(Рассматривая фотографии из прежней жизни)
Прага ведь очень тревожный в сущности город - настолько, что это, пожалуй, одна из основных её характеристик, и это постоянно чувствуется: тревожна она именно своей напряжённой интенсивностью, своими слишком много всего накопившими и накапливающими складками, глубинами, умолчаниями, внутренней непреходящей драматичностью. И тут не должна вводить в заблуждение снулая безликость её окраин, их вязкая мещанская тишина, - это всего лишь оборотная сторона, изнанка гипердраматизированного, экстатически-избыточного старого центра, компенсация его, наконец. - Напряжение распределено в Праге очень неравномерно. Вернее, оно там везде, но на окраинах загнано плотно и вроде бы надёжно внутрь, а в старом центре, сквозь разломы улиц, как лава, выходит наружу. Центр весь раскалён от этой лавы. Оценка Праги как «красивого» города кажется мало того, что общим местом, но поверхностной вплоть до отчаянного внутреннего протеста как-де намеренное непонимание. Не говоря о том, что барочной кричащей красотой старая Прага попросту перегружена, - красота там вообще - золотое тонкое (сколько ни наворачивай слоями - всё равно тонко) напыление над бездной, над тесными и тёмными её ущельями; сложный морок. С бездной Прага в интимных отношениях. Она очень понятна как город кошмаров, наваждений, навязчивостей, надрывной театральности (и наверняка - внутреннего сопротивления ей), бесконечных, не приходящих к согласию споров бытия с самим собой (недаром же Кафка и Майринк), - она куда более «достоевская» в существе своём, чем Петербург, который, спору нет, в одном из важных своих аспектов тоже достоевский (и бесноватый), только его достоевскость куда более (чем пражская) проговорена, осмыслена, артикулирована - вплоть до превращения опять же в общее место, в мнимую очевидность, отводящую человеку глаза от других его аспектов - например, пламенности, светозарности, огромного внутреннего жара. Вообще, мне изнутри собственных пристрастий и пристрастностей кажется, что Петербург как-то душеспасительнее, что-ли, Праги, - в том вполне посюстороннем смысле этого слова, что он душу в конечном счёте выпрямляет, приводит в (мощный сложный) порядок, - Прага же бросает её в экстатичное пламя, которое, в свою очередь, размётывается во все стороны метафизическим ветром.
