№ 243
Да, там, где обливаются горячим маслом мясистые рычаги паровозов, - там дышит она, голубушка проза, - вся пущенная в длину, - обмеривающая, бесстыдная, наматывающая на свой живоглотский аршин все шестьсот девять николаевских верст, с графинчиками запотевшей водки.
В комментируемом фрагменте развивается «железнодорожная» ( Read more... )
Толстого, для которого ничего не стоило написать одно предложение в 95 слов:
«Когда он в первый день, встав рано утром, вышел на заре из балагана и увидал сначала темные купола, кресты Новодевичьего монастыря, увидал морозную росу на пыльной траве, увидал холмы Воробьевых гор и извивающийся над рекой и скрывающийся в лиловой дали лесистый берег, когда ощутил прикосновение свежего воздуха и услыхал звуки летевших из Москвы через поле галок, и когда потом вдруг брызнуло светом с востока, и торжественно выплыл край солнца из-за тучи, и купола, и кресты, и роса, и даль, и река, - все заиграло в радостном свете, - Пьер почувствовал новое, неиспытанное чувство радости и крепости жизни»
С другой стороны, раз «все построение, весь такт нашей прозы» отданы « во власть бессмысленному лопотанью французского мужичка» см. фрагмент № 242, то
имеется в виду и «вся пущенная в длину» проза потока сознания, в частности
произведения французского автора Марселя Пруста, которого О.М. пересказывал
в статье «Веер герцогини» (1928)
Reply
Leave a comment