Практики несбывшегося-2
(всё по следам фейсбучных дискуссий, - просто хочется, чтобы некоторые важные формулировки оставались в рабочем обороте, не пропадали, а то там потом не доищешься)
О несбывшемся (и фатально неспособном уже сбыться в чаемом виде) имеет смысл говорить (и думать, и воображать, и печалиться) хотя бы потому, что, когда о нём говоришь (и думаешь, и т.д.) - оно отчасти сбывается, прорабатывает тебя как смысловая структура, приводит твою нынешнюю жизнь в некоторый порядок.
Не говоря уж о том, что это - разращивание душевного пространства, увеличение его измерений.
Не говоря и о том, что сожаление о несбывшемся - важно не только психологически (некоторые чувства должны быть прожиты; ужимать себя до чистой конструктивности и «позитивности», не про нас будь сказано, - существенное огрубление себя и жизни вплоть до искажения), но и шире, как культурная именно форма, значимая не только внутри отдельной личности, но и за её пределами: во-первых, сожаление даёт понять - прояснить, продумать - ценность того, что не состоялось, а во-вторых, позволяет понять состоявшееся в его уязвимых точках и недостаточностях (как открытых для дальнейшей доработки, так и закрытых для неё, чтобы уж совсем не биться головой в отсутствующие двери). Ну и в-третьих: налаживает пути коммуникации, взаимодействия, взаимообмена элементами как между разными и равно необходимыми модусами бытия.
(«Несбывшееся сбывшимся живёт», - гласил один мой юношеский стишочек, погибший в огне. Правду гласил.)
(Ну и ещё, наконец, - перескакивая в другой регистр высказывания: несбывшееся и тоска о нём нужны для внутреннего огня. Что человек без внутреннего огня? - Да всего лишь небольшая часть самого себя.)
Печ, Венгрия