Цыганка из Констанцы
До поезда было несколько часов, и я сидела на привокзальной площади Бреста, на скамье, возле кованной барышни с зонтиком, наблюдая за всеми импровизированными фотосессиями. Те, кто был без спутников, просили меня сделать снимки, на что я с удовольствием соглашалась, предлагая всем поулыбаться в камеру или разыграть с «барышней» мизансцену.
Маленькая девочка, которую сопровождала бабушка, обнимала «барышню» со всех сторон, сама подлезала под кованный барышнин зонтик, заглядывала в как бы полуоткрытый саквояж. В очередной раз пришлось пожалеть, что не взяла фотоаппарат, снимки могли получиться замечательными!
Я отошла к ларьку с водой, а когда вернулась к своей скамье, девочки с бабушкой уже не было, только возле барышни лежал забытый розовый рюкзачок. Не успела я подумать о том, что надо бы его сдать в камеру хранения, как показался охранник, который молча забрал рюкзачок и скрылся в здании вокзала.
Через некоторое время оттуда вышла женщина и быстрым шагом направилась ко мне.
- Тут девочка с бабушкой были недавно, - сказала она.
- Да, я помню.
- Они рюкзачок забыли. Если вернутся, передайте, пожалуйста, что он в камере хранения.
- Без проблем, - сказала я, мы поулыбались друг другу, и женщина поспешила обратно в здание вокзала.
Через какое-то время показалась бегущая девочка. Я подумала, что надо поскорее ее предупредить о том, что рюкзачок спасен, чтобы она не расстроилась, но не успела. Девочка буквально подлетела к «барышне» и тут же начала плакать, к чему она, вероятно, готовилась с тех пор, как обнаружила отсутствие рюкзачка. Я в это время громко повторяла: «Нет, не плачь, рюкзачок не потерялся, он здесь», но она плакала, глядя на бабушку, совершенно не обращая на меня внимания. Зато бабушка обратила и заулыбалась, обрадовавшись этой новости. Я отправила их в камеру хранения, и повеселевшая девочка вприпрыжку побежала к вокзалу, а за ней, торопясь, но явно не поспевая, пошла бабушка.
Прошло достаточно продолжительное время, покапал летний дождь, такой легкий и кратковременный, что успел закончиться до того, как я приняла решение: спрятаться внутри вокзала или остаться на скамье. Этот легкий «вспрыск» с небес не оставил почти никаких следов, только быстро превратил мою челку в мелкие завитушки. Зато поднялся сильный ветер, и я повернула голову ему навстречу, устав убирать волосы с лица. В той стороне был перрон, отправлялся поезд на Москву, люди прощались, проводницы проверяли билеты - в общем, происходили обычные вокзальные действа.
Я смотрела в сторону перрона на уходящий поезд и думала, почему с таким трудом решаются мои проблемы, и решения подчас такие неожиданные, что непонятно решения ли это или так, забавы Судьбы, отвлекающие маневры, ловушки или какие еще там игры, в которые моя Судьба играет.
Когда я повернула голову, то увидела крупную черноглазую женщину, которая направлялась прямо ко мне, придерживая шляпу и радостно улыбаясь.
- Шляпа-то не нужна уже, - закричала она издалека, обращаясь ко мне, - солнца-то нет!
Поскольку она обращалась ко мне, я сделала неопределенное движение головой, которое могло означать, что угодно - от согласия с тем, что солнца нет, до нежелания общаться.
Но женщина, продолжая радостно улыбаться, тяжело плюхнулась на скамью рядом со мной.
«Может, я ее откуда-то знаю?» - закралась мысль. В моей жизни бывали такие случаи, и наученная пережитым опытом неудобных ситуаций я посмотрела на женщину повнимательнее.
Она же, бегло взглянув на меня, принялась обмахиваться платком, что мне показалось странным при таком ветре, затем произнесла:
- Все плохо, ничего не получается, да? Я знаю.
Тут я вспомнила, что на Родине есть цыгане, и эти цыгане нещадно обирают доверчивых людей. Может, глухой притвориться? Или немой? Я посмотрела в черные глаза женщины и ничего не ответила.
- Проклятье на тебе. Доктора не помогут, а я помогу. Все меня зовут, я в Румынии живу. Ясновидящая. Все вижу. Люди такие деньги платят, чтобы я приехала, а я к тебе сама подошла. Потому что помочь хочу. Но ты должна заплатить. Я все тебе скажу: что было, что будет.
- А зачем мне - что было? Я и так знаю, - не выдержала я и подала реплику в зарождавшемся спектакле.
Цыганка, как заведенная, строчила заученными фразами:
- Меня отовсюду приглашают. Доктора не помогут - я помогу. Дорого не возьму. Все правду скажу, все имена назову.
Я слушала и думала, как мне от нее отделаться, не переходя на грубость, чтобы не вызвать ответный негатив. Цыганские проклятья особой радости никому не приносили.
- На первенце твоем проклятье лежит, а я помочь могу.
Тут я посмотрела на нее. Цыганка обрадовалась, ага, думает, отреагировала, так вот, где ее слабое место и добавила красок, описывая бедственное положение первого ребенка.
- На первом - проклятье.
- А на втором? - спросила я.
- На втором - тоже, но не так, но все равно лечить надо. Доктора не помогут - я помогу. Проклинать не будешь, а благодарить будешь.
- А на третьем? - увлеклась я идеей многодетства.
- У тебя что, трое?
- Нет, - честно ответила я. У меня вообще один ребенок, но этого я не сказала.
- У тебя вообще дети есть? - спросила цыганка.
- Вообще - есть, - ответила я и добавила:
- Вы же, как бы, «видеть» должны.
- А я вижу, я все вижу. Ты мне заплати, сколько сможешь, я тебе всю правду скажу.
Я вздохнула и отвернулась.
Цыганка затараторила:
- Да меня все знают, я в Румынии живу, меня приглашают повсюду, люди такие деньги платят, чтобы я приехала! Вылечу ото всего. Доктора не помогут, я помогу.
- Да, я здорова, вроде. От чего меня лечить?
- Это ты думаешь, что здорова, но проклятье на тебе.
Цыганка выжидательно посмотрела на меня и добавила:
- Ну, чего ты? Я ж вижу, что не жадная, сколько-то дай уже.
Я промолчала, задумавшись о том, что слышала, как цыгане используют гипноз, и люди отдают им деньги, сами того не желая. Поэтому я прислушалась к внутреннему голосу, но тот молчал, совершенно игнорируя происходящие события. Тогда я прямо спросила свой внутренний голос, хочется ли мне отдать тетке деньги? Внутренний голос очнулся от спячки и сказал : «Еще чего!»
- Заплати, - настаивала цыганка, и подумав, решила конкретизировать сумму:
- Кто, сколько дает. Кто - сто тысяч, кто - двести.
Я стала мысленно переводить белорусские тысячи в доллары.
- Слушай, - нетерпеливо сказала цыганка, - мне ехать надо. В Румынию. В Констанцу. Я там живу. Давай уже деньги.
И тут же торопливо добавила:
- Все скажу, помогу. Доктора не помогут, а я помогу. Проклинать не будешь, а благодарить будешь. Ты ж не жадная.
- Не в этом дело, - сказала я.
- А в чем? - удивилась цыганка.
- А за что деньги давать?
- Я тебе всю правду скажу, что было, что будет.
- Что было сказать можно, а что будет - не-а. И по руке ничего вы не узнаете, потому что линии на руках меняются и как раз в зависимости от произошедших уже событий. Поэтому, вы правды о будущем просто не можете знать.
Цыганка задумалась, но отступать не захотела.
- Слушай, я тебе сейчас назову имена, скажи, кто из них в твоей семье.
И она начала перечислять мужские имена. Я внимательно слушала и думала, вот, бы было прикольно, если бы она начала называть имена моих американских мужей.
- Ну, что, кто-то есть из них в твоей семье?
- Никого.
- Я знаю, что никого, - быстро выкрутилась цыганка.
Но теперь задумалась я. В принципе, прозвучало имя моего отца, что неудивительно при том количестве имен, которое она перечислила. Но я как-то не подумала о семье в широком смысле этого слова, а сосредоточилась на мужьях и сыне. Так что, можно было бы сказать, что одно имя названо было правильно, и интересно было бы, что она скажет после того, как уже заявила, что знает, что ни одного из имен в моей семье нет.
Цыганка тараторила свои «проклинать не будешь», но начала терять терпение. Она повторяла про докторов, про то, что я - не жадная и просила, дать, хоть сколько-то.
- Понимаете, - наконец сказала я, - просто так дать вам денег я не могу, потому что вы - востребованная гадалка или кто там еще - «лекарь» или как вы там себя называете, и денег у вас не в пример больше моего. У меня же особых доходов нет. И вы, как ясновидящая, должны это ясно видеть. Так почему я должна отдавать деньги человеку, с гораздо лучшим финансовым положением, чем у меня?
- Так я сделаю, что и у тебя будет много денег, ты только заплати.
- Я бы не хотела в вопросах заработка полагаться на ворожбу, это как-то ненадежно, тем более, что приведенные вами примеры меня не убедили. Может, что-нибудь еще продемонстрируете?
- Да, я продемонстрирую, ты только заплати сначала!
Я хотела, было, напомнить про очередность стульев и денег, но тут у нее зазвонил мобильник.
- Да, иду уже, сейчас тут закончу и иду, - сказала цыганка звонившему и повернулась ко мне:
- Ты же не жадная.
- Не в этом дело.
- Ну, дай хоть сколько-то!
- Просто так - не дам.
- Я с тебя проклятье сниму.
- Сняли уже.
- Да, нет, осталось. У тебя проклятье сделано на руки, на ноги, на волосы, - сказала она, поднимаясь со скамьи.
Чем ей волосы мои не понравились, удивленно подумала я. Волос было много. Они трепались на ветру и кучерявились от влажного воздуха. Мысли мои перенеслись на закучерявленную челку, которую мне сразу захотелось распрямить.
Цыганка повернулась ко мне и без всякой надежды спросила:
- Не дашь денег?
- Нет, извините, меня этот сервис не очень заинтересовал.
- Ну, ладно, - сказала цыганка, - счастливого пути.
- И вам - счастливого пути, - ответила я и задумалась над тем, правильно ли употребила слово «сервис», а если нет, то как надо правильно выразиться по-русски в этом случае.
Сын, когда я ему рассказала об этом, поржал, потом сказал, что русские выражаются коротко и матом, когда к ним подходят цыганки, не тратя времени на пространные диалоги.
