Ты не поверишь: всё сбылось
Думается и о том, что сейчас куда больше я отрабатываю жизнь (впихиваю себя в разные программы отработки: вчера сдала один текст, нынче сочиняю два сразу - хорошо бы, конечно, последовательно, но так уж оно пишется, жаль терять возникающие формулировки, да и писать два текста одновременно - большое утешение, поглощает целиком, а того и надо; выполняю обещания, которые надавала по мягкотелости, по тщеславию, по неосторожности, по необдуманности и поспешности, по суетности - ни единой добродетели нет среди этих мотивов, ни единой), чем живу во всей непосредственности этого занятия (впрочем, когда это была у меня непосредственность этого занятия вообще? Ещё более впрочем: жизни в такой отработке - понятой как проживание разных мыслей, чувств, образов, как осязание самого вещества жизни - вполне возможно, гораздо больше (по меньшей мере, для меня), чем где бы то ни было ещё. Ну потому хотя бы, что взвинчено и возведено в степень).
Конечно, это тоже социальность, да и интенсивная, - только, так сказать, латентная форма её. Отчего она и не менее социальность, и не менее интенсивная.
Разве что не нужно отыгрывать внешнего театра - всю жизнь напролёт, с детского сада, бывшую в тягость.
Вот скажи честно, руку на сердце положа, - не этого ли, не такой ли формы существования ты хотела всегда, всегда, с первых проблесков рефлексии?
А ведь да. Именно этого.
**
«Выработаться и пустой шкуркой упасть к ногам Творца», - писала я сама себе на девятнадцатом году, сожжённая любовной катастрофой, о предполагаемой своей жизненной программе. - Вот и оно, вот и оно. - Погоди, Творец, будет тебе и пустая шкурка.
Картина Вероники Лобарёвой