Зависть. Совесть. Компульсивные действия.
Вот еще что вспомнилось: странные компульсивные поступки, когда организм действует помимо воли и мыслей. Может быть, их было много, но запомнились несколько особо неожиданных, когда тело действовало самостоятельно и при том неожиданно, вопреки всякому желанию и помыслам.
Зима. Мы идем в ясли снежными тропинками меж утонувших в сугробах оградок - низеньких, с орнаментом в виде звездочек в веночках, с шишечками на каждом поперечном столбике. Глаза, как обычно, видят части ног идущих рядом людей: рост ведь еще так мал. У калитки ясельного «загончика», где уже вовсю гуляют детки, нас встречает
знакомая девочка. Она показывает, что у нее в руке - шарик от пинпонга. Мгновенная вспышка зависти рождает столь же мгновенную непредсказуемую реакцию: я наподдаю вверх доверчиво протянутую ручку, шарик летит на землю - такой хорошенький, кругленький, чуть темнее снега. И я его давлю, топчу изо всех сил ногой в валенке. Подружка плачет, шарик непоправимо испорчен, взрослые меня ругают. И тут просыпается Совесть. Становится неимоверно стыдно, - это едкое, липучее чувство, оно разъедает душу. Больше я никому никогда в жизни по-настоящему не завидовала (только по-белому), но стыд стал частым гостем, и отравил немало мгновений бытия… Самый страшный стыд - внезапный, когда сделаешь мимолетную неловкость, родишь неизвестно откуда явившуюся глупость, как герои французских комедий. Ненавижу французские комедии, мне не смешно глазеть на бестолковых, неловких персонажей. Особенно, когда они что-нибудь ломают.
Болезненное отношение к повреждению, поломке предметов родилось тогда же: его вбивала мама, крича и ругая за надорванные и помятые книжки. Мама вопила: «Вещи надо беречь! Ты не умеешь обращаться с вещами! Кто тебе разрешил это брать?!» И в голове родилась идея о том, что сломать какой-то предмет - это преступление. Я даже как-то громко изрекла истину: «Хулиганы ломают игрушки.» То, что хулиганы бьют и обижают слабых, никак не могло прийти в голову. Всегда кто-то кого-то обижал. А бить - так даже правильно и полезно. Как-то мы с девочками в садике наказывали сначала маленького игрушечного кролика, а потом резиновую ласочку. Нашли маленькие прутики и устроили экзекуцию, потом лупили игрушки подобранным ремешком от часов. Нам было лет около четырех. Оказалось, что всем хорошо известно такое понятие, как «ремень». Вряд ли нынешние дети сознают, какой обычной вещью два поколения назад были телесные наказания…
вот такая была ласочка или горностайчик,
которую наказывали детишки
Лето. Нас вывезли в детский сад на дачу. Мальчики роют ямку в песке, накрывают сверху палочками, на палочки накладывают листик и все засыпают песком. А в самой ямке песок мокрый, они туда целое ведерко воды вылили.
- А для чего эта ямка?
- Кто-нибудь пройдет, мы скажем ему: наступи. Он как наступит, в мокроту как вляпается!
- А я не вляпаюсь, я видела, как вы все строили!
Не успела фраза слететь с уст, как нога в чистейшем белом сандалике и не менее чистом носке размахивается и со всей дури наступает в самую середину ловушки, тут же проваливаясь в мокрый песок. Слышится хохот довольных зрителей.
Воспиталка замазывает зеленкой ссадины под каждой коленкой. Сильно щиплет. После процедуры она выпускает пациента на прогулку. Вокруг дачных домиков насыпана отмостка из гранитного щебня. Щебенка разноцветная, мелкая и острая. Неожиданно для себя из всех сил я бухаюсь обеими коленками на эту щебенку и ползу по ней до тех пор, пока боль не отрезвляет. Тогда я встаю, отряхиваюсь и с удивлением разглядываю свои, уже вновь кровоточащие коленки с содранными корками ссадин. «Что же мне с тобой делать?» - причитает воспиталка.
Сад.Лето.Воспиталки Тамара Аркадьевна и Антонина Александровна (фиг запомнишь).
В первом ряду с друзьями и подружками и любимой болячкой на ноге.
Мне 10. На меня нападает маньяк. Он хватает меня одной рукой, другой зажимает рот. Изо всей силы пинаю его ногами, рука злодея неожиданно разжимается, и я издаю неимоверно громкий крик, от которого содрогаются стекла окрестных домов. Я убегаю. Дома оказываюсь через несколько мгновений. Страх так и не успевает появиться.
Мне уже 11, я подросла. Прогулка. Весна, пасмурный денек, всюду грязь и лужи. Вдруг неожиданно для себя я бросаюсь вперед. Очнувшись, я вижу в собственных руках синеватую бумажку. Присматриваюсь: в кулачке зажато 5 рублей! Довольно крупная сумма для того времени.
Очень хорошо вспоминаются эпизоды счастья, осознание которого накатывает уже после лета, после событий, во время воспоминаний, открывающихся яркими картинами в темном зале мысленного кинотеатра. Кажется странным, что был весь захвачен впечатлениями и не понял, не оценил, не ощутил в полной мере, как было прекрасно и здорово. Но внутри головы и вправду кинотеатр. Можно прокрутить события, замедлить просмотр, вернуться. Только память всегда подводит. Пленка качественная, картинки яркие и четкие, но сколько в них дыр, сколько дыр…
Вот яркий эпизод того лета. Прекрасное круглое озеро в лесу, все наполненное темной влагой. Оно глубокое, но в нем столько малышни, и никто не боится утонуть, потому что купаются и взрослые. Туда привела меня мама, приехавшая на дачу, где проводил лето наш сад. Родительский день - всегда огромный, безграничный праздник. Дедушка привозит на машине маму, бабушку, гостинцы и массу игрушек. И мы гуляем по окрестным лесам и купаемся целый день, до самого вечера. Пруд окружали заросли осоки, я шагнула в воду, и один лист глубоко прорезал колено. Боли совсем не возникло, а кровь текла и текла. Но я так и полезла в воду, и взрослые ничего не замети. Черная вода исцелила ранку, и только большой келлоидный рубец остался навсегда следом того великого безоблачного счастья…
На родительский день из всех подаренных игрушек больше всего радовала меня надувная камбала. Она была небольшая, резиновая, и я так старательно накачивала ее, что она превращалась в рыбу-ежа или что-то подобное. Я почти не расставалась с этой игрушкой, мыла ее в умывальной, а идя в туалет, оставляла ее в своем шкафчике. Один из мальчиков, проходя мимо, звонко щелкнул ее в раздувшееся пузико и выдал: «Рыбешка - жирная как бомбешка!»
Я так и покатилась от смеха. И до сих пор дивлюсь его остроумию.
Дети умеют удивительно метко выражаться. Как они издевались над моей фамилией! Зато я научилась в саду виртуозно дразниться, запоминать и выдумывать всякие детские ругательства. Но переплюнуть «Безор - на жопе узор», - как обозвали мальчика с фамилией Безус, мне так и не удалось. Это непревзойденный шедевр. А вот обозвать неразлучных друзей с фамилиями Крейнес и Грумондз так никто как следует и не сумел. Наверно, потому что выговорить эти фамилии в наши четыре-пять лет было никому не под силу.
Воспоминания мигают и исчезают, мигают и исчезают. Словно маленькие вспышки в затылке. Вспышки счастья. Хотя тогда, впервые услышав фразеологизм «счастливое детство», я про себя вздохнула. Если оно у кого и счастливое, то не у меня. Я не заслужила. Я не слушаюсь. «Надо заслужить», - говорила мама про все подряд. Я всегда понимала, что не смогу «заслужить», потому что «не слушаюсь», «ленюсь», «не убираю игрушек». И вообще - все кругом лучше. Вот например, Наташа Журавлева, которая уже вовсю сама ходит за хлебом… Но, слегка поразмыслив, я решила, что меня устроит и такое детство - не безоблачно счастливое, но со вспышками счастья яркого и незабываемого, которое уже никто не отнимет. И не отмотает назад.