Ахматовская формула столь же гениальна, как и ее стихи: попробуйте-ка переместить любой элемент этой триады в ей противоположную? С выбором напитка мне определиться довольно легко (кофе); а вот что касается животных и особенно поэтов...
(
Чай, собаки, Пастернак )
Comments 101
Reply
Reply
Придётся глупо: это о двух мирах - чужом: холодном (хоть и греющимся араком, пуншем и глинтвейном), мире каком-то по ощущению аристократически-революционном(обиды, заговор, приказы) - и своём: теплом, скудном, но родном. Второй описан гораздо подробнее и как-то нежнее.
Первый активен, но ведёт в тупик (как овец), второй пассивен, в нём есть терпение, ожидание, но и мечта тоже (гадалка).
А объединяются эти миры - солью, которая - и снег, и звёзды, и горечь - и всё это выше и больше нас.
В общем, надо не менять мир, а обживать его.)
Reply
Reply
Анна Гершаник
От кофе кошки Мандельштама
До чай собаки Пастернака
Разверзлась яма-панорама,
Где все непрочно, все инако -
Живые неживые лица,
Эллады мраморный осадок…
Зачем на них толпа дивится
Из нынешнего зоосада?
Я тоже, лоб прижав к решетке,
Глазам затравленным не веря,
Гляжу с тоской амикошонки
На их недостижимый берег.
Там от обложки до обложки -
Эпоха чередой обложек.
Там чай собака кофе кошке
Свою вину простить не может.
Вас, усмехнувшись нагловато,
К ногтю затребует сановник,
Ведь вы ни в чем не виноваты,
Вы непростительно виновны -
Вы, время на слова растратив,
Пытались немоте перечить.
Вы нас, как будто меньших братьев,
Учили человечьей речи.
Reply
И еще: "Там чай собака кофе кошке свою вину простить не может" звучит немного так, как будто это мы должны считать, что П. чем-то виноват в смерти М.! Надеюсь, что на самом деле автор совсем не это имела в виду.
Reply
Reply
А уж М. - вообще автор самого популярного определения существа поэзии, я имею в виду пену и Афродиту ;)
А еще - вот, уже "своими словами" ;)
Reply
Reply
Например, Давид Самойлов - очень хороший поэт (одно "Пестель, Поэт и Анна" чего стоит!), но он же произвел на меня впечатление и очень умного человека - особенно, когда я прочла его воспоминания. Если Вы вдруг не читали, то очень рекомендую. Вот здесь я приводила из них кусочек, и там же есть и ссылка на саму книжку.
Да и Мандельштам - поэт сугубо рациональный. Я согласна с тем, что пишет о нем Мих. Эпштейн, в своем сравнительном эссе об этих двух поэтах:
"Мандельштам, в отличие от импрессионистически возбудимого и возбуждающего Пастернака , обращается главным образом к интеллектуальному уровню восприятия".
А как Вам кажется?
Reply
Reply
Предположение о том, что "отец мой, мой друг и помощник мой грубый" - это Сталин, нравится мне тем, что тогда становится более понятным то странное обещание, которое дает лирический герой стихотворения - обещание соучастия в убийстве.
Правда, все равно остается непонятным, почему он (герой) ценит собственное бессмертие так высоко? И еще как-то мне сомнительно, что М. мог думать, что это бессмертие должно быть даровано Сталиным? По-моему, он не хуже Державина сознавал, что бессмертие - дело его собственных рук: "Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, металлов тверже он и выше пирамид"?
Что же касается Пастернака, то, возможно, Вы и правы: наивность его была кажущаяся, род психологической защиты. Но, знаете, у меня не поворачивается язык упрекать его (или кого бы то ни было из его современников) за подобное "двоемыслие".
Reply
А мне - нет. Сталин ему важен как персонификация "сил истории". Помните фразу Гегеля о Наполеоне? Вот и М. полагаю, о Сталине мыслил на Гегелев манер. Не уверен, правда, что Наум со мной согласится.
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Reply
Leave a comment