Дотла
Сохнущий двор, на глазах (не на ушах ли? - ну, на внутренних ушах - пожалуй) меняющий регистры звучания. В каждое время года, суток, часа пространство звучит иначе. На грани (плавящейся, тающей) марта и апреля - очень, очень высоко.
Весна бредит дорогами. Хочется вдыхать её воздух вместе, вместе, непременно вместе с воздухом дальних дорог: только вместе они, два этих воздуха, составляют полный чувственный комплекс, потребный уму, воображению и полноте телесного самоощущения - сразу. Жестоко хочется ездить, ездить далеко (ведь только далёкий путь - путь в самом-самом полном смысле слова, правда же?)
(даже когда стареющему телу, стареющей душе, стареющему сознанию это всё более в тягость, - всё равно: молодые привычки, молодые инерции пока сильнее).
Именно дальние, распахнутые дороги кажутся наиболее адекватным ответом на пронзительную, прозрачную, тонкую, сквозящую весну, которая сама себе - чудо и тайна. Оставить её, волнующую, просто так, без ответа, - невозможно, кажется необходимым ответить именно всем своим существом, -
- а что лучше создаёт возможности ответа всем своим существом, с вовлечением всех уровней его, чем дорога?
Дорога - это не о познании (чего бы то ни было: мира, себя, достопримечательностей, истории…), даже не о расширении собственных границ (хотя немного и о нём тоже, а познание - это эпифеномен, побочный продукт). Дорога - это принесение себя в жертву миру. Это в первую очередь символическое действие. (Не присвоение мира, которым может показаться и убедительно даже кажется, - а как раз наоборот: чистая самоотдача.) - В этом смысле едва ли не всё равно, куда ехать
(для чего - тоже в общем всё равно, хотя на самом деле ясно - всегда - для самой дороги, остальное - повод. Конечно, есть дороги, предпринимаемые ради некоторой цели, и есть те, что - ради самих себя; последние, разумеется, многократно важнее.),
но, разумеется, чем дальше, тем лучше.
Как и в случае всякой жертвы, жалеть и щадить себя нельзя.
Морок и невроз (а потребность в дорогах, конечно, - и то, и другое) - это поверхностные проявления глубокого, антропологических - динамических - констант.
Весна - вся и поверх исторических (и иных) обстоятельств - взывает к самой сердцевине отношений человека с миром. Она - всей же собой - требует от человека крупности, значительности, глубины.
Удивительным образом, крупность и предельное - вплоть до исчезновения - самоумаление в этом контексте как-то соотносятся. И оказываются даже тождественны друг другу.
Растратить, растранжирить себя по пространствам.
Теперь, когда телесный эрос вместе со всем своим гормональным обеспечением перебродил и закончился, - это ещё очевиднее. Уже не принимаешь телесного морока за метафизику, - метафизика говорит сама за себя и прямой речью.
…дороги - это даже больше и сильнее работы - в смысле ответа миру, потому что они бессмысленнее и самоценнее. Чистая жертва, чистая трата.
(Приобретаемое тобой - ну, подумаешь, несколько поверхностных мимолётных впечатлений - несопоставимо в своей незначительности с тем, что ты тратишь: с убывающими силами, с драгоценным временем своей всё более короткой жизни, которую можно же было бы истратить на работу и оправдание, таким образом, твоего существования, - а ты их бросаешь в топку дороги - и они сгорают дотла.)
Весна бредит дорогами. Хочется вдыхать её воздух вместе, вместе, непременно вместе с воздухом дальних дорог: только вместе они, два этих воздуха, составляют полный чувственный комплекс, потребный уму, воображению и полноте телесного самоощущения - сразу. Жестоко хочется ездить, ездить далеко (ведь только далёкий путь - путь в самом-самом полном смысле слова, правда же?)
(даже когда стареющему телу, стареющей душе, стареющему сознанию это всё более в тягость, - всё равно: молодые привычки, молодые инерции пока сильнее).
Именно дальние, распахнутые дороги кажутся наиболее адекватным ответом на пронзительную, прозрачную, тонкую, сквозящую весну, которая сама себе - чудо и тайна. Оставить её, волнующую, просто так, без ответа, - невозможно, кажется необходимым ответить именно всем своим существом, -
- а что лучше создаёт возможности ответа всем своим существом, с вовлечением всех уровней его, чем дорога?
Дорога - это не о познании (чего бы то ни было: мира, себя, достопримечательностей, истории…), даже не о расширении собственных границ (хотя немного и о нём тоже, а познание - это эпифеномен, побочный продукт). Дорога - это принесение себя в жертву миру. Это в первую очередь символическое действие. (Не присвоение мира, которым может показаться и убедительно даже кажется, - а как раз наоборот: чистая самоотдача.) - В этом смысле едва ли не всё равно, куда ехать
(для чего - тоже в общем всё равно, хотя на самом деле ясно - всегда - для самой дороги, остальное - повод. Конечно, есть дороги, предпринимаемые ради некоторой цели, и есть те, что - ради самих себя; последние, разумеется, многократно важнее.),
но, разумеется, чем дальше, тем лучше.
Как и в случае всякой жертвы, жалеть и щадить себя нельзя.
Морок и невроз (а потребность в дорогах, конечно, - и то, и другое) - это поверхностные проявления глубокого, антропологических - динамических - констант.
Весна - вся и поверх исторических (и иных) обстоятельств - взывает к самой сердцевине отношений человека с миром. Она - всей же собой - требует от человека крупности, значительности, глубины.
Удивительным образом, крупность и предельное - вплоть до исчезновения - самоумаление в этом контексте как-то соотносятся. И оказываются даже тождественны друг другу.
Растратить, растранжирить себя по пространствам.
Теперь, когда телесный эрос вместе со всем своим гормональным обеспечением перебродил и закончился, - это ещё очевиднее. Уже не принимаешь телесного морока за метафизику, - метафизика говорит сама за себя и прямой речью.
…дороги - это даже больше и сильнее работы - в смысле ответа миру, потому что они бессмысленнее и самоценнее. Чистая жертва, чистая трата.
(Приобретаемое тобой - ну, подумаешь, несколько поверхностных мимолётных впечатлений - несопоставимо в своей незначительности с тем, что ты тратишь: с убывающими силами, с драгоценным временем своей всё более короткой жизни, которую можно же было бы истратить на работу и оправдание, таким образом, твоего существования, - а ты их бросаешь в топку дороги - и они сгорают дотла.)
