Но времена для брутов слишком круты
Привыкнув уже к тому, что в адрес человека, недавно отметившего свое 90-летие, раздаются только нецензурные проклятия, я была приятно удивлена благосклонной реакцией своей френдленты. Страна, отгородившаяся от остального мира и расстрелявшая собственное прошлое, была так и так обречена; он попытался ее спасти, отодвинув железный занавес и открыв спецхран.
О выездных комиссиях, не пускавших человека на конференцию в Болгарию лишь потому, что он недавно развелся, я знаю только от старших; выразительное описание оставил нам Юрий Нагибин в своем дневнике. А вот в библиотеках, выписывавших иностранные научные журналы, но выдававших их читателям только через два года после получения, я и сама сиживала достаточно. До сих пор меня мучает вопрос, что же именно делали с этими журналами в течение двух лет? Конечно, у сибирского колхозника были проблемы и помимо недоступности научных журналов, но ведь недаром же наш век называют «веком информации»?
Те, кто слышал речь Горбачева в мае 1985-го, не поверили своим ушам (сама-то я перестала включать зомбоящик еще раньше). Короткое время его пребывания у власти запомнилось мне как время надежды на то, что завтра будет лучше, чем вчера. Никогда не забуду, как наутро после каких-то посиделок с друзьями и бурных споров о Павлике Морозове, завершившихся осознанием, что доносить на отца все-таки нельзя, мы обнаружили буквально то же самое в газете. Задним числом я, конечно, понимаю, что эти наши споры тоже были не случайны, но тогда мне показалось, что это мы повлияли!
А уже к 1989-му стало ясно, что «что-то пошло не так», как выражается козел Фрэнк. За исключением явно идиотского изничтожения виноградников, я не понимаю, что было сделано такого, отчего вдруг рухнула экономика. Да, республики захотели отделиться - ну и что? Вон, княжество Лихтенштейн тоже существует отдельно, но это нисколько не мешает ему процветать.
Граффити с изображением Горбачева на остатках Берлинской стены
(фото itravel из его поста о ней)