Мне неприятно вам это сообщать,
но, похоже, мы вступаем в конец времен.

Как я уже писала, ХХ век обратился сам на себя, по всем уровням. Началось, конечно, раньше, со второй половины 19-го. Литература стала писать о том, что происходит в газетах. Потом все больше о том, как она сама себя строит. А вот "Уллис" Джойса уже во многом о том, как ( Read more... )

ХХ век первый среди себе подобных взглянул на себя с мета-стороны. Нет, конечно, и раньше раздавались выкрики про о, времена, о, нравы! Но как-то спорадически, фрагментами. Первой взгоношилась, как всегда, литература с ее вечно человеческой комедией. Ну и понеслась. В ХХ-ом уже пристальному вниманию всего интеллектуального сообщества подверглась ( Read more... )

«художественная форма становится деньгами, если ментальные рынки испытывают потребность в деньгах»какая кристальная мысль ( Read more... )

Сталинская эпоха никуда не делась из нашей повседневности. Как это детектируется? Языком и детектируется. Нас до сих пор бросает в пот слово "стукач", пронизывает током слово "вертухай", волнует слово "пахан", заставляет сладко трепетать очко слово "опущенный". Мы до сих пор меряем людей и выставляем им оценки, в зависимости от того, выжил или не ( Read more... )

Мифы так и прут друг на друга стенка на стенку. Вот у эстонцев свой, у русских свой. А потом каждый удивляется, ну как же так можно, как так можно не уважать мифы других? Да вот так, потому что этии мифы входят в базовое противоречие друг с другом. А называют это ни много, ни мало - историей ( Read more... )

Что в нас сотавляет самую-самую основу языковую? Самый общий, он же самый объективный - ядро объективности, набор языковых штампов и рефлексов. Это и есть самый корневой "я", то, чем мы крепимся к питающей нас языковой пуповине. Вот этот, реагирующий рефлекторной эмоцией на самые частотные формулы, и есть самый общий "я", который "мы". Все ( Read more... )