Метаморфозы "термидора"
От «термидора» к цезаризму
2012 - 2013 годы оказались периодом очередной консервативной революции сверху. Многие либералы, продолжая традиции дедов и прадедов, проявивших свою недюжинную эрудицию в 30-е годы прошлого века, называют происходящее контрреволюцией и «Термидором». Это, однако, откровенная ложь. прикрывающая дорогие либеральной чувствительности грехи 90-х. Так вот, «термидор» начался, конечно, не в 2012 году. Контрреволюция и реакция начались уже в 1991 году, когда перекрасившаяся партноменклатура показала свой основной жизненный рефлекс, состоящий в том, чтобы принимать наиболее важные решения за спиной населения, не спрашивая его, и видя в нем объект манипуляций, стадо, которым правят «пастухи», люди «иного калибра», больше чем просто люди. Мы не говорим о том, правильно или нет решила ельцинская команда развалить СССР. Важно, что она сделала это без общества, показав населению страны, что его место - ну, сами знаете: под шконкой и у параши, говоря языком книг Шаламова* и Солженицына.
Ельцинская эпоха была уже первой эпохой имитативной демократии, политической системы, фальсифицированной в ее основаниях и фальсифицирующей все, чем бы она не занималась, какие вопросы и проблемы не бралась бы решать.
Термидор проявлял себя во всей красе в незаконном разгоне парламента в 1993 году. В глупой «суперпрезидентской» Конституции, воровато склеенной на коленке перед выборами, проводившимися в условиях чрезвычайного положения. В чеченских войнах, в президентских выборах 1996 года. В торжестве дворцовой приватизации. В «семибанкирщине», последовавшей за этим «разводиловом». И в «младореформаторстве» Чубайса и Немцова, на котором была опробована и закрепилась идея «преемника», оставшаяся в арсенале Кремля и после того, как шустрый Немцов, не уразумев своего служебного назначения, начал дурить и наступать на пятки «хозяевам», а затем и вылетел в пустоту, где и пребывает на подпевках до сих пор - в качестве «скрежета зубовного» в евангелиях путинской пропаганды. В приватизации государственности «семьей», а затем и в «национализации» государства так называемыми «новыми дворянами» из непристойных и нерукопожатных ведомств-шалманов, сросшихся с бандитами и международным криминалом.
Вся эпоха 90-х была, однако, только прологом к путинскому цезаризму, задвинувшему партноменклатуру и переподчинившему ее «денежные мешки» своим собственным интересам, капризам, выгоде своих семей и телок. Вместе с тем, путинский цезаризм, отодвинувший «термидорианцев» 90-х годов и «показавший козу» их «кошелькам», которые быстро поняли, где настоящая касса, оказался бы в вакууме, если бы не повел фальшивую и долгоиграющую кампанию по заигрыванию со средним и малым бизнесом, не поделился доходами с простонародьем. Уже в первые месяцы своего президентства В.Путин «заключил» с обществом «контракт», суть которого была весьма проста - «новые дворяне» берут на себя доение «олигархов», крупного бизнеса, а остальное общество спокойно «обогащается» на перераспределении растущего потока нефтедолларов, продавая свою лояльность за скудную толику «неуклонного роста» благосостояния.
«Белый и пушистый» фашизм нулевых трансформируется в озлобленное государственное хамство
По сути, с приходом на первые роли номенклатуры спецслужб, т.е. Путина со товарищи, в России была создана мягкая фашистская модель, подобная итальянской муссолиниевской системе, во многом черпавшая из нее (в том числе и через С.Берлускони, старого поклонника туче) свои основные идеи. Этот «фашистский рай» так называемых нулевых годов так и существовал бы до сих пор, если бы не катастрофа 2008 - 2009 года, похоронившая старую модель перераспределения доходов и положившая начало политике жесткого выдавливания денег из бизнесов любых уровней и размеров, не взирая на ужасающий экономический эффект, превративший отечественную экономику в выжженную пустыню, из которой деньги бегут, начиная с 2009 года, как тараканы из пылающего дома для престарелых.
Ко времени возвращения В.Путина на пост президента в 2012 году его «дворянство» уже убедилась в том, что старая модель роста, позволявшая обществу и государству решать широкий круг проблем, в том числе, и проблему лояльности, больше не работает, а для создания новой у команды нет уже «пороха», ибо возвращаться к демократическому государству и к самоограничению силовой элиты «дворянство», разумеется, не хотело и не могло. Поэтому правящая верхушка занялась конструированием новых механизмов консолидации общества вокруг власти, приступила к «революции сверху». В качестве основного при этом выплыл вопрос о консолидации различных региональных и отраслевых элит вокруг группировки, принимающей решения на федеральном уровне.
Результатом этих поисков, как известно, стало резкое ужесточение законодательства, регулирующее политическое поведение населения, усиление ригоризма и избирательности в сфере правоприменительной практики, заменившее систему позитивных стимулов лояльности населения к власти (повышение благосостояния, расширение доступа к социальным благам и т.д.) на комплекс негативных стимулов («а в рыло, суку, в рыло! и на 10 лет с поражением в правах на 20!»). Создание широко разветвленной системы «негативных санкций», то есть наказаний и карательных мер за различные проявления нелояльности и непослушания, шло рука об руку с политикой поиска социальной опоры такого курса - адресной аудиторией власти стали те группы населения, которые легко дали убедить себя, что негатив в их жизни и дыра в кармане - от бездельников, которые мутят воду, не давая правительству установить порядок и обеспечить благополучие. Опорой власти перестает быть ограбленный и недовольный предпринимательский средний класс и его социальные попутчики, интеллигенция, офисный планктон, дочки-одуванчики, сынки-хипстеры…
Эту публику, которая сама начинает превращаться в изгоев-маргиналов на безденежье и под неусыпным полицейским надзором, как на опору власти, поменяли на бюджетный средний класс, включающий в себя также широкие слои населения, занятого в разросшихся государственных компаниях и корпорациях. Забота о бюджетниках явлена «майскими указами» 2012 года, загнавших страну в полный тупик. Милость к «трудовому народу» госкорпораций - программа перевооружения армии, такая же неподъемная, как и майские указы.
Агрессивная диктатура, пользующаяся массовой поддержкой населения
Все эти замыслы, однако, хороши были только на бумаге, утопая в оврагах реальности. Бесконечные карательные меры озлобляют, утопические программы натыкаются на нехватку денег и расползаются, порождая новое недовольство уже у целевых групп, к которым обращены месседжи власти. Оглядывая полуразвалившиеся конструкции первого этапа «революции сверху», нельзя было не обратить внимания на то, что консолидации населения и региональных элит вокруг верховного командного звена недоставало собственных измерений позитивности, которые могли бы придать формирующейся системе свойства целостности и самодостаточности, способности к саморазвитию (или к имитации оного) на собственной основе.
Тогда конструкторы новой реальности пошли на радикальные меры. Была начата политики так называемой «национализации элит», требовавшая от всех функционеров режима решительного разрыва с финансовыми «запасными аэродромами», так сказать, бастионами личной безопасности на Западе и вообще за рубежом. Эти «островки безопасности» создавались элитой еще со времен перестройки, чтобы у чиновников или других функционеров режима имелась возможность «парашютироваться» на эти плацдармы в случае попадания в опалу у власти. «Национализация элит», происходившая параллельно с так называемой кампанией по борьбе с коррупцией, была нацелена на создание системы полной личной зависимости функционеров от властной верхушки. Обществе такая зависимость от власти и отсутствие у человека связей и отношений за рубежом, начали преподноситься как новая «позитивная ценность», признак патриотизма и преданности стране. Эта ценность сразу же приобрела значимость системной парадигмы - немедленно вслед за кампанией по национализации элит, и параллельно с ней, было заявлено о начале кампании по деофшоризации, ставящей целью создание личной зависимости от власти не только чиновничества, но и предпринимателей.
Формирование этой новой точки отсчета в системе политических ценностей современной России автоматически вело к противопоставлению Российской Федерации и окружающего ее глобального международного пространства. Это пространство презентовалось массовому сознанию системой электронных СМИ, наиболее мощным инструментом формирования коллективных представлений, в качестве «иного мира». Его отрицательная модальность, обеспечиваемая статусом чужеродной реальности и агрессивной среды, не вписывающейся в измерения повседневности, позволила СМИ интерпретировать внешний мир в основном как резервуар враждебных установок, «программ», нацеленных на размывание самодостаточного российского идентитета. Фигуры, связанные с этими потусторонними реалиями, преподносились, прежде всего, как «агенты влияния», стремящиеся к вербовке россиян, к их превращению в членов «пятой колонны», в контингент оборотней, подтачивающих в угоду зарубежным спонсорам моральные и иные устои российского общества. С таким же мерилом В.Путин и его команда подошли к институтам неправительственных и некоммерческих организаций, наличие, у которых каналов финансирования со стороны западных фондов и институций начало автоматически перемещать НПО и НКО в разряд «иностранных агентов». Таким образом, в течение довольно короткого срока в стране сложились новые стандарты массового сознания, враждебно воспринимающего окружающий Россию мир с позиций «осажденной крепости». Такое сознание готово активно поддерживать действия российских властей, направленные, с точки зрения осевых координат нового комплекса коллективных представлений о стране и мире, на «нейтрализацию» внешних угроз. В свою очередь, В.Путину и его команде приходится играть по правилам системы отношений, формирующих в России реальность, «параллельную» внешнему миру. Бросая ему вызов, В.Путин и его окружение в глазах российского общества, замкнутого на это ядро узами личной зависимости, ничего не теряют, они наоборот укрепляют свои позиции, так как распространяют внутрироссийскую систему правил на враждебный внешний мир, интегрируют его в «правильную» реальность, и укрепляют влияние России в мире, являющееся безусловной позитивной ценностью. В.Путин, по сути, заключил новый «общественный договор». Этот новый «договор» отличается от прежнего тем, что старый контракт заключался в условиях экономического роста. Тогда лояльность населения «покупалась» автоматическим ростом общественного богатства. Новый «социальный контракт» меняет контент лояльности. Закрытая система, замкнутая на властную группу и ее лидера личными связями, в обмен на лояльность требует от лидеров расширения сферы влияния России, укрепления ее позиций во враждебном мире, снижения энтропийности и враждебности последнего. Для сознания, «захваченного» российскими социально-политическими реалиями, сферы влияния автоматически возникают вдоль границ России, где совершается переход из «упорядоченного мира», «космоса», в зону «вражды» («хаос»). Остальной мир, наблюдая возникновение претензий на формирование «зон российского влияния» у границ России, недоумевает в связи с такими претензиями. Отказываясь признавать права России на определение своих сфер влияния, соседние страны, с точки зрения Москвы, обнаруживают свою враждебность по отношению к России. Глядя на эту ситуацию извне, наблюдатели отмечают, что у них складывается ощущение, что В.Путин действует так, как будто он получил от кого-то карт-бланш на присоединение не только Крыма, но и всей Украины. Более того, всего постсоветского пространства, населенного разделенным русским народом, на превентивные удары по регионам, от которых исходит угроза «русскому миру» и т.д. Российский вождь, полагают некоторые западные политологи, искренне не понимает, почему Запад отказывается принимать его логику, - ведь он делает все, для того чтобы решить задачу, на решение которой получил общепризнанный мандат от народа, чьим законным президентом он является, чего тот же Запад и не оспаривает.
Новые социально-психологические интенции (установки), характерные для массовых представлений россиян об окружающем мире, наиболее ярко проявили себя на практике в отношении российского населения к поведению властей РФ во время украинско-крымского кризиса, которое получило одобрение со стороны подавляющего большинства россиян. В их глазах В.Путин и его команда приобрели статус национальных героев, не только бросивших вызов враждебным силам Запада, но и решившихся на «поступок». Они решились на присоединение к России новых территорий, вопреки тому, что эти территории находятся под усиленной защитой со стороны международного права (не только статуса ООН, но и Будапештского меморандума). В глазах нового массового сознания, сформировавшегося в России, действия властей, по сути дела, выглядят тем более достойными похвалы, чем в большей мере они расходятся с требованиями международного права. Признание примата последнего выглядит с этой точки зрения проявлением слабости, от которой страдала Россия в 90-е годы, вынужденная идти на компромиссы с «победившим врагом», и принимать навязываемые ей условия враждебных сил Запада во главе с США.
Если посмотреть на украинско-крымский кризис с точки зрения новой системной логики, сформировавшейся в ходе «революции сверху», то становится очевидным, что этот кризис отнюдь не изменил, а тем более, не изменил радикально, политическую орбиту, на которой находится Россия. Он явился лишь частным случаем проявления новой системной логики, в алгоритме которой функционирует политическая система, возникшая в десятые годы на фундаменте цезаристского строя нулевых. В какой-то мере украинские события являются Лиль дополнительным стимулятором закрепления в массовом российском сознании тенденций, отражающих новую ценностную шкалу, созданную в последние годы за счет политики ужесточения режима, «национализации элит», деофшоризации, а также преследований властью оппозиции, неправительственных и некоммерческих организаций. Последние исследования российских социологов, касающиеся отношения россиян к СМИ зафиксировали доминирование в массовом сознании мобилизационных установок. В частности, более 74% опрошенных социологическим фондом ФОМ считают нормальным умалчивание в интересах государства тех или других проблем, имеющихся у общества. 68% и более уверены в том, что государство имеет право и на прямую ложь для сохранения стабильности и спокойствия. В то же время большинство опрошенных уверены в том, что в последние годы объективность российской прессы постоянно росла. По другим опросам, население России считает, что Москва ни в коем случае не должна признавать новую украинскую власть и имеет полное право навести порядок на Украине военными средствами. Отражая подобные настроения, некоторые пропагандисты, близкие к Кремлю, например, небезызвестный С.Марков в своих интервью зарубежным изданиям объявил о том, что для России в сложившейся ситуации с Западом предпочтительнее была бы война, чем какие-либо уступки Западу. По его мнению, в ситуациях, подобных сегодняшней, российские власти всегда выбирали войну, а не отступление, а В.Путин, который именно поэтому получает рекордную поддержку населения, продолжает эту традицию. Между тем, действуя уже в рамках собственного алгоритма, политическая система усердно трансформирует «энтузиазм миллионов» в курс на насильственное насаждения патриотизма. Вряд ли можно сомневаться, что население, живущее в воссозданной властями системе политического самоотчуждения, близкой по своему функционалу к советской, не примет с восторгом свои собственные импульсы, возвращаемые ему депутатами Госдумы в виде карательных мер против недостаточно патриотически настроенных граждан. С самого низа, от станка и сохи идет и инициатива московского муниципального депутата Елены Ткач, предложившей приравнять оппозицию к террористам и лишать оппозиционеров гражданства. Восторженный настрой «народа-победителя» благоприятствует и дальнейшему размыванию границ между уголовным и административным кодексами. Так, в Думе «со свистом и на ура» прошел закон об усилении уголовной и административной ответственности за неоднократное нарушение правил проведения публичных мероприятий и митингов. В Уголовный кодекс предлагается внести новую статью. За неоднократное нарушение порядка организации собрания, митинга, демонстрации предлагается наказывать штрафом в размере от 600 тысяч до 1 миллиона рублей, либо лишением свободы на срок до пяти лет.
В общем, господа, сложившийся в стране механизм воспроизводства массового сознания, новый «контракт» между обществом и властью («лояльность в обмен на агрессию»), ставший следствием эволюции термидорианства 90-х, мягкого фашизма нулевых и социально-политической инженерии, посвирепствовавшей в стране в последние годы путинского цезаризма, ведет страну в пропасть.
* Я представляю, каково было читателю прочитать Валаамова вместо Шаламова. Когда я набирал этот текст на маке. я заметил, что редактор правит меня, как ему "заманется"7 Я пишу "поддержка", а редактор встроенного текстового процессора выводит "подтяжка". Если в тексте еще найдется "странное и чудовищное", прошу сообщить. - Эль.