Методы НКВД во время репрессий 1937-38 по материалам архивов Полтавской области.
Оригинал взят у allin777 в Методы НКВД во время репрессий 1937-38 по материалам архивов Полтавской области.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА А.ВОЛКОВА ОТ 16 ИЮНЯ 1939 Г.
[…]
Вопрос: Выше вы показали, что на предыдущих допросах скрыли о вражеской практике рассмотрения следственных дел на тройке УНКВД. Расскажите, что это за практика?
Ответ: Еще при Петерсе-Здебском быв. нач. УНКВД была установлена практика, что во время заседания тройки, члены тройки дел не рассматривают, а присутствующий докладчик читает составленную справку по делу, копия которой роздана каждому члену тройки. Докладчик выделялся из состава сотрудников оперативных отделов, следдел не знал и фактически был чтецом, и таким образом создавали проформу судейского заседания. Такую установленную практику на тройке я продолжал, а в дальнейшем упрощение рассмотрения дел дошло до того, что членам тройки Маркову и Федорову надоело слушать читку справок «докладчиком», сами стали читать их и помечать на справках свои решения. Тогда отпала необходимость вызова докладчика, следователей, проводивших следствие.
Вопрос: Кто являлся членами тройки?
Ответ: Членами тройки были: Марков - 2-й секретарь обкома ВКП(б), Федоров - областной прокурор и я - нач. УНКВД.
Вопрос: Это все, что вы хотели рассказать?
Ответ: Нет, я хочу сказать прямо, что областной прокурор Федоров был свидетелем, на глазах которого проводилась вражеская практика по фабрикации фиктивных дел. Он хорошо знал и видел, что в УНКВД применяются методы физического воздействия к арестованным и сам же давал указания райпрокурорам санкционировать аресты на местах и вести следствие. Это привело к тому, что в районах тоже начали избивать арестованных, арестовывали пачками. Именно при Федорове были пропущены описанные мною фиктивные дела по тройке УНКВД. Очень часто были случаи, когда арестованные по созданным большим фиктивным делам передопрашивались, но при этом отказываясь от своих показаний, делали заявления при каких обстоятельствах получены от них показания, вскрывали фиктивность всего дела. Ни Федоров, ни Симоненко - зам. областного прокурора - не сделали мне тогда никаких заявлений, что в результате допроса они сомневаются в каком-либо деле, а наоборот, при них производились избиения, вынужденные допросы и составление фиктивных протоколов, на которых они делали свои подписи. Была даже установлена практика, что Поляков, Платонов и Чернявский привлекали их к допросам с тем расчетом, чтобы иметь в деле протокол с подписями прокуроров. Кроме этого, Федоров и Симоненко до февраля 1938 г. подписали до 1000 альбомных справок, совершенно не знакомясь с делами, а по всем этим делам были вынесены решения, главным образом, расстрел.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 1. - Арк. 124-126.
Оригинал. Машинопись.
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА О ОСУЖДЕНИИ И РАССТРЕЛЕ В.Д.ТЕРСАНЦЕВА ОТ 24 ДЕКАБРЯ 1939 ГОДА
Служебная записка
По наведенным справкам установлено, что 12/ІІІ-38 г. Волковым арестован 81-летний глубокий старик Терсанцев Василий Дмитриевич, 1859 г. рождения, уроженец г. Спасск б. Тамб. губ., русский, 54 года проработал слесарем на паровозо-рем. заводе. Орденоносец. Награжден орденом Трудового Кр. знамени. Пенсионер. Инвалид. Парализован. Слепой, сын его репрессирован белыми. В 1905 г. он принимал участие в рев. движении. В результате Терсанцева превратили членом областного меньшевицкого центра и 7 мая 1938 г. его по тройке расстреляли. След. дело его находится в Москве.
СТ. СЛЕДОВАТЕЛЬ СЛЕД. ЧАСТИ УГБ НКВД УССР
МЛАДШ. ЛЕЙТ. ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ Богданов
24/ХII-39 г.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 9. - Арк. 15. Оригинал. Рукопись.
ИЗ РАПОРТА И.О.НАЧАЛЬНИКА 1-СПЕЦОТДЕЛА УНКВД ПОЛТАВСКОЙ ОБЛАСТИ И.В.ГАЛУНА ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННОМУ НКВД УССР О.М.ТВЕРДОХЛЕБЕНКО ОТ 4 ИЮЛЯ 1939 ГОДА.
[…] Со слов бывших сотрудников Полтавского УНКВД, содержавшихся под стражей в тюрьподе при УНКВД, ныне освобожденных с прекращением дела: Головка, Гравеля, Загорулька, Каменецкого, Лермана и Проглядова мне известно, что при допросах их подвергали нечеловеческим пыткам, требуя от них показаний.
[…] Особенно проявили себя на избиениях и создании вымышленных дел такие работники УНКВД:
1. Чернявский - нач. 2-го отдела;
2. Федоров - нач. 1-го отделения 2-го отдела;
3. Титов - б/нач. отделения 3-го отдела, ныне зам. нач. следчасти;
4. Алексеев - нач. ОО 75 дивизии, бывший нач. спецгруппы по сотрудникам;
5. Тимченко - нач. опергруппы по сотрудникам;
6. Мироненко - следователь опергруппы;
7. Устенко - -”-;
8. Сиренко - -”-;
9. Зайцев - ныне работает в Полтавском УНКВД;
10. Фишман - -”-.
Всем этим кошмаром руководили б/нач. УНКВД - Волков и его заместитель Поляков, который и в настоящее время является зам. нач. УНКВД по Полтавской обл.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 2. - Арк. 156.
Оригинал. Рукопись.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ СОТРУДНИКА УНКВД ПО ПОЛТАВСКОЙ ОБЛАСТИ Ф.С.ВОРОНЫ ОТ 9 ИЮЛЯ 1939 Г.
[…] Через непродолжительное время для более успешного получения признаний от арестованных сотрудников УНКВД, а их к этому времени было уже до 50 чел., Волковым была создана специальная следственная группа по делам сотрудников в составе нач. следгруппы мл. лейтенанта госбезопасности Алексеева - нач. отделения 3-го отдела и пом. опер. уполномоченных Мироненко, Устенко, Зайцева и др. В следственную группу Волковым специально были введены Мироненко и Устенко как хорошие физкультурники - боксеры, которые за непродолжительное время работы в УНКВД отличались от остальных сотрудников жестокими избиениями арестованных. Мироненко и Устенко до приема их в органы НКВД были студентами последнего или предпоследнего курса Харьковского института физкультуры.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 2. - Арк. 189-190.
Оригинал. Рукопись.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ П.У.РАБИНОВИЧА ОТ 4 ИЮЛЯ 1939 Г.
[…] С 14.05.38 г. я, находясь под стражей в Полтавском УНКВД, на допрос не вызывался и только 26.05.38 г., приблизительно в 11 час. я был вызван на допрос следователем Мироненко в комнату № 16. Последний потребовал от меня, чтобы я приступил писать показания о моей принадлежности к контр-революционной правотроцкистской организации. Перед этим мне Мироненко объявил, что я завербован неким Гравелем Александром Иосифовичем, которого я никогда в жизни не видел и совершенно не знал. После того, как я категорически отказался писать требуемые показания, Мироненко поставил меня в угол и начал избивать кулаками по лицу, применяя при этом разные садистские меры физического воздействия, путем ударов по пяткам, заставлял меня лезть по стене. С 26.05 по 3.06.38 г. я беспрерывно находился на «стойке», допрос велся посменно: днем - следователь Устенко, а ночью Мироненко. Два дня меня эти следователи били, чтобы я подтвердил свое участие в правотроцкистской организации. После того, как я категорически отказался давать ложные показания, мне Мироненко заявил, что я завербован неким Дунаевским Наумом Яковлевичем, которого я узнал в камере, а до этого он мне был неизвестен, для работы в пользу английской разведки и к тому же являюсь участником сионистской контрреволюционной организации. Мироненко и Устенко вплоть до 3 июля 1938 г. систематически избивали меня, устраивали так званные «парашюты», приседания до 300-400 раз, а однажды я сделал 500 приседаний, кроме того, они вдвоем, беря меня за ребра с правой и левой стороны, растягивали мне грудную клетку, вследствие чего у меня на правой стороне сломано ребро. 29 мая 1938 г. при моем допросе Мироненко, беря меня за грудь, ударил плечами об два гвоздя, вбитые в стену, после чего он, в присутствии Алексеева, устроил мне «искусственный спуск крови» из головы и носа, т.е. разбил мне голову и нос. В этот же день ночью в комнату зашел бывш. нач. УНКВД Волков и узнав, что я показаний не даю, приказал мне «дать», после чего Мироненко и Устенко еще ожесточеннее приступили к избиению, которое продолжалось около 2-х часов беспрерывно. 30 мая 1938 г. Устенко, в отсутствии Мироненко, колол меня иголками и сильно избивал, при этом я стоял на коленях с заложенными за голову руками.
[…] 19 июня 1938 г. Мироненко вызвал меня на допрос и объявил мне, что я являюсь румынским шпионом, что мне дается очная ставка с арестованным Шостаком Петром Сидоровичем, который будет меня уличать в принадлежности к румынской разведке. Примерно через час был введен Шостак, весь избитый, в крови. Ему был задан вопрос Мироненко, знает ли он меня и подтверждает ли он свои показания, последний сказал, что да и на мое восклицание «что же ты подтверждаешь?» Шостак немедленно был из комнаты уведен, а с меня потребовали, чтобы я подписал протокол очной ставки с Шостаком. Протокол я категорически подписывать отказался.
[…] 28 августа 1938 г. я был вызван на допрос следователем Мироненко и начальником отделения Тимченко. Тогда же Тимченко и Мироненко дали мне отпечатанный протокол моего допроса, протоколы очных ставок с Шостаком П.И. и Винокуровым Р.Х. Из этих документов мне стало известно, что я являюсь немецким шпионом и на мое замечание, что мною написано заявление о шпионаже в пользу румынской разведки, а протокол составлен с указанием шпионажа в пользу немецкой разведки, следователь Мироненко в присутствии Тимченко сказал: «Какая разница, что ты будешь немецким шпионом».
Ровно через месяц, т.е. 28 сентября 1938 года я был вызван Мироненко и Тимченко, которые потребовали от меня, чтобы я на суде подтвердил свои показания, заявив, что если я откажусь, то ко мне будут применены более жестокие меры физического воздействия, вплоть до того, что меня убьют и после составят акт о якобы моей естественной смерти.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 3. - Арк. 137-143.
Заверенная копия. Машинопись.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА А.ВОЛКОВА ОТ 16 ИЮНЯ 1939 Г.
[…]
Вопрос: Выше вы показали, что на предыдущих допросах скрыли о вражеской практике рассмотрения следственных дел на тройке УНКВД. Расскажите, что это за практика?
Ответ: Еще при Петерсе-Здебском быв. нач. УНКВД была установлена практика, что во время заседания тройки, члены тройки дел не рассматривают, а присутствующий докладчик читает составленную справку по делу, копия которой роздана каждому члену тройки. Докладчик выделялся из состава сотрудников оперативных отделов, следдел не знал и фактически был чтецом, и таким образом создавали проформу судейского заседания. Такую установленную практику на тройке я продолжал, а в дальнейшем упрощение рассмотрения дел дошло до того, что членам тройки Маркову и Федорову надоело слушать читку справок «докладчиком», сами стали читать их и помечать на справках свои решения. Тогда отпала необходимость вызова докладчика, следователей, проводивших следствие.
Вопрос: Кто являлся членами тройки?
Ответ: Членами тройки были: Марков - 2-й секретарь обкома ВКП(б), Федоров - областной прокурор и я - нач. УНКВД.
Вопрос: Это все, что вы хотели рассказать?
Ответ: Нет, я хочу сказать прямо, что областной прокурор Федоров был свидетелем, на глазах которого проводилась вражеская практика по фабрикации фиктивных дел. Он хорошо знал и видел, что в УНКВД применяются методы физического воздействия к арестованным и сам же давал указания райпрокурорам санкционировать аресты на местах и вести следствие. Это привело к тому, что в районах тоже начали избивать арестованных, арестовывали пачками. Именно при Федорове были пропущены описанные мною фиктивные дела по тройке УНКВД. Очень часто были случаи, когда арестованные по созданным большим фиктивным делам передопрашивались, но при этом отказываясь от своих показаний, делали заявления при каких обстоятельствах получены от них показания, вскрывали фиктивность всего дела. Ни Федоров, ни Симоненко - зам. областного прокурора - не сделали мне тогда никаких заявлений, что в результате допроса они сомневаются в каком-либо деле, а наоборот, при них производились избиения, вынужденные допросы и составление фиктивных протоколов, на которых они делали свои подписи. Была даже установлена практика, что Поляков, Платонов и Чернявский привлекали их к допросам с тем расчетом, чтобы иметь в деле протокол с подписями прокуроров. Кроме этого, Федоров и Симоненко до февраля 1938 г. подписали до 1000 альбомных справок, совершенно не знакомясь с делами, а по всем этим делам были вынесены решения, главным образом, расстрел.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 1. - Арк. 124-126.
Оригинал. Машинопись.
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА О ОСУЖДЕНИИ И РАССТРЕЛЕ В.Д.ТЕРСАНЦЕВА ОТ 24 ДЕКАБРЯ 1939 ГОДА
Служебная записка
По наведенным справкам установлено, что 12/ІІІ-38 г. Волковым арестован 81-летний глубокий старик Терсанцев Василий Дмитриевич, 1859 г. рождения, уроженец г. Спасск б. Тамб. губ., русский, 54 года проработал слесарем на паровозо-рем. заводе. Орденоносец. Награжден орденом Трудового Кр. знамени. Пенсионер. Инвалид. Парализован. Слепой, сын его репрессирован белыми. В 1905 г. он принимал участие в рев. движении. В результате Терсанцева превратили членом областного меньшевицкого центра и 7 мая 1938 г. его по тройке расстреляли. След. дело его находится в Москве.
СТ. СЛЕДОВАТЕЛЬ СЛЕД. ЧАСТИ УГБ НКВД УССР
МЛАДШ. ЛЕЙТ. ГОС. БЕЗОПАСНОСТИ Богданов
24/ХII-39 г.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 9. - Арк. 15. Оригинал. Рукопись.
ИЗ РАПОРТА И.О.НАЧАЛЬНИКА 1-СПЕЦОТДЕЛА УНКВД ПОЛТАВСКОЙ ОБЛАСТИ И.В.ГАЛУНА ОПЕРУПОЛНОМОЧЕННОМУ НКВД УССР О.М.ТВЕРДОХЛЕБЕНКО ОТ 4 ИЮЛЯ 1939 ГОДА.
[…] Со слов бывших сотрудников Полтавского УНКВД, содержавшихся под стражей в тюрьподе при УНКВД, ныне освобожденных с прекращением дела: Головка, Гравеля, Загорулька, Каменецкого, Лермана и Проглядова мне известно, что при допросах их подвергали нечеловеческим пыткам, требуя от них показаний.
[…] Особенно проявили себя на избиениях и создании вымышленных дел такие работники УНКВД:
1. Чернявский - нач. 2-го отдела;
2. Федоров - нач. 1-го отделения 2-го отдела;
3. Титов - б/нач. отделения 3-го отдела, ныне зам. нач. следчасти;
4. Алексеев - нач. ОО 75 дивизии, бывший нач. спецгруппы по сотрудникам;
5. Тимченко - нач. опергруппы по сотрудникам;
6. Мироненко - следователь опергруппы;
7. Устенко - -”-;
8. Сиренко - -”-;
9. Зайцев - ныне работает в Полтавском УНКВД;
10. Фишман - -”-.
Всем этим кошмаром руководили б/нач. УНКВД - Волков и его заместитель Поляков, который и в настоящее время является зам. нач. УНКВД по Полтавской обл.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 2. - Арк. 156.
Оригинал. Рукопись.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ СОТРУДНИКА УНКВД ПО ПОЛТАВСКОЙ ОБЛАСТИ Ф.С.ВОРОНЫ ОТ 9 ИЮЛЯ 1939 Г.
[…] Через непродолжительное время для более успешного получения признаний от арестованных сотрудников УНКВД, а их к этому времени было уже до 50 чел., Волковым была создана специальная следственная группа по делам сотрудников в составе нач. следгруппы мл. лейтенанта госбезопасности Алексеева - нач. отделения 3-го отдела и пом. опер. уполномоченных Мироненко, Устенко, Зайцева и др. В следственную группу Волковым специально были введены Мироненко и Устенко как хорошие физкультурники - боксеры, которые за непродолжительное время работы в УНКВД отличались от остальных сотрудников жестокими избиениями арестованных. Мироненко и Устенко до приема их в органы НКВД были студентами последнего или предпоследнего курса Харьковского института физкультуры.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 2. - Арк. 189-190.
Оригинал. Рукопись.
ИЗ ПРОТОКОЛА ДОПРОСА СВИДЕТЕЛЯ П.У.РАБИНОВИЧА ОТ 4 ИЮЛЯ 1939 Г.
[…] С 14.05.38 г. я, находясь под стражей в Полтавском УНКВД, на допрос не вызывался и только 26.05.38 г., приблизительно в 11 час. я был вызван на допрос следователем Мироненко в комнату № 16. Последний потребовал от меня, чтобы я приступил писать показания о моей принадлежности к контр-революционной правотроцкистской организации. Перед этим мне Мироненко объявил, что я завербован неким Гравелем Александром Иосифовичем, которого я никогда в жизни не видел и совершенно не знал. После того, как я категорически отказался писать требуемые показания, Мироненко поставил меня в угол и начал избивать кулаками по лицу, применяя при этом разные садистские меры физического воздействия, путем ударов по пяткам, заставлял меня лезть по стене. С 26.05 по 3.06.38 г. я беспрерывно находился на «стойке», допрос велся посменно: днем - следователь Устенко, а ночью Мироненко. Два дня меня эти следователи били, чтобы я подтвердил свое участие в правотроцкистской организации. После того, как я категорически отказался давать ложные показания, мне Мироненко заявил, что я завербован неким Дунаевским Наумом Яковлевичем, которого я узнал в камере, а до этого он мне был неизвестен, для работы в пользу английской разведки и к тому же являюсь участником сионистской контрреволюционной организации. Мироненко и Устенко вплоть до 3 июля 1938 г. систематически избивали меня, устраивали так званные «парашюты», приседания до 300-400 раз, а однажды я сделал 500 приседаний, кроме того, они вдвоем, беря меня за ребра с правой и левой стороны, растягивали мне грудную клетку, вследствие чего у меня на правой стороне сломано ребро. 29 мая 1938 г. при моем допросе Мироненко, беря меня за грудь, ударил плечами об два гвоздя, вбитые в стену, после чего он, в присутствии Алексеева, устроил мне «искусственный спуск крови» из головы и носа, т.е. разбил мне голову и нос. В этот же день ночью в комнату зашел бывш. нач. УНКВД Волков и узнав, что я показаний не даю, приказал мне «дать», после чего Мироненко и Устенко еще ожесточеннее приступили к избиению, которое продолжалось около 2-х часов беспрерывно. 30 мая 1938 г. Устенко, в отсутствии Мироненко, колол меня иголками и сильно избивал, при этом я стоял на коленях с заложенными за голову руками.
[…] 19 июня 1938 г. Мироненко вызвал меня на допрос и объявил мне, что я являюсь румынским шпионом, что мне дается очная ставка с арестованным Шостаком Петром Сидоровичем, который будет меня уличать в принадлежности к румынской разведке. Примерно через час был введен Шостак, весь избитый, в крови. Ему был задан вопрос Мироненко, знает ли он меня и подтверждает ли он свои показания, последний сказал, что да и на мое восклицание «что же ты подтверждаешь?» Шостак немедленно был из комнаты уведен, а с меня потребовали, чтобы я подписал протокол очной ставки с Шостаком. Протокол я категорически подписывать отказался.
[…] 28 августа 1938 г. я был вызван на допрос следователем Мироненко и начальником отделения Тимченко. Тогда же Тимченко и Мироненко дали мне отпечатанный протокол моего допроса, протоколы очных ставок с Шостаком П.И. и Винокуровым Р.Х. Из этих документов мне стало известно, что я являюсь немецким шпионом и на мое замечание, что мною написано заявление о шпионаже в пользу румынской разведки, а протокол составлен с указанием шпионажа в пользу немецкой разведки, следователь Мироненко в присутствии Тимченко сказал: «Какая разница, что ты будешь немецким шпионом».
Ровно через месяц, т.е. 28 сентября 1938 года я был вызван Мироненко и Тимченко, которые потребовали от меня, чтобы я на суде подтвердил свои показания, заявив, что если я откажусь, то ко мне будут применены более жестокие меры физического воздействия, вплоть до того, что меня убьют и после составят акт о якобы моей естественной смерти.
ГА СБУ, Полтава. - Спр. № 19533. - Т. 3. - Арк. 137-143.
Заверенная копия. Машинопись.