Уроки Vallenera
Искусство всегда вдохновлялось Другим, говорит Риккардо. И в нашем случае, другой - это псих.
Что тут важно, что не только мы психам, но, главное (для нас), - они нам.
И это верно, если вспомнить романтическую традицию священного безумия художника-творца и прочие нежные ночи и черные обелиски.
Это не благотворительность, это зеркало, позволяющее столь необходимое искусству остранение.
И это остранение, с другой стороны, позволяет театру действительно быть виртуальным тренажером жизни. То есть опять - психам. Не только психам в узком смысле, но и в самом широком.
В принципе, какое может быть решение по интегрированию инвалидов в общество? Моих мозгов тут явно не хватает, но попробую подъехать к рассуждению. То есть вопрос в том, как сохранить особенность, не сводя общий уровень к этой особенности, не снисходя в благотворительности и т.д.? Вспоминается, надеюсь, что апокриф про скандал с московскими карликами, которых, говорят, на Рублевке приспособились по праздникам швырять на дальность. Ну как-то в прессу просочилось, так карлики явились в редакцию проштрафившегося издания с дисклаймером - это наш основной заработок, вы своей публичностью лишаете нас достойного насущного хлеба. С одной стороны, все содрогается при мысли о таком унижении человеческой личности. А с другой, вдохновение от Другого в полный карликовый рост. Театры лиллипутов, по большей части, кошмарны, как и цирк вообще. Но что делать, как найти форму, инспирирующее сотрудничество нормы со столь разнообразными группами отклоняющихся от нормы? Так, чтобы отклоняющиеся зарабатывали капитал на своем отклонении, не будучи этим унижены.
Это упражнение на кинетику, которую сами дети ставили. В сужающемся пространстве встречаются и приветствуют друг друга каждый по-своему разннобразные чужие.
Что тут важно, что не только мы психам, но, главное (для нас), - они нам.
И это верно, если вспомнить романтическую традицию священного безумия художника-творца и прочие нежные ночи и черные обелиски.
Это не благотворительность, это зеркало, позволяющее столь необходимое искусству остранение.
И это остранение, с другой стороны, позволяет театру действительно быть виртуальным тренажером жизни. То есть опять - психам. Не только психам в узком смысле, но и в самом широком.
В принципе, какое может быть решение по интегрированию инвалидов в общество? Моих мозгов тут явно не хватает, но попробую подъехать к рассуждению. То есть вопрос в том, как сохранить особенность, не сводя общий уровень к этой особенности, не снисходя в благотворительности и т.д.? Вспоминается, надеюсь, что апокриф про скандал с московскими карликами, которых, говорят, на Рублевке приспособились по праздникам швырять на дальность. Ну как-то в прессу просочилось, так карлики явились в редакцию проштрафившегося издания с дисклаймером - это наш основной заработок, вы своей публичностью лишаете нас достойного насущного хлеба. С одной стороны, все содрогается при мысли о таком унижении человеческой личности. А с другой, вдохновение от Другого в полный карликовый рост. Театры лиллипутов, по большей части, кошмарны, как и цирк вообще. Но что делать, как найти форму, инспирирующее сотрудничество нормы со столь разнообразными группами отклоняющихся от нормы? Так, чтобы отклоняющиеся зарабатывали капитал на своем отклонении, не будучи этим унижены.
Это упражнение на кинетику, которую сами дети ставили. В сужающемся пространстве встречаются и приветствуют друг друга каждый по-своему разннобразные чужие.