Юрий Михайлик
ххх
А в Тихом океане вода куда солоней,
чем та, что плещет в тумане за тысячи миль и дней,
под солнцем стонут и стынут, рифмуясь долей своей,
южных земель пустыни с пустынями южных морей.
Светило берет измором свой полукруглый путь -
с раcсветом вставать из моря и к ночи в нем же тонуть,
очерченный зноем сейнер волочит ночной улов,
и тихо дрейфуют на север обломки древних миров.
Медлительно, неторопливо горячую синеву
ленивый рассол прилива удерживает на плаву.
И птичьи белые пятна над берегом вдалеке
колеблются на невнятном, неведомом языке.
Но не уходя из вида в географии и в судьбе,
недальняя Антарктида дышит в спину тебе,
сквозь все миражи и обманы, неотступная как беда -
а в Тихом океане куда солоней вода.
А в Тихом океане вода куда солоней,
чем та, что плещет в тумане за тысячи миль и дней,
под солнцем стонут и стынут, рифмуясь долей своей,
южных земель пустыни с пустынями южных морей.
Светило берет измором свой полукруглый путь -
с раcсветом вставать из моря и к ночи в нем же тонуть,
очерченный зноем сейнер волочит ночной улов,
и тихо дрейфуют на север обломки древних миров.
Медлительно, неторопливо горячую синеву
ленивый рассол прилива удерживает на плаву.
И птичьи белые пятна над берегом вдалеке
колеблются на невнятном, неведомом языке.
Но не уходя из вида в географии и в судьбе,
недальняя Антарктида дышит в спину тебе,
сквозь все миражи и обманы, неотступная как беда -
а в Тихом океане куда солоней вода.