Деревенское. Всякое
«Пугание - это стресс»
В прошлом году я чего-то делала во дворе и, обернувшись, увидела Ксюшу.
- Ну вот, я напугать вас хотела, а вы обернулись.
- Зачем? - спросила я.
- Что - зачем?
- Напугать - зачем?
Ксюша задумалась.
- Никого не нужно пугать. Когда человек пугается, он испытывает стресс. Жизнь и без того - непростая штука, зачем еще искусственно вводить людей в стрессовое состояние?
Ксюша ничего не ответила, но, как оказалось, слова эти запомнила. В этом году, когда Рая пришла отрабатывать одолженные деньги, то сказала примерно как и Ксюша в прошлом году:
- Ксюха, а я тебя напугать хотела, не получилось
- Никого не надо пугать, - назидательно ответила Ксюша, - пугание - это стресс.
- Правильно, - подтвердила я и задумалась над словом «пугание».
Рая попыталась переварить Ксюшины слова, но была пьяна, и это ей оказалось не под силу.
Напугать кого-то - это у них видимо такой вид развлечения. А че еще там делать? Пьют и пугают друг друга.
Надо сказать, что Рая выглядит специфически. Она мне напоминает Гришку Мелехова, только с лицом, темным от намертво въевшегося в кожу деревенского загара, и усы у нее рыжие.
Прошлой летом я подвязывала помидоры в своей теплице. Все мои мысли были заняты этими помидорами и их подвязкой. В теплице было очень тихо: фауна в виде многочисленных пауков, муравьев и вредных, никому не нужных там бабочек, вела свою активную деятельность беззвучно. И вот я, в этой абсолютной тишине, погруженная в свои мысли, неожиданно обернулась и увидела в дверном проеме Гришку Мелехова с темным лицом, в платке и с радостной улыбкой.
Я испугалась, чего там греха таить. Не то что «Гришка» был страшным, но «его» облик был скорее неожиданным, как и появление.
Когда я пугаюсь, то не кричу, но могу начать издавать внутриутробные звуки. Наверное это крик в себя. Немного напоминает крики филина. Или совы, кто там из них ухает. Возможно, человеку неподготовленному это страшно, потому что радостная улыбка сошла с Раиного лица, и она попятилась. Я-то пятиться начала, как только ее увидела. Пятились мы недолго. Рая зацепилась за порог теплицы, и ее испуганное лицо пропало из поля моего зрения. Я же зацепилась за стул, который стоял на узкой тепличной дорожке, предназначенный для всяких подручных средств. Падала я медленно, т.к. этот стул загораживал мне путь к более стремительному падению. Но на самом деле я всегда как-то медленно падаю и успеваю в этот момент подумать много дум. В этот раз, падая, я подумала: чего это я все ухаю, уже ведь поняла, что это Рая. Но, несмотря на здравые мысли, продолжала ухать.
Мы поднялись, потирая ушибленные места. Я подумала, не сказать ли Рае, что ее дурацкая привычка подкрадываться и пугать народ когда-то кончится серьезными травмами, хотя и не обязательно физическими, что от этой привычки надо избавляться, а не радоваться, доведя человека почти до инфаркта. И какого, вообще, нормального человека может радовать, когда кто-то перепуган? Пока я раздумывала, не изложить ли Рае все мои соображения на этот счет, она, опередив меня, сказала с упреком:
- Ты меня напугала!
И я, подумав: кто его знает, может уханье пострашнее Гришки в платке, ответила:
- Ну, извини.
О Ксюше
Все деревенские новости я узнаю от Ксюши. Она рассказывает мне их взахлеб, иногда вставляя те не очень детские слова, которые слышала от взрослых, обсуждающих ту или иную местную новость. Эти истории я слушаю из вежливости, редко что-то комментирую, да и что комментировать, если я даже не знаю, о ком идет речь.
- А ён, представляете, привел якую-то проститутку в дом...
Ксюша рассказывает о каком-то мужике из нашей деревни, но я, отключившись от ее рассказа, задумываюсь о том, где можно найти проститутку в такой глухой деревне. Тут вообще живут люди уже степенного возраста. Где он эту проститутку взял?
- А Дуся яму каже, - когда Ксюша выкладывает мне деревенские новости, то переходит на белорусский, видимо просто пересказывает так, как слышала от взрослых, - чтоб этой бл...
Тут Ксюша запнулась и посмотрела на меня.
- Нет, - сказала я покачав головой, - мы нашу речь такими словами загрязнять не будем.
- Ну, вы поняли, что она сказала, да?
- Кто ж не поймет.
- А ён как набросится на Дусю!
- А Дуся - это кто?
- Ды сестра яго!
Я решила не уточнять, кого именно. Какая разница, я все равно этого мужика не знаю и не горю желанием познакомиться.
Рассказ закончился тем, что расстроенная Дуся заплакала и уехала.
- А что, ей было куда поехать? - поинтересовалась я.
- Ды в поселок же! - удивилась Ксюша моему вопросу.
Поселок расположен в 10-ти км от нашей деревни. Маленький такой поселок. Никакой гостиницы там нет. Но, возможно, у несчастной Дуси там есть родственники.
- Ксюня, - сказала я как-то, - может хочешь, чтобы мы какой-то детский фильм посмотрели?
- А что, можно? - не поверила Ксюша своему счастью.
- Конечно, почему бы и нет.
Я подумала, какой детский фильм ей поставить и выбрала «Дубравку». Пока шел фильм, Ксюша зевала, смотрела по сторонам и наконец спросила:
- А нам обязательно досматривать до конца?
- Нет, конечно.
Потом, когда Ксюша ушла, я досмотрела. Мне было интересно.
Выяснив, что Ксюша не знает, кто такая медведка, я очень удивилась - деревенская же девочка - и привезла «Приключения Карика и Вали», зачитанную до дыр еще моей сестрой, мною, а потом моим сыном. Мы ее с ним читали с 3-х лет, и она нам не надоедала. Мы ее в Америку взяли с собой - так любили!
Про медведку и других насекомых я из этой книги и узнала в раннем детстве.
- Как читать будем? - спросила Ксюша.
- Вслух. По очереди.
Мы почитали немножко, и Ксюше наскучило.
В следующий раз она согласилась почитать, вошла в роль, читала с соответствующими интонациями, а потом, посмотрев картинки, больше к книжке не возвращалась.
А сплетни деревенские ей интересны. И мне это грустно.