Лошади меня смешат
Миллионы зрителей во всем мире хохочут над фильмами с Луи де Фюнесом; я же смотрю их, стиснув зубы и умоляя про себя: «Ну перестань же, наконец, кривляться!». Похоже, восприятие смешного куда более индивидуально, чем восприятие страшного.
Многое зависит от ситуации. Когда я впервые прочла булгаковский «Багровый остров» самостоятельно, он показался мне довольно скучным. Но потом, когда нам читали его вслух на школьной беломорской практике, мы едва не катались по полу от смеха, а множество цитат из этой пьесы прочно вошло в наш лексикон: «Геннадий, ты быстрый, как лань, но ведь ролей никто не знает!.. Ну-те, красавцы, что вы говорили у маисовых кустиков?.. Театр - это храм!.. Нету плохих ролей, а есть паршивцы актеры, которые портят все, что им ни дай... Чайку выпью, мерси. А пьеска не пойдет... Эх, здорово звезданули финал!». (Кстати, на многих сайтах, открывающихся по запросу на это заглавие, представлен текст не пьесы, а романа - но это совсем не то!).
А вот «Как важно быть серьезным», разобранная на факультативе по английскому, сразу показалась мне очень смешной. «Все женщины со временем становятся похожи на своих матерей. В этом их трагедия. Ни один мужчина не бывает похож на свою мать. В этом его трагедия». Увы, очарование этой пьесы - чисто текстуальное; в любой постановке оно пропадает - в чем я убедилась, посмотрев с тех пор несколько.
Едва ли не самый смешной рассказ, какой мне попадался, это «Наставление художникам» Марка Твена: «Никак не могу вспомнить, кто это такой. Пожалуй, есть что-то общее с Вашингтоном. Только вряд ли это Вашингтон, у него было два уха. Всегда можно узнать Вашингтона по этому признаку» :)
Марк Твен настаивал, что юмористический рассказ - жанр чисто американский, как комический рассказ - британский, а анекдот - французский. «Нанизывание несуразиц и нелепостей в беспорядке и зачастую без всякого смысла и цели, простодушное неведение того, что это бессмыслица - на этом, сколько я могу судить, основано американское искусство рассказа». Но, конечно, не всякая нелепица нас смешит. А какая?
Герой Марка Твена рассуждает вот об этом портрете -
рисунок, надо полагать, руки автора?