(no subject)
Дорога на Протву недлинная, но на жаре сильно растягивается.
Песчано-грунтовая, сначала мимо домиков дачного кооператива, потом - по сосновой рощице, вдоль железнодорожных путей. Мимо родника, огибая дома местных, попадаешь на деревенский пляжик - вылежанную поляночку сухой травы. На берегу - гигантское, толстенное как баобаб дерево, с ветки которого свисает тарзанка. Лето нынче сухое, вода низкая и до перекладины не достанешь, не прокатишься.
- О, тарзанка висит! - удивляются заезжие пьяненькие мужички.
- А телки там не висят? - острит кто-то из их компании.
Дальше разговор ведется на известном, но не литературном диалекте.
В заборе открывается железная дверь, и некий женский голос предельно вежливо увещевает:
- У нас дети маленькие, говорите, пожалуйста, потише.
Мат стихает на тон, но не прекращается.
Здесь - самое глубокое место. Если проплыть вдоль берега или аккуратно подкрасться и медленно идти, не вылезая, можно увидеть множество озерных лягушек. Темно-зеленые, с желтой полоской вдоль спинки, лосняще блестящие, они поразительно напоминают соленые огурчики. Если подобраться совсем близко, можно даже рассмотреть их глазки, словно выложенные снизу сусальным золотом.
Напротив - темная стена из ив, частично полузатопленных. Порой в погожие дни вдоль них пролетает зимородок, блестя крылышками, словно голубыми зеркалами. У того берега - тень от заваленных в воду ивовых деревьев. Дорастут до определенного размера, река снизу подмоет, стволы и рушатся в воду, цепляясь корнями за берег. Ветки наполовину погружены в речку, ствол горизонтально лежит. Так и живут деревья, полуутопленные. А за ними уже второй ряд растет, напирает, сталкивает в воду.
Интересно брести вдоль этой тени, - там внизу, под водой есть маленькая песчаная дорожка. В месте, где она заканчивается, сразу наступаешь в ил, ноги попадают в месиво маленьких и больших веточек, представляется сом, который выскакивает из тины и хватает за ногу. Интересно, какие у него зубы? острые, как иглы? Сом прокусывает пятку и начинает медленно, как удав, забирать в пасть ногу.
Ты барахтаешься, колотишь по воде руками, издаешь истошные вопли...
Дальше воображение не выдерживает, ноги вырываются из плена веточек. Организм воспаряет и вплавь устремляется к берегу.
уже совсем другая драма: деревенская парочка занимается разборками.
- Мы расстанемся!
- Нет, котенок, я останусь с тобой навсегда!
- Если только твоя мама будет ко мне нормально относиться!
Фразы, словно из дешевого сериала. Молодые люди принесли с собой мутное пойло в водочной бутылке, поэтому слова громко разлетаются над водой. Хорошо, что они без народных добавок, но тишины все равно хочется.
Вылезаю, надо переодеться. Верх от купальника успешно удается по старой пионерлагерной привычке протащить сквозь рукава майки.
Паренек устремляется ко мне и что-то бормочет. Он намного ниже меня, щуплый, черты лица неопределенные из-за участия в многочисленных кулачных забавах. Как раз вытаскиваю из-под привязанного полотенца трусы от купальника. Прыгаю в намотанном на чресла полотенце. А этот персонаж бродит рядом и в упор смотрит. Была б молодой - застеснялась.
Но сейчас не то:
- Отвернитесь, пожалуйста, мне надо трусы переодеть!
Теперь он сам застеснялся, и кривая увела его куда-то в сторону, послышались нечеткие извинения.
Деревенской вежливостью нас не обманешь: если он поймет, что превысил норму - непременно начнет задираться. На селе все живут по понятиям. Стоит только зазеваться - и в бубен. Или обзовут, придираться начнут, цепляться. У этих людей общение - это только вместе выпить, подраться, вступить в интим. Поэтому лучше не давать повода ни к какому сближению: ведь на этот пляж еще ходить и ходить. Все другие пляжи в речке с камушками. И глубины там никакой нет.
Песчано-грунтовая, сначала мимо домиков дачного кооператива, потом - по сосновой рощице, вдоль железнодорожных путей. Мимо родника, огибая дома местных, попадаешь на деревенский пляжик - вылежанную поляночку сухой травы. На берегу - гигантское, толстенное как баобаб дерево, с ветки которого свисает тарзанка. Лето нынче сухое, вода низкая и до перекладины не достанешь, не прокатишься.
- О, тарзанка висит! - удивляются заезжие пьяненькие мужички.
- А телки там не висят? - острит кто-то из их компании.
Дальше разговор ведется на известном, но не литературном диалекте.
В заборе открывается железная дверь, и некий женский голос предельно вежливо увещевает:
- У нас дети маленькие, говорите, пожалуйста, потише.
Мат стихает на тон, но не прекращается.
Здесь - самое глубокое место. Если проплыть вдоль берега или аккуратно подкрасться и медленно идти, не вылезая, можно увидеть множество озерных лягушек. Темно-зеленые, с желтой полоской вдоль спинки, лосняще блестящие, они поразительно напоминают соленые огурчики. Если подобраться совсем близко, можно даже рассмотреть их глазки, словно выложенные снизу сусальным золотом.
Напротив - темная стена из ив, частично полузатопленных. Порой в погожие дни вдоль них пролетает зимородок, блестя крылышками, словно голубыми зеркалами. У того берега - тень от заваленных в воду ивовых деревьев. Дорастут до определенного размера, река снизу подмоет, стволы и рушатся в воду, цепляясь корнями за берег. Ветки наполовину погружены в речку, ствол горизонтально лежит. Так и живут деревья, полуутопленные. А за ними уже второй ряд растет, напирает, сталкивает в воду.
Интересно брести вдоль этой тени, - там внизу, под водой есть маленькая песчаная дорожка. В месте, где она заканчивается, сразу наступаешь в ил, ноги попадают в месиво маленьких и больших веточек, представляется сом, который выскакивает из тины и хватает за ногу. Интересно, какие у него зубы? острые, как иглы? Сом прокусывает пятку и начинает медленно, как удав, забирать в пасть ногу.
Ты барахтаешься, колотишь по воде руками, издаешь истошные вопли...
Дальше воображение не выдерживает, ноги вырываются из плена веточек. Организм воспаряет и вплавь устремляется к берегу.
уже совсем другая драма: деревенская парочка занимается разборками.
- Мы расстанемся!
- Нет, котенок, я останусь с тобой навсегда!
- Если только твоя мама будет ко мне нормально относиться!
Фразы, словно из дешевого сериала. Молодые люди принесли с собой мутное пойло в водочной бутылке, поэтому слова громко разлетаются над водой. Хорошо, что они без народных добавок, но тишины все равно хочется.
Вылезаю, надо переодеться. Верх от купальника успешно удается по старой пионерлагерной привычке протащить сквозь рукава майки.
Паренек устремляется ко мне и что-то бормочет. Он намного ниже меня, щуплый, черты лица неопределенные из-за участия в многочисленных кулачных забавах. Как раз вытаскиваю из-под привязанного полотенца трусы от купальника. Прыгаю в намотанном на чресла полотенце. А этот персонаж бродит рядом и в упор смотрит. Была б молодой - застеснялась.
Но сейчас не то:
- Отвернитесь, пожалуйста, мне надо трусы переодеть!
Теперь он сам застеснялся, и кривая увела его куда-то в сторону, послышались нечеткие извинения.
Деревенской вежливостью нас не обманешь: если он поймет, что превысил норму - непременно начнет задираться. На селе все живут по понятиям. Стоит только зазеваться - и в бубен. Или обзовут, придираться начнут, цепляться. У этих людей общение - это только вместе выпить, подраться, вступить в интим. Поэтому лучше не давать повода ни к какому сближению: ведь на этот пляж еще ходить и ходить. Все другие пляжи в речке с камушками. И глубины там никакой нет.