Памяти Сергея Костырко
(хотела было заняться составлением сладостных книжных списков, планов и надежд, а тут вот оказалось.)
Помер сегодня Сергей Павлович Костырко, коллега новомирский, брат-критик, брат-книжник, брат-эссеист, брат-дикобормотатель-в-карманных-блокнотах, собеседник по очень редким (разные редакции, разные жизни, разные возрастные этапы - человек из поколения родителей), но тем не менее, диалогам, не дожив трёх дней до семидесяти пяти. Мудрый, глубокий, сложный, видимо, не очень счастливый (всегда думалось мне: до конца честный человек и не может быть счастливым), кажется, довольно одинокий внутренне (что тоже всегда казалось мне формой последовательно осуществлённой честности. Но что мы знаем о других? - ничего мы о них не знаем), очень чувствовавший - как всегда мне казалось - темноту и горечь жизни и мало что выговаривавший из этого, писавший всю жизнь, мало прочитанный и признанный, вообще, я бы сказала, едва замеченный как прозаик, живший (там, где и стоит по-настоящему жить - ) в тени и на окраине культурного поля (на внутренней окраине - потому что всё-таки Москва и «Новый мир», во внутренней его складке), тихий упорный делатель своей культурной работы и повседневный собиратель бытия, много лет державший на себе неоценимый «Журнальный зал» сначала в «Русском журнале», потом на «Горьком», и кому же теперь это всё. Один из тех, на ком держалась, кем ежеминутно создавалась культурная ткань, на ком она теперь в очередной раз не держится. Один из тех, без кого опустела земля.