Леннарт Бернадотт, владелец "цветущего острова" Майнау. Часть 2
Дворец в поместье Майнау
Вторая мировая война изменила все. Разлом, разделивший мир на два противоборствующих лагеря, проходил не только где-то в горних сферах высокой политики, он проходил по судьбам людей... В годы Первой мировой войны, когда Россия воевала с Германией и ее союзниками, для Марии все было ясно - это была "ее" война, которую вела ее страна, ее народ, и вопроса выбора перед великой княгиней даже не стояло. Мария видела единственный путь - разделить со своим народом все военные тяготы и лишения, отдать все силы для победы...
Теперь же все в ее жизни связалось в такие запутанные узлы, что их невозможно было ни развязать, ни разрубить... Мария ощущала себя русской, продолжала любить свою страну, сочувствовать ее народу, и всегда это подчеркивала. Когда Советский Союз вступил в войну, она сочла нужным возглавить "Фонд помощи Красной Армии Великой княгини Марии Павловны", заботясь прежде всего о простых солдатах. Но поддерживать действовавший в стране режим она не могла. Люди в любимой ею России по-прежнему жили плохо и тяжело, разгул советских репрессий в тридцатые годы скрыть от мировой общественности было невозможно. Даже то немногое, что докатывалось через все препоны до западных стран, потрясало своей бессмысленной жестокостью. Имена Ленина, Дзержинского, Свердлова, Сталина в Советском Союзе причислялись к пантеону новых богов, святых и безгрешных в своей мудрости и доброте. Но для Марии они оставались кровавыми палачами, жестоко и безвинно казнившими ее отца, брата Володю, тетю Эллу, заменившую ей мать, племянника Алексея, маленького больного мальчика, виновного лишь в том, что он - сын императора, множество родственников и друзей, и разрушившими нормальное течение жизни в стране ради амбициозных экспериментов над ее населением...
Но и встать на сторону фашистской коалиции (как это сделали некоторые представители белой эмиграции, видевшие в Гитлере "избавителя России от большевистского гнета") для Марии тоже было невозможно - это противоречило ее убеждениям. Она весьма трезво оценивала идеалы Третьего рейха, побывав в Германии в период становления гитлеровского режима.
Мария Павловна за работой
Большинство американских друзей Марии Павловны заняли резко антифашистскую позицию и готовы были воевать ради своих убеждений. Но вступление Америки в Мировую войну для Марии вызвало множество личных проблем - Леннарт жил в Германии, и, оказавшись в воюющих друг с другом странах, мать и сын теряли возможность даже обмениваться письмами...
Мария Павловна, взвесив на "внутренних весах" все, что пришлось пережить и передумать, предпочла уйти от борьбы. Она была уже немолодой женщиной, уставшей от войн, потрясений и вечной борьбы за выживание. Мария не хотела этой войны и не могла принимать в ней непосредственное участие. Как и Швеция, гражданкой которой она теперь считалась, великая княгиня выбрала нейтралитет. Свой маленький, личный нейтралитет в мире, объятом безумием жесточайшей из войн...
Леннарт Бернадотт тоже не разделял идеалов Третьего рейха. События, происходящие в гитлеровской Германии, вынудили его оставить любимый Майнау и переехать с семьей в Швецию. Как и мать, он увлекался фотографией, а позже освоил и киносъемку. В Швеции господин Бернадотт зарабатывал на жизнь, работая кинооператором, позже он стал кинопродюссером и главным редактором фотожурнала.
А великая княгиня Мария перебралась в Аргентину и в который уже раз "начала жизнь заново". В 1941 году, когда Мария Павловна поселилась в Буенос-Айресе, ей испольнился пятьдесят один год, но она была полна надежд и планов. Ситуация в Аргентине тоже не была спокойной - в 1940-е годы в стране шла постоянная драка за власть. Хуан Перон, претендовавший на роль диктатора, то примыкал к военной хунте, то разрывал с ней, то пребывал на вершине власти, то оказывался под арестом, потом, освобожденный из заключения в ходе политических волнений, возвращался на Олимп в качестве демократически избранного президента. Страну сотрясали военные перевороты, на улицах Буенос-Айреса бушевали многотысячные митинги и возникали баррикады... Однако, Марии Павловне все это казалось детской игрой - темпераментные аргентинцы очень красиво, но по-русским меркам совершенно бескровно боролись за власть. Если в результате переворота один человек ненадолго оказывается в тюрьме, опекаемый женой и соратниками, можно ли относиться к этому перевороту серьезно? Побывали бы эти борцы в Петрограде в 1918 году, узнали бы, что значит переворот...
Мария Павловна с сыном в Буэнос-Айресе
Марию Павловну больше тревожило другое - ее журналистская карьера перестала развиваться. Все внимание мир уделял фронтовым корреспондентам, передававшим репортажи из горячих точек Мировой войны, а событиями в Аргентине, оказавшейся на периферии политической жизни, зарубежные издатели интересовались не слишком... Художественная фотография и газетные снимки, приносившие ей определенный доход в Америке, в Аргентине большого заработка не давали, но зато здесь очень высоко ценили живопись. Мария вспомнила свои художественные навыки, написала серию картин и не без выгоды их распродала. Однако, прочного финансового положения это не давало - денежные поступления были нерегулярными и не слишком большими.
Узнав о вновь постигших Марию трудностях шведский король передал своей бывшей невестке денежную помощь. Мария приняла ее с благодарностью. В 1947 году Леннарт приехал в Аргентину навестить мать и задержался там на четыре месяца. Он с восторгом открывал для себя новую страну, новую жизнь, обзаводился друзьями, а Мария была просто счастлива - наконец-то выпал один из немногих случаев в ее жизни, когда ей удалось пробыть с сыном так долго, не разлучаясь и от души наслаждаясь общением. Теперь, когда война завершилась и больше не было преград для путешествий по миру, она вновь смогла бывать и на Майнау, и на юге Франции, и в других любимых европейских местах, где встречалась с родными, близкими и друзьями (а порой и подолгу гостила в их семьях).
Стефан Скотт, шведский исследователь семейства Романовых, на основании интервью, взятых у графа Леннарта Бернадотта, замечал, что с возрастом характер Марии стал более жестким, а стремление "делиться своим жизненным опытом" (то немногое, что она могла предложить сыну еще в дни первых редких встреч) достигло небывалого размаха. Скотт так писал о родственных встречах великой княгини с сыном: "Визиты к сыну доставляли не только радость: к этому времени в ней развилась специфическая бестактность, свойственная пожилым дамам разных национальностей, но особо присущая зрелым русским дамам. В Марии Павловне эта черта сочеталась с великокняжеским воспитанием в традициях самодержавия, и семью сына она воспринимала как свою вотчину; столкновения с сыном, который собственной судьбой продемонстрировал не меньшее упрямство, были, надо думать, внушительными".
Леннарт замечал, что мать не чужда некоторых сословных предрассудков. Даже в начале ХХI века он с осуждением рассказывал об этом корреспонденам: "Она позволяла своим бывшим фрейлинам целовать себе руку! Она кичилась своим происхождением. Ее раздражали дети. А у нас на Майнау всегда много детей" (Журнал "Домовой", 2001, № 4).
А ведь когда-то юная Мария, впервые оказавшись при шведском королевском дворе, и сама, по собственному признанию, была чрезвычайно шокирована привычкой фрейлин целовать ей руку и старалась прятать ладошки за спину, когда к ней приближалась какая-нибудь знатная дама... Видимо, со временем привыкла. И еще одна с болью звучавшая фраза из ее мемуаров, рассказывающих о собственном детстве, невольно вспоминается при чтении этих строк: "Наши шалости тетю раздражали"... Тогда Марии казалось чрезвычайно несправедливым, что Елизавета Федоровна, получившая викторианское воспитание, раздражается из-за детских шалостей и не позволяет своим приемным детям вдоволь порезвиться, считая нужным держать их в строгости. Похоже, викторианское воспитание великой княгини Марии сыграло подобную же злую шутку с ее собственными внуками. А у Леннарта родилось девять детей - четыре в первом браке и пять во втором. Правда, со своими младшими внуками Мария разминулась во времени. Самая младшая дочь Леннарта Бернадотта Диана родилась в 1982 году...
Церковь Святой Марии в Майнау
Любимый брат Дмитрий, к величайшему горю Марии, скончался в 1942 году и был похоронен в Швейцарии. Но со временем ей удалось перезахоронить прах брата на Майнау, в поместье Леннарта Бернадотта, в приделе выстроенной там церкви Святой Марии...
Начиная с лета 1948 года Мария стала серьезно болеть - ее мучили невыносимые головные боли из-за высокого давления и сердечные приступы. Врачи говорили о "расстройстве нервной системы" (что неудивительно при всех коллизиях ее жизни). Леннарт настаивал на переезде матери в Европу - он считал, что великая княгиня должна находиться под наблюдением лучших европейских врачей, но Мария не сразу смогла на это решиться. В Аргентине она добилась определенного положения в обществе и даже при скромных доходах могла наслаждаться независимостью, вкус с которой чувствовала всю жизнь. А проживание в Латинской Америке обходилось намного дешевле, чем в Европе; в Буэнос-Айресе и с относительно небольшими средствами можно было ощущать себя состоятельной особой. Лишь политические волнения, начавшиеся в Аргентине (очередной путч, ставивший целью не допустить Эвиту Перон на пост вице-президента страны), заставили Марию в 1951 году окончательно перебраться в успокоившуюся послевоенную Европу. Теперь встречи с сыном и его семьей приняли регулярный характер.
Леннарт, посвятив себя научной деятельности, создал на своем острове площадью 44,7 га ботанический сад, названный "Парк четырех времен года" с уникальным подбором цветов и редких растений. Еще в молодости он успел поработать лесником и приобрел опыт бережного и корректного преобразования природных ландшафтов. Редкие климатические особенности позволили разводить на Майнау даже субтропические растения.
Граф Леннарт, кратко выразив свои мечты в девизе: "Сады на благо человеку и природе", сумел воплотить эту идею на практике, превратив свой остров в нечто божественное, не имеющее аналогов в мире. Все здесь утопает в цветах - тысячи роз самых разных форм и оттенков, рододендроны и азалии более чем 200 сортов; весной набивают бутоны 600 тысяч луковиц тюльпанов и полмиллиона нарциссов и гиацинтов, в июле берега Майнау кажутся лиловыми из-за моря фуксий, в сентябре наступает пора георгинов, и остров буйствует разноцветьем - двадцать пять тысяч кустов георгинов двухсот пятидесяти сортов... В оранжереях растут 20 разновидностей тропических пальм, лианы, экзотические фрукты, а над искусственными водопадами вьются под стеклянной крышей шесть тысяч редких бабочек... Поистине - райское место!
Однако поселиться постоянно в имении сына Мария Павловна не пожелала. По мнению родственников, она проживала в обстановке "перманентного артистического хаоса" и не собиралась отказываться от своих привычек, даже если это кого-нибудь и раздражало. Она продолжала путешествовать по Европе, много времени уделяя старым друзьям, встречи с которыми воскрешали в ее памяти прошлое. И никогда не отказывала друзьям в помощи... Множество разнообразных интересов делали жизнь великой княгини весьма насыщенной. Приезжая в гости к сыну, она привозила полный автомобиль жизненно необходимых ей вещей - мольберты и наборы красок, фотоаппаратуру, швейную машинку, "рукодельные" корзинки с иглами, нитками и инструментами, свое привычное дамское седло для верховой езды, пишущую машинку для литературной деятельности, музыкальные инструменты и книги, книги, книги... На русском языке и на всех европейских, которыми она свободно владела, модные новинки и раритеты, имеющие библиографическую ценность.
Будучи человеком увлекающимся, Мария очень много сил отдала собиранию личной библиотеки - это хобби появилось у нее с тех пор, как однажды ей удалось приобрести у букинистов первые томики из собрания собственного отца, украшенные экслибрисом великого князя (неведомым путем книги из библиотеки Павла Александровича, конфискованной большевиками, "выплывали" на распродажах в Европе и Америке, и Мария, конечно же, не могла равнодушно пройти мимо этих осколков прошлого). В результате она стала обладательницей редкого, уникального собрания, основу которого составили книги из личных библиотек членов романовского семейства... (После смерти Марии Павловны эта бесценная книжная коллекция была передана на кафедру славистики Стокгольмского университета, а ныне перешла в библиотеку правящей династии Бернадоттов, хранящуюся в Королевском дворце в Стокгольме).
Фонтан-горка в Майнау
Тот же фонтан в ином цветочном оформлении
И еще один вариант
К концу пятидесятых годов Марию Павловну все сильнее стали беспокоить легкие, проблемы с которыми начались у нее еще в годы Первой мировой войны. К ее услугам были лучшие клиники и санатории Германии и Швейцарии. На трон Шведского королевства еще в 1950 году вступил брат ее бывшего мужа Вилли, король Густав VI, всегда испытывавший симпатию к своей несостоявшейся невестке, матери племянника Леннарта. Как и его отец, Густав V, новый король не отказывал великой княгине Марии в родственном участии и помощи. Марии Павловне, снова столкнувшейся с финансовыми проблемами, шведская корона выплачивала пожизненную пенсию, позволявшую бывшей принцессе вполне достойно существовать.
Умерла великая княгиня 13 декабря 1958 года в санатории Бадинген в Констанце от болезни легких. Ей было шестьдесят восемь лет... Сын похоронил ее на острове Майнау, в церкви святой Марии. Рядом с могилой Марии Павловны - могила великого князя Дмитрия Романова. Брат и сестра, которые были так близки всю жизнь, остались неразлучны и после смерти.
Профессор Леннарт Бернадотт, сын Марии Павловны, осуществил свою мечту, посвятив всю жизнь научной деятельности, любимым людям и, как ни высокопарно это звучит, развитию взаимопонимания между народами мира. На его острове Майнау ежегодно бывает до 2 миллионов посетителей из разных стран - это и туристы, привлеченные сказочной красотой садов и парков острова, и ученые, и специалисты по ландшафтному дизайну, и студенты, проходящие здесь стажировку... Здесь проводятся выставки, музыкальные и кулинарные фестивали, исполняются рок-оперы и концерты Бетховена с Рахманиновым, устраиваются балы и садоводческие школы. Основанный графом Научный фонд Леннарта Бернадотта, управление которым с 1987 года приняла его вторая жена графиня Соня Бернадотт, претворяет в жизнь множество смелых проектов.
Граф Бернадотт со своей второй женой
Одним из наиболее интересных является, без сомнения "Нобелевский симпозиум". Под эгидой фонда Леннарта Бернадотта собираются сотни студентов и молодых ученых (свыше 600 человек) из разных стран мира, которым предоставляется возможность выслушать доклады и посетить занятия, проводимые нобелевскими лауреатами. К примеру, в 2002 году перед юными представителями научного мира выступили 17 лауреатов Нобелевской премии в области химии и биохимии. Встречи 2003 года были посвящены физике, 2004 года - медицине. Подобные ежегодные симпозиумы проводились уже свыше 50 раз и удостоились самой высокой оценки в научном мире.
Если изначально на них собирались молодые ученые и студенты преимущественно из Германии и Швейцарии, то постепенно круг приглашенных настолько расширился, что эти встречи приобрели важнейшее международное значение. Руководительница Научного фонда Леннарта Бернадотта, графиня Соня Бернадотт уделяет большое значение тому, чтобы молодые ученые из разных стран, в том числе испытывающих политические либо экономические трудности, попадали на симпозиум и имели возможность расширить свои научные познания. Один из соучредителей фонда, бывший глава концерна BMW Иоахим Милберг подчеркивал, что "конкурентноспособное государство начинается в университете, лаборатории" (и как бесконечно жаль, что политики, облеченные высокой властью, об этом часто забывают!).
В 1970-е годы, когда экологическая культура во многих странах была еще не столь высока, воды Боденского озера, уникального природного резервуара пресной воды (одного из крупнейших в Европе), загрязнялись и зацветали. Озеро, расположенное на границе трех европейских стран - Германии, Австрии и Швейцарии, оказалось в положении того самого "дитя без глаза", что страдает от изобилия нянек. Граф Леннарт решил бороться с экологической безответственностью. Сейчас забота об экологии и охране окружающей среды в Европе - норма вещей, но тридцать лет назад многим это казалось полным донкихотством (пардон, бернадотством)... Однако граф умел добиваться своего. Сперва родился Манифест Боденского озера, а затем - прекрасные очистные сооружения. Вода стала настолько чистой, что ее можно было без опаски пить даже без кипячения. Граф устроил показательное тестирование воды, поставив эксперимент на самом себе - в присутствии представителей прессы, щелкавших фотоаппаратами, он вошел в волны озера и испил водицы, зачерпнув ее хрустальным бокалом. Фотографии замелькали в печати, послужив наглядным уроком экологической борьбы...
Прославился Леннарт Бернадотт и многолетней деятельностью на посту председателя Общества садоводов Германии, почтенной организации, которая существует уже 200 лет. В 1960-е годы граф развернул соревнование между жителями немецких деревень под девизом: "Наша деревня самая красивая. Наша деревня вся в зелени и цветах". Буквально все немецкие деревни вступили в борьбу и, конечно же, все от этой борьбы и выиграли - ведь так приятно жить среди цветущих растений...
Дворец в Майнау
С Россией, родиной великой княгини Марии, семейство Бернадоттов поддерживает связь. Граф Леннарт был в Петербурге и Москве вместе с матерью четырехлетним ребенком, но сохранил воспоминания об этом путешествии на всю жизнь.
Вернуться в Россию ему довелось лишь в 1990-м году... В петербургском Музее этнографии проходила выставка фоторабот Леннарта Бернадотта под названием "Оптические сны". Граф, которому в то время исполнился уже 81 год, сам представлял ее петербуржцам - потомкам соотечественников своей матери.
Семья графа с волнением посетила в Зимний дворец - место, где каждый камень связан с именами их предков, прадедов и прапрадедов из династии Романовых. Фотография, запечатлевшая семейство Бернадоттов на ступенях парадной лестницы Зимнего дворца, ныне украшает Белый зал графского дворца на Майнау.
Имена Марии Павловны, принца Вильгельма и графа Леннарта вновь зазвучали в Петербурге в апреле 2003 года, когда в рамках "Недели Швеции" открылась выставка "Романовы и Бернадотты", представлявшая фотографии и экспонаты из коллекций Королевского дворца Стокгольма. Размещенная в залах церкви святой Екатерины на Малой Конюшенной улице, экспозиция выставки рассказывала о судьбах русской и шведской венценосных династий, о пересечении этих судеб, и, конечно же, о многообещающем династическом браке, увы, не слишком удачном, между шведским принцем и русской великой княжной.
Но не только Петербург оказался в сфере внимания семьи Бернадоттов (или Бернадотте, как нередко на немецкий лад произносят их имя в России). Например, в городе Владимире при заинтересованной помощи графини Беттины Бернадотт аф Визбор, дочери графа Леннарта, планируется открыть "Эрлангенский сквер" - небольшой парк с традиционно европейским ландшафтом. Дизайнер-садовод из Владимира, занимающийся городскими клумбами, приглашен на Майнау пройти обучение тонкостям паркового садоводства. А старинный русский городок графине понравился - она сказала, что не ожидала увидеть здесь такое количество цветущих растений. Графиня Беттина не только дала владимирцам советы по ландшафтному дизайну, но и предала посадочный материал, например, луковицы тюльпанов со своего острова.
Узнав, что в России ведется работа над книгой о судьбе великой княгини Марии Романовой, граф Леннарт Бернадотт передал в распоряжение автора материалы о жизни своей матери, неизвестные в России. Со стороны его сиятельства была лишь единственная просьба - обязательно прислать ему экземпляр книги, когда она будет издана. То, что о великой княгине помнят на ее родине, было для него чрезвычайно важно.
Увы, буквально на следующий день после того, как завершенная рукопись книги была передана в издательство, из Германии пришло печальное известие - в декабре 2004 года, незадолго до Рождества, граф Леннарт Бернадотт скончался. Мне оставалось лишь с благодарностью и печалью посвятить книгу его памяти...