Итак, роковая Матильда Кшесинская...
Продолжение. Начало см.:https://eho-2013.livejournal.com/1150375.html
В октябре 1890 года великие князья Николай и Георгий отправились в свое долгое заграничное путешествие. По пути корабль цесаревича завернул в Грецию и прихватил на борт кузена Ники, принца Георгия Греческого, Джоржи. Путешествие обещало быть приятным и интересным - веселая компания молодых принцев, самый торжественный прием во всех странах по пути следования, экзотические места и приключения... Однако не все приносило радость - великий князь Георгий в море сильно простудился, заболел и ему пришлось пересесть на встречное судно, чтобы вернуться домой. (Позже болезнь перейдет в тяжелую чахотку, и Георгий оставит этот мир молодым).
А на Николая в Японии нападет вооруженный фанатик, пытаясь зарубить его саблей. Только случайность спасла цесаревича - Джоржи Греческий попытался сбить нападавшего с ног тростью, тот споткнулся и удар прошел по касательной, оставив на голове цесаревича лишь рану.
После этого печального события император Александр распорядился, чтобы сын возвращался домой. Но Николаю предстояло высадиться на берег на Дальнем Востоке, заложить там финальный участок будущей Транссибирской магистрали, главой Комитета по строительству которой назначил его отец, а потом проехать по всей России с Востока на Запад, знакомясь со свой страной, что было не менее интересно, чем чужедальние места.
Вернулся в Санкт-Петербург Ники почти через год - 4 августа 1891 года, и в тот же вечер уже был в театре... А на сцене по стечению обстоятельств блистала Кшесинская-вторая, успевшая за год продвинуться в своей балетной карьере. Роман с наследником снова превратился для нее в реальный шанс. И даже то, что вскоре Николай вместе с родителями надолго уехал в Данию, навестить дедушку, датского короля, ничего не меняло - Матильда умела ждать.
К 1891 году холостое положение стало тяготить Николая. Задушевному приятелю Сандро он признавался:
«Я знаю, что мне пора жениться, так как я невольно все чаще и чаще начинаю засматриваться на красивенькие лица. Притом мне самому ужасно хочется жениться, ощущается потребность свить и устроить себе гнездышко».
Для женитьбы Кшесинская-вторая, конечно, не годилась, однако для устройства любовного гнездышка - вполне… И все же целомудренный Ники не торопился с развитием своего романтического приключения. Свое сердце он мечтал отдать другой… В своем дневнике Николай записал:
«Моя мечта когда-либо жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 года, когда она провела шесть недель в Петербурге! Я долго противился своему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты. Но когда Eddy * оставил или был отказан, единственное препятствие или пропасть между нею и мною - это вопрос религии. Кроме этой преграды нет другой; я почти уверен, что наши чувства взаимны! Все в воле Божией. Уповая на его милость, я спокойно и покорно смотрю в будущее». (21 декабря 1891 года).
Предаваясь подобным мечтам, Ники особо и не искал встреч с обворожительной балериной. С Матильдой они виделись лишь мельком в театре или на катаниях на набережной, пролетая мимо друг друга в экипажах, запряженных резвыми рысаками. К тому же, родители Матильды поначалу проявляли строгость и отпускали дочек из дома лишь с провожатыми и только в знакомые дома. Матильде приходилось проявлять большую изобретательность, чтобы воспользоваться хотя бы крупицами свободы.
Но судьба подтолкнула молодых людей друг к другу в тот момент, когда этого меньше всего можно было ожидать - в январе 1892 года Матильда заболела, из-за чего сидела дома и нигде не появлялась, и Николай позволил себе ее навестить. Несмотря на то, что она была не в лучшей форме (с повязкой на глазу из-за фурункула), гостя проводили в ее комнату и, вопреки обыкновению, оставили с барышней наедине. Вот тут-то между наследником императорского престола и хорошенькой танцовщицей промелькнула искра, затушить которую оказалось уже невозможно…
На следующий день Матильда получила от Николая записку: «Надеюсь, что глазок и ножка поправляются… до сих пор хожу, как в чаду. Постараюсь возможно скорее приехать. Ники».
С тех пор встречи становятся регулярными и все более интимными. Вскоре Николай, уже на правах своего человека, приглашает в дом Матильды свою компанию - Сандро с братьями.
«Мы очень уютно проводили вечера, - рассказывала Кшесинская. - Михайловичи пели грузинские песни, которым они выучились на Кавказе, где отец их был Наместником почти двадцать лет. Сестра тоже часто проводила вечера с нами. Живя у родителей, я ничем не могла угостить своих гостей, но иногда мне все же удавалось подать им шампанское.
В один из вечеров Наследник вздумал исполнить мой танец Красной Шапочки в «Спящей красавице». Он вооружился какой-то корзинкой, нацепил себе на голову платочек и в полутемном нашем зале изображал и Красную Шапочку и Волка».
Матильда очень старалась предстать на страницах собственных мемуаров романтичной и бескорыстной особой. Но иногда столь красноречиво проговаривалась о своих настроениях, что увериться в ее абсолютном бескорыстии сложно.
«Наследник стал часто привозить мне подарки, которые я сначала отказывалась принимать, но, видя, как это огорчает его, я принимала их. Подарки были хорошие, но не крупные. Первым его подарком был золотой браслет с крупным сапфиром и двумя большими бриллиантами».
Бриллиантовый браслет от Фаберже… Право, такая мелочь! Бескорыстной барышне хотелось чего-нибудь «покрупнее»!
Вскоре место постоянного пребывания наследника перестало быть тайной. Петербургский градоначальник разыскивал Николая Александровича именно в доме Кшесинских, когда цесаревич был нужен ему по делу. И если батюшка-император изволил спрашивать, где Ники, присылали лакея в дом балерины - государь, дескать, сыночка к себе требуют… «…И Наследник тотчас поехал к отцу в Аничков дворец», - с некоторой обидой вспоминала Матильда один из подобных вызовов.
В Петербурге роман цесаревича Николая стал настоящей сенсацией. Известная сплетница генеральша Александра Богданович записала в свой дневник среди самых горячих столичных новостей:
«Цесаревич серьезно увлечен танцовщицей Кшесинской 2-й, которой 19 лет. Она не красивая, не грациозная, но миловидная, очень живая, вертлявая, зовут ее Матильдой. Цесаревич говорил этой «Мале» (так ее зовут), что упросил царя два года не жениться. Она всем и каждому хвалится своими отношениями с ним».
Впрочем, судя по замечаниям мадам Богданович, Маля симпатиями в светских кругах не пользовалась: «Кшесинская очень заважничала с тех пор, как находится для les bonnes grâces **».
Сплетни ползли по городу. «Бобриков * говорил про цесаревича, что шалит, что пора его женить; что написал Кшесинской, когда говел (соблюдал Великий пост перед Пасхой. - Е.Х.), что скоро кончит говеть и тогда с ней «заживут генералами», - зафиксировала в дневнике мадам Богданович. Пересказ сплетен и слухов в ее дневнике всегда получался удивительно пошлым.
Но кое-кто в Петербурге выражался еще определеннее, как, к примеру, известный публицист и издатель Алексей Суворин. Делая записи в собственном дневнике, он деликатных слов не подбирал: «Наследник посещает Кшесинскую и е… ее. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают».
Родители Николая тоже «притворялись, что ничего не знают»… Мария Федоровна изредка позволяла себе сделать замечание сыну, но очень тактично и без всяких намеков на Малю. Ники понимал, что это несерьезно, и не придавал матушкиному ворчанию особого внимания.
В его дневнике это тоже нашло свое отражение:
«5 марта 1892 года. Мама говорит, что меня почти не видит, так много я шляюсь, но, то не мое мнение, мне кажется, что в мои годы так и следует».
Обычно Александр III очень болезненно относился к действиям и слухам, которые могли бы скомпрометировать членов правящего дома. Недостойное поведение не прощалось никому из родственников. И Мария Федоровна вполне разделяла взгляды мужа - она всегда была строгой ревнительницей чести императорского имени. Но на увлечение сына, которое, конечно же, породило множество кривотолков, смотрела сквозь пальцы.
Считалось, что императрица не догадывается о романе сына с юной звездочкой имперского балета, однако это представляется маловероятным - не так уж невнимательна она была к делам близких, скорее, напротив. Да и придворное окружение, без сомнения, донесло до императрицы то, о чем говорил «весь Петербург»…
Однако в этот период характер императрицы Марии стал меняться, и перемены эти казались все более отчетливыми - она все меньше походила на ту искреннюю девочку, которой прибыла когда-то в Россию. Неограниченная власть и сознание собственной исключительности наложили свою печать на ее взгляды и поступки, и теперь Мария Федоровна все чаще изменяла собственным принципам, вероятно, даже не замечая этого…
Мария Федоровна с маленьким Ники
Пройдет почти двадцать лет, прежде чем Мария Федоровна даст понять, что всегда и все прекрасно понимала, если дело касалось ее дорогого Ники. Примадонна императорского балета Кшесинская в 1911 году объявит, что покидает сцену и дает «прощальный спектакль» (этих «прощальных спектаклей» окажется еще очень и очень много - блистательная Матильда будет выступать и в семьдесят, исполняя в Париже русские танцы).
Николай Александрович собрался в театр, чтобы повидать бывшую возлюбленную и вручить ей памятный подарок. Неожиданно для всех вдовствующая императрица объявила, что тоже желает посмотреть балет, и будет сопровождать сына. Все поняли - Мария Федоровна решилась, наконец, поставить Кшесинскую на место.
Царедворцы засуетились. Министр Двора вызвал к себе директора императорских театров князя Волконского и заявил:
- Государь не должен вызвать к себе в ложу эту женщину. Если это произойдет, вдовствующая императрица вас не простит.
Директору чуть не стало дурно - он знал, что государь собирается вручить Матильде кулон с бриллиантами. И как посмеешь ему в этом воспрепятствать? Пришлось сыграть «под дурачка» - приветствуя прибывших в театр высоких гостей, директор «наивно» спросил у царя при всех:
- Подарок госпоже Кшесинской, ваше величество, прикажете передать сейчас или во время публичного чествования?
Николай смутился, а мать молча обожгла сына суровым взглядом. И директор, так ловко предотвративший встречу венценосца с бывшей возлюбленной, отправился к балерине вручать императорский дар своими руками.
Ну, а в зиму 1892-1893 годов Николай - еще юный наследник, который искренне увлечен хорошенькой балеринкой. Их встречи в доме родителей Матильды и вправду выглядят двусмысленно, и Ники приобретает для Кшесинской роскошный меблированный особняк на Английском проспекте.
В своих мемуарах Кшесинская очень трогательно рассказывает о том, какие слова сказал ей ее благородный отец, когда она решилась оставить родительский дом и сойтись с Николаем, и что она ответила. Но умалчивает, на чьи деньги был приобретен дом, в котором она поселилась…
«Я ждала возвращения Наследника теперь у себя дома», - вспоминала Кшесинская. Это были уже почти семейные отношения. Ей казалось, что она победила...
* Альберт-Виктор, внук королевы Виктории, сын принца Уэльского Альберта-Эдуарда (дяди Берти); в 1889 году Эдди делал предложение Алисе Гессенской.
** особых милостей (фр.)
* Бобриков Г.И. - генерал-лейтенант, начальник штаба Петербургского военного округа, позже (с 1898 г.) - финляндский генерал-губернатор, в 1904 г. убит финскими сепаратистами.
Продолжение следует...
В октябре 1890 года великие князья Николай и Георгий отправились в свое долгое заграничное путешествие. По пути корабль цесаревича завернул в Грецию и прихватил на борт кузена Ники, принца Георгия Греческого, Джоржи. Путешествие обещало быть приятным и интересным - веселая компания молодых принцев, самый торжественный прием во всех странах по пути следования, экзотические места и приключения... Однако не все приносило радость - великий князь Георгий в море сильно простудился, заболел и ему пришлось пересесть на встречное судно, чтобы вернуться домой. (Позже болезнь перейдет в тяжелую чахотку, и Георгий оставит этот мир молодым).
А на Николая в Японии нападет вооруженный фанатик, пытаясь зарубить его саблей. Только случайность спасла цесаревича - Джоржи Греческий попытался сбить нападавшего с ног тростью, тот споткнулся и удар прошел по касательной, оставив на голове цесаревича лишь рану.
После этого печального события император Александр распорядился, чтобы сын возвращался домой. Но Николаю предстояло высадиться на берег на Дальнем Востоке, заложить там финальный участок будущей Транссибирской магистрали, главой Комитета по строительству которой назначил его отец, а потом проехать по всей России с Востока на Запад, знакомясь со свой страной, что было не менее интересно, чем чужедальние места.
Вернулся в Санкт-Петербург Ники почти через год - 4 августа 1891 года, и в тот же вечер уже был в театре... А на сцене по стечению обстоятельств блистала Кшесинская-вторая, успевшая за год продвинуться в своей балетной карьере. Роман с наследником снова превратился для нее в реальный шанс. И даже то, что вскоре Николай вместе с родителями надолго уехал в Данию, навестить дедушку, датского короля, ничего не меняло - Матильда умела ждать.
К 1891 году холостое положение стало тяготить Николая. Задушевному приятелю Сандро он признавался:
«Я знаю, что мне пора жениться, так как я невольно все чаще и чаще начинаю засматриваться на красивенькие лица. Притом мне самому ужасно хочется жениться, ощущается потребность свить и устроить себе гнездышко».
Для женитьбы Кшесинская-вторая, конечно, не годилась, однако для устройства любовного гнездышка - вполне… И все же целомудренный Ники не торопился с развитием своего романтического приключения. Свое сердце он мечтал отдать другой… В своем дневнике Николай записал:
«Моя мечта когда-либо жениться на Аликс Г. Я давно ее люблю, но еще глубже и сильнее с 1889 года, когда она провела шесть недель в Петербурге! Я долго противился своему чувству, стараясь обмануть себя невозможностью осуществления моей заветной мечты. Но когда Eddy * оставил или был отказан, единственное препятствие или пропасть между нею и мною - это вопрос религии. Кроме этой преграды нет другой; я почти уверен, что наши чувства взаимны! Все в воле Божией. Уповая на его милость, я спокойно и покорно смотрю в будущее». (21 декабря 1891 года).
Предаваясь подобным мечтам, Ники особо и не искал встреч с обворожительной балериной. С Матильдой они виделись лишь мельком в театре или на катаниях на набережной, пролетая мимо друг друга в экипажах, запряженных резвыми рысаками. К тому же, родители Матильды поначалу проявляли строгость и отпускали дочек из дома лишь с провожатыми и только в знакомые дома. Матильде приходилось проявлять большую изобретательность, чтобы воспользоваться хотя бы крупицами свободы.
Но судьба подтолкнула молодых людей друг к другу в тот момент, когда этого меньше всего можно было ожидать - в январе 1892 года Матильда заболела, из-за чего сидела дома и нигде не появлялась, и Николай позволил себе ее навестить. Несмотря на то, что она была не в лучшей форме (с повязкой на глазу из-за фурункула), гостя проводили в ее комнату и, вопреки обыкновению, оставили с барышней наедине. Вот тут-то между наследником императорского престола и хорошенькой танцовщицей промелькнула искра, затушить которую оказалось уже невозможно…
На следующий день Матильда получила от Николая записку: «Надеюсь, что глазок и ножка поправляются… до сих пор хожу, как в чаду. Постараюсь возможно скорее приехать. Ники».
С тех пор встречи становятся регулярными и все более интимными. Вскоре Николай, уже на правах своего человека, приглашает в дом Матильды свою компанию - Сандро с братьями.
«Мы очень уютно проводили вечера, - рассказывала Кшесинская. - Михайловичи пели грузинские песни, которым они выучились на Кавказе, где отец их был Наместником почти двадцать лет. Сестра тоже часто проводила вечера с нами. Живя у родителей, я ничем не могла угостить своих гостей, но иногда мне все же удавалось подать им шампанское.
В один из вечеров Наследник вздумал исполнить мой танец Красной Шапочки в «Спящей красавице». Он вооружился какой-то корзинкой, нацепил себе на голову платочек и в полутемном нашем зале изображал и Красную Шапочку и Волка».
Матильда очень старалась предстать на страницах собственных мемуаров романтичной и бескорыстной особой. Но иногда столь красноречиво проговаривалась о своих настроениях, что увериться в ее абсолютном бескорыстии сложно.
«Наследник стал часто привозить мне подарки, которые я сначала отказывалась принимать, но, видя, как это огорчает его, я принимала их. Подарки были хорошие, но не крупные. Первым его подарком был золотой браслет с крупным сапфиром и двумя большими бриллиантами».
Бриллиантовый браслет от Фаберже… Право, такая мелочь! Бескорыстной барышне хотелось чего-нибудь «покрупнее»!
Вскоре место постоянного пребывания наследника перестало быть тайной. Петербургский градоначальник разыскивал Николая Александровича именно в доме Кшесинских, когда цесаревич был нужен ему по делу. И если батюшка-император изволил спрашивать, где Ники, присылали лакея в дом балерины - государь, дескать, сыночка к себе требуют… «…И Наследник тотчас поехал к отцу в Аничков дворец», - с некоторой обидой вспоминала Матильда один из подобных вызовов.
В Петербурге роман цесаревича Николая стал настоящей сенсацией. Известная сплетница генеральша Александра Богданович записала в свой дневник среди самых горячих столичных новостей:
«Цесаревич серьезно увлечен танцовщицей Кшесинской 2-й, которой 19 лет. Она не красивая, не грациозная, но миловидная, очень живая, вертлявая, зовут ее Матильдой. Цесаревич говорил этой «Мале» (так ее зовут), что упросил царя два года не жениться. Она всем и каждому хвалится своими отношениями с ним».
Впрочем, судя по замечаниям мадам Богданович, Маля симпатиями в светских кругах не пользовалась: «Кшесинская очень заважничала с тех пор, как находится для les bonnes grâces **».
Сплетни ползли по городу. «Бобриков * говорил про цесаревича, что шалит, что пора его женить; что написал Кшесинской, когда говел (соблюдал Великий пост перед Пасхой. - Е.Х.), что скоро кончит говеть и тогда с ней «заживут генералами», - зафиксировала в дневнике мадам Богданович. Пересказ сплетен и слухов в ее дневнике всегда получался удивительно пошлым.
Но кое-кто в Петербурге выражался еще определеннее, как, к примеру, известный публицист и издатель Алексей Суворин. Делая записи в собственном дневнике, он деликатных слов не подбирал: «Наследник посещает Кшесинскую и е… ее. Она живет у родителей, которые устраняются и притворяются, что ничего не знают».
Родители Николая тоже «притворялись, что ничего не знают»… Мария Федоровна изредка позволяла себе сделать замечание сыну, но очень тактично и без всяких намеков на Малю. Ники понимал, что это несерьезно, и не придавал матушкиному ворчанию особого внимания.
В его дневнике это тоже нашло свое отражение:
«5 марта 1892 года. Мама говорит, что меня почти не видит, так много я шляюсь, но, то не мое мнение, мне кажется, что в мои годы так и следует».
Обычно Александр III очень болезненно относился к действиям и слухам, которые могли бы скомпрометировать членов правящего дома. Недостойное поведение не прощалось никому из родственников. И Мария Федоровна вполне разделяла взгляды мужа - она всегда была строгой ревнительницей чести императорского имени. Но на увлечение сына, которое, конечно же, породило множество кривотолков, смотрела сквозь пальцы.
Считалось, что императрица не догадывается о романе сына с юной звездочкой имперского балета, однако это представляется маловероятным - не так уж невнимательна она была к делам близких, скорее, напротив. Да и придворное окружение, без сомнения, донесло до императрицы то, о чем говорил «весь Петербург»…
Однако в этот период характер императрицы Марии стал меняться, и перемены эти казались все более отчетливыми - она все меньше походила на ту искреннюю девочку, которой прибыла когда-то в Россию. Неограниченная власть и сознание собственной исключительности наложили свою печать на ее взгляды и поступки, и теперь Мария Федоровна все чаще изменяла собственным принципам, вероятно, даже не замечая этого…
Мария Федоровна с маленьким Ники
Пройдет почти двадцать лет, прежде чем Мария Федоровна даст понять, что всегда и все прекрасно понимала, если дело касалось ее дорогого Ники. Примадонна императорского балета Кшесинская в 1911 году объявит, что покидает сцену и дает «прощальный спектакль» (этих «прощальных спектаклей» окажется еще очень и очень много - блистательная Матильда будет выступать и в семьдесят, исполняя в Париже русские танцы).
Николай Александрович собрался в театр, чтобы повидать бывшую возлюбленную и вручить ей памятный подарок. Неожиданно для всех вдовствующая императрица объявила, что тоже желает посмотреть балет, и будет сопровождать сына. Все поняли - Мария Федоровна решилась, наконец, поставить Кшесинскую на место.
Царедворцы засуетились. Министр Двора вызвал к себе директора императорских театров князя Волконского и заявил:
- Государь не должен вызвать к себе в ложу эту женщину. Если это произойдет, вдовствующая императрица вас не простит.
Директору чуть не стало дурно - он знал, что государь собирается вручить Матильде кулон с бриллиантами. И как посмеешь ему в этом воспрепятствать? Пришлось сыграть «под дурачка» - приветствуя прибывших в театр высоких гостей, директор «наивно» спросил у царя при всех:
- Подарок госпоже Кшесинской, ваше величество, прикажете передать сейчас или во время публичного чествования?
Николай смутился, а мать молча обожгла сына суровым взглядом. И директор, так ловко предотвративший встречу венценосца с бывшей возлюбленной, отправился к балерине вручать императорский дар своими руками.
Ну, а в зиму 1892-1893 годов Николай - еще юный наследник, который искренне увлечен хорошенькой балеринкой. Их встречи в доме родителей Матильды и вправду выглядят двусмысленно, и Ники приобретает для Кшесинской роскошный меблированный особняк на Английском проспекте.
В своих мемуарах Кшесинская очень трогательно рассказывает о том, какие слова сказал ей ее благородный отец, когда она решилась оставить родительский дом и сойтись с Николаем, и что она ответила. Но умалчивает, на чьи деньги был приобретен дом, в котором она поселилась…
«Я ждала возвращения Наследника теперь у себя дома», - вспоминала Кшесинская. Это были уже почти семейные отношения. Ей казалось, что она победила...
* Альберт-Виктор, внук королевы Виктории, сын принца Уэльского Альберта-Эдуарда (дяди Берти); в 1889 году Эдди делал предложение Алисе Гессенской.
** особых милостей (фр.)
* Бобриков Г.И. - генерал-лейтенант, начальник штаба Петербургского военного округа, позже (с 1898 г.) - финляндский генерал-губернатор, в 1904 г. убит финскими сепаратистами.
Продолжение следует...