественно заселен евреями многие из которых приходились нам родственниками. Папины родители разговаривали между собой и с детьми на идиш. Думаю лет до четырех папа другими языками вообще не владел. Знание этого, сейчас уже редкого языка, папа сохранил в течении всей своей жизни. Он с удовольствием разговаривал на нем, с нашими родственниками и знакомыми когда мы ездили в Мозырь или Бобруйск. Дома мы говорили, конечно, по-русски. Но при этом, все ласковые слова, которые я слышал ежедневно на протяжении моего детства, папа произносил всегда и только на идиш.
Лет до 20 имя Меир фигурировало во всех папиных документах. Я своими глазами видел его студенческий консерваторский билет выписанный на имя Меира Янкелевича Финберга. Папа официально изменил имя на Михаил примерно в году 1967-68, еще до окончания консерватории. Папина фамилия тоже далеко не сразу стала брендом и знаком качества. Нести ее в советской Белоруссии папе, с его амбициями, было чрезвычайно тяжело, порой невыносимо. В то время, когда минская публика уже сделала свой выбор, и ходила в цирк на оркестр Финберга, начальство относилось к папиным стремлениям с большими оговорками. В начале восьмидесятых годов мои родители даже на полном серьезе обсуждали возможность принятия папой творческого, национально нейтрального псевдонима. К счастью эта идея никогда не была реализована. Первая половина восьмидесятых была очень тяжелой в папиной творческой карьере. И несмотря ни на что он не сдавался - закончил аспирантуру, работал, мечтал, боролся.
В эти годы Финберга очень поддерживали два мэтра, воистину бессмертных столпа белорусской культуры, композиторы Евгений Александрович Глебов и Игорь Михайлович Лученок. Без этой поддержки все, что произошло позже, папин успех, признание, было бы вряд ли возможно. Но и они не были всесильны.
1985 год стал переломным. Горбачев унаследовал кресло генсека в Москве и ветры перемен повеяли по всей стране, достигнув даже нашего минского захолустья. В личном смысле этот год был очень непростым для папы. В течении одного лета мы потеряли папиного отца Янкеля, маминого отца Элю и наконец папиного выдающегося, трагического брата Бориса (Боруха). Цепочка трагедий этого страшного лета, тем не менее, очень сплотила всех нас. Когда траур закончился папа снова окунулся в работу. Уже в 1986 году его, еще цирковой оркестр сыграл свою первую программу на сцене главной площадки страны, концертного зала Россия. Это был, естественно, творческий вечер Игоря Лученка. Те кто помнят согласятся со мной, страна тогда менялась прямо на наших глазах. В обществе более свободном, каким поздний СССР стал благодаря Михаилу Сергеевичу Горбачеву, не было ничего более естественного, чем чудо произошедшее в начале 1987 года когда белорусское министерство культуры принявшее решение о создании нового государственного джазового оркестра, выбрало именно Михаила Яковлевича Финберга, которому в 1987 году исполнялось 40 лет, на почетную миссию стать его руководителем и главным дирижером. А все остальное, как говорится, уже история…
На фото: Папа на репетиции только что созданного оркестра в 1987 году.