Валяюсь, читаю...
Вместо того, чтобы ночью спать, как культурному человеку, или хотя бы отвечать на безумные комменты - мне тут один апологет коммунизма пытался доказать, что в советском селе безработицы не было; скоро, живя в собственном мирке и читая лишь друг друга, они будут верить, что и дефицита товаров не было,- я почитывал "Вторую мировую войну" Чёрчилля. Довольно здравая литература, хотя удивляет просоветскость автора, писавшего во время "холодной войны", зачинателем которой его самого и объявляли. Просто так несколько цитат из первого тома, время - предыстория и до начала наступления на Францию:
* На следующий день, 11 марта, Гитлер отдал германским вооруженным силам приказ оккупировать Австрию. Операция «Отто», так долго обсуждавшаяся и так тщательно подготавливавшаяся, началась.
Триумфальное вступление в Вену было мечтой австрийского ефрейтора. В ночь на субботу 12 марта нацистская партия в столице намеревалась устроить факельное шествие в честь героя‑победителя. Но никто не явился. Поэтому трех ошеломленных баварцев из интендантской службы, приехавших поездом, чтобы подготовить квартиры для постоя вторгающихся войск, с триумфом пронесли на руках по улицам города. О причине срыва этого плана стало известно не скоро. Германская военная машина тяжело прогромыхала через границу и застряла у Линца. Несмотря на превосходную погоду и хорошие условия, большая часть танков вышла из строя. Обнаружились дефекты тяжелой моторизованной артиллерии, и дорога от Линца до Вены оказалась забитой остановившимися тяжелыми машинами. Ответственность за затор, показавший, что на данном этапе своего восстановления германская армия еще не находится в полной готовности, была возложена на командующего 4‑й группой армий фаворита Гитлера генерала фон Рейхенау.
Проезжая на машине через Линц, Гитлер увидел этот затор и пришел в бешенство. Легкие танки были выведены из колонны и в беспорядке вошли в Вену рано утром в воскресенье. Бронемашины и тяжелые моторизованные артиллерийские орудия были погружены на железнодорожные платформы и только благодаря этому успели к церемонии. Хорошо известны снимки, на которых показан Гитлер, едущий по улицам Вены среди ликующих или испуганных толп народа. Но этот момент мистической славы был омрачен элементом беспокойства. Фюрер был разъярен явными недостатками своей военной машины. Он обрушился на своих генералов, но и те не остались в долгу. Они напомнили ему о его нежелании прислушаться к Фричу и принять к сведению его предупреждение о том, что Германия не в состоянии пойти на риск большого конфликта. Но видимость была соблюдена. Состоялись официальные торжества и парады. В воскресенье, после того как германские войска и австрийские нацисты вступили во владение Веной, Гитлер провозгласил ликвидацию Австрийской Республики и присоединение ее территории к германскому рейху.
* Военные советники Гитлера, однако, не разделяли единодушно его безграничной уверенности. Ввиду все еще огромного превосходства сил союзников (за исключением авиации) было невозможно убедить немецких генералов, что Англия и Франция не дадут отпора вызову фюрера. Для разгрома чехословацкой армии и для прорыва или обхода линии богемских крепостей понадобились бы практически 35 дивизий. Немецкие командующие вооруженными силами довели до сведения Гитлера, что чешскую армию нужно считать боеспособной и располагающей современным оружием и снаряжением. Хотя укрепления Западного вала, или линии Зигфрида, уже существовали в виде сооружений полевого типа, они были еще далеко не завершены. Таким образом, в момент нападения на чехов для защиты всей западной границы Германии против французской армии, которая могла мобилизовать 100 дивизий, немцы располагали бы всего 5 кадровыми и 8 резервными дивизиями. Генералы были в ужасе от подобного риска, зная, что, выждав несколько лет, германская армия могла бы вновь стать хозяином положения.
* Отношения Советской России с Чехословакией как государством и лично с президентом Бенешем основывались на тесной и прочной дружбе. Это объяснялось известной расовой близостью, а также сравнительно недавними событиями, которые требуют краткого разъяснения. Президент Бенеш рассказал мне эту историю в Марракеше, где он посетил меня в январе 1944 года. В 1935 году Гитлер предложил Бенешу уважение целостности Чехословакии во всех отношениях в обмен на гарантию ее нейтралитета в случае франко‑германской войны. Когда Бенеш указал на договорное обязательство действовать в подобных случаях совместно с Францией, германский посол ответил, что денонсировать договор нет необходимости. Будет достаточно нарушить его в надлежащий момент - если этот момент наступит - простым отказом от мобилизации и выступления. Маленькая республика не имела возможности возмущаться подобным предложением. Она и так уже очень боялась Германии, в особенности потому, что последняя могла в любой момент создать чрезвычайные затруднения и серьезную угрозу для Чехословакии, если бы она подняла и муссировала вопрос о судетских немцах. Поэтому чехи оставили предложение без комментариев, ничего не обещав, и больше года вопрос не поднимался.
Осенью 1936 года президент Бенеш получил от высокопоставленного военного лица в Германии уведомление, что, если он хочет воспользоваться предложением фюрера, ему следует поторопиться, так как в России в скором времени произойдут события, которые сделают любую возможную помощь Бенеша Германии ничтожной.
Пока Бенеш размышлял над этим тревожным намеком, ему стало известно, что через советское посольство в Праге осуществляется связь между высокопоставленными лицами в России и германским правительством. Это было одним из элементов так называемого заговора военных и старой гвардии коммунистов, стремившихся свергнуть Сталина и установить новый режим на основе прогерманской ориентации. Не теряя времени, президент Бенеш сообщил Сталину все, что он мог выяснить. За этим последовала беспощадная, но, возможно, небесполезная чистка военного и политического аппарата в Советской России и ряд процессов в январе 1937 года, на которых Вышинский столь блестяще выступал в роли государственного обвинителя.
* Героические черты характера польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания. В 1919 году это была страна, которую победа союзников после многих поколений раздела и рабства превратила в независимую республику и одну из главных европейских держав. Теперь, в 1938 году, из‑за такого незначительного вопроса, как Тешин, поляки порвали со всеми своими друзьями во Франции, в Англии и в США, которые вернули их к единой национальной жизни и в помощи которых они должны были скоро так сильно нуждаться. Мы увидели, как теперь, пока на них падал отблеск могущества Германии, они поспешили захватить свою долю при разграблении и разорении Чехословакии. В момент кризиса для английского и французского послов были закрыты все двери. Их не допускали даже к польскому министру иностранных дел. Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие огромные недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни. Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна из них боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости.
* 4 мая я комментировал положение следующим образом:
«Самое главное - нельзя терять времени. Прошло уже десять или двенадцать дней с тех пор, как было сделано русское предложение. Английский народ, который, пожертвовав достойным, глубоко укоренившимся обычаем, принял теперь принцип воинской повинности, имеет право совместно с Французской Республикой призвать Польшу не ставить препятствий на пути к достижению общей цели. Нужно не только согласиться на полное сотрудничество России, но и включить в союз три Прибалтийских государства - Литву, Латвию и Эстонию. Этим трем государствам с воинственными народами, которые располагают совместно армиями, насчитывающими, вероятно, двадцать дивизий мужественных солдат, абсолютно необходима дружественная Россия, которая дала бы им оружие и оказала другую помощь.
Нет никакой возможности удержать Восточный фронт против нацистской агрессии без активного содействия России. Россия глубоко заинтересована в том, чтобы помешать замыслам Гитлера в Восточной Европе. Пока еще может существовать возможность сплотить все государства и народы от Балтики до Черного моря в единый прочный фронт против нового преступления или вторжения. Если подобный фронт был бы создан со всей искренностью при помощи решительных и действенных военных соглашений, то, в сочетании с мощью западных держав, он мог бы противопоставить Гитлеру, Герингу, Гиммлеру, Риббентропу, Геббельсу и компании такие силы, которым германский народ не захочет бросить вызов».
* «Сколько дивизий, - спросил Сталин, - Франция выставит против Германии после мобилизации?»
Ответом было:
«Около сотни».
Тогда он спросил:
«А сколько дивизий пошлет Англия?» Ему ответили:
«Две и еще две позднее».
«Ах, две и еще две позднее, - повторил Сталин. - А знаете ли вы, - спросил он, - сколько дивизий мы выставим на германском фронте, если мы вступим в войну против Германии?»
Молчание.
«Больше трехсот».
* Я по‑прежнему считаю, что нам не следует первым начинать бомбардировку, за исключением разве района, непосредственно прилегающего к зоне действия французских войск, которым мы, конечно, должны помочь. В наших интересах, чтобы война велась в соответствии с наиболее гуманными концепциями, и в неизбежном процессе повышения суровости и жестокости нам лучше следовать за немцами, а не опережать их. С каждым днем население Лондона и других крупных городов получает новые убежища, и через пару недель у нас будет гораздо больше сравнительно надежных бомбоубежищ, чем сейчас.
* В настоящее время наша регулярная армия готовит четыре или пять дивизий, которые, вероятно, будут самыми лучшими на фронте. Но не думайте, что дивизии нашей территориальной армии после полугодовой подготовки смогут без излишних потерь и неудач выступать против солдат германской регулярной армии, лучше оснащенных и уже находящихся в строю не менее двух лет. Они не смогут тягаться и с французскими солдатами, многие из которых служат в армии уже три года. Единственная возможность быстро увеличить наши войска во Франции - это доставить из Индии профессиональных солдат и использовать их в качестве ядра для формирования воинских частей из территориальных войск и призывников.
* «Никто не знает лучше, чем я, с моим сорокалетним политическим опытом, что политика, в особенности революционная политика, предъявляет свои тактические требования. В 1924 году я признал Советы. В 1934 году я подписал с ними договор о торговле и дружбе. Поэтому я понимал, в особенности учитывая, что предсказание Риббентропа о невмешательстве Великобритании и Франции не оправдалось, что Вы вынуждены избегать второго фронта.
За это Вам пришлось заплатить тем, что Россия, не нанеся ни единого удара, получила в Польше и в Прибалтике большой выигрыш от войны.
Но я, родившийся революционером и не изменивший своей революционности, говорю Вам, что Вы не можете постоянно подчинять принципы Вашей революции тактическим нуждам данного момента… Считаю своим долгом добавить, что любой дальнейший шаг в отношениях с Москвой вызвал бы катастрофические последствия в Италии, где антибольшевистские чувства являются всеобщими, абсолютными, твердыми как гранит и нерушимыми. Разрешите думать, что этого не случится. Только в России, и нигде больше, Вы найдете решение вопроса о вашем жизненном пространстве… В тот день, когда мы уничтожим большевизм, мы выполним свой долг перед нашими обеими революциями. Тогда наступит черед великих демократий, которые не могут справиться с гложущим их раком…»
(Муссолины - Гитлеру.)
* Поскольку зенитных пушек не хватало, использовались все средства, какие были под рукой. Однажды немецкий воздушный пират был сбит сигнальной ракетой.
* Даладье заявил мне с сугубо официальным видом, что «сам президент республики вмешался» и что «не должно быть никаких агрессивных действий, которые могут лишь вызвать репрессии против Франции». Эта идея - не раздражать врага - мне не нравилась. Гитлер делал все, что в его силах, чтобы задушить нашу торговлю, минируя без всякого разбора наши порты. Мы же били его только оборонительным оружием. По‑видимому, хорошие, порядочные, цивилизованные люди могут сами наносить удары только после того, как им нанесут смертельный удар. В эти дни страшный германский вулкан и его подземный огонь был близок к извержению. Но притворная война продолжалась еще несколько месяцев. На одной стороне - бесконечное обсуждение мелких вопросов, отсутствие каких‑либо решений, а если решения и принимались, то они потом отменялись, и действовало правило «нельзя быть нелюбезным с врагом, вы только рассердите его». На другой стороне - роковая подготовка, движущаяся с грохотом огромная машина, готовая обрушиться на нас!
(1940. Война в разгаре, но политкорректность и толерантность превыше всего!)