Red Dwarf - Красный Карлик (Грант Нэйлор)
Часть 2. Один в забытой Богом вселенной, а коктейли кончились
1.
Двери камеры анабиоза открылись с легким скрежетом, и над головой Листера замигала зеленая надпись «Можете выходить».
На огромном мониторе появилось цифровое изображение головы Холли.
- Теперь выйти из камеры стало безопасно.
- Я только вошел.
- Пожалуйста, пройди в пункт управления полетом, где я сообщу последние новости. - Лицо Холли исчезло, сменившись статическим шуршанием на экране.
- Но я только что вошел, - продолжал настаивать Листер.
Он прошел по абсолютно пустынному коридору к лифту-экспрессу. Что за запах? Пахло пылью. Как на старом чердаке. Дэвид узнал эту вонь. Так несло из подвала его бабушки. Странно, раньше он этого не замечал.
И что за шум? Какое-то шипящее гудение. Кондиционеры? С чего это их стало слышно? Раньше такого не было. Внезапно Листер понял, что странно не то, что он слышит, а то, чего не слышит. Если не считать монотонного гула кондиционеров, в коридоре не раздавалось ни звука. Только поскрипывание резиновых подошв о пыльный пол коридора. А пыль была везде. Странные кучки белой пыли лежали в произвольном порядке.
- А где все?
Лицо Холли появилось на полу перед Дэвидом.
- Они умерли, Дэйв, - торжественным голосом произнес бортовой компьютер.
- Кто? - рассеянно переспросил Листер.
Последовал тихий ответ:
- Все, Дэйв.
- Что? - улыбнулся Листер.
- Все умерли, Дэйв.
- Что? Все?
- Да. Все умерли, Дэйв.
- Что? И Петерсен?
- Да. Они все мертвы. Все умерли, Дэйв.
- И Бору?
Холли вздохнул.
- Все умерли, Дэйв.
- Селби?
- Да.
- Но не Чьен?
- И Гордон Беннет! - отрезал Холли. - Да. И Чьен! Все. Все умерли, Дэйв.
- Даже капитан?
- ДА! ВСЕ!
Листер завизжал на весь коридор. Левую щеку свело нервным тиком, и на лице зависла тупая улыбка. Ему хотелось смеяться. Все умерли. Почему же его пробирает смех? Нет, ну не может такого быть. Не все. Не так буквально.
- А как насчет Риммера?
- ОН МЕРТВ, ДЭЙВ! ВСЕ УМЕРЛИ. ВСЕ УМЕРЛИ, ДЭЙВ. ДЭЙВ, ВСЕ УМЕРЛИ. - Холли опробовал все комбинации со всеми возможными акцентами и ударениями, закончив: - УМЕРЛИ, ДЭЙВ, ВСЕ. ВСЕ, ДЭЙВ, УМЕРЛИ.
Листер тупо смотрел в пространство, пока его лицо пыталось найти оптимальное для этого случая выражение.
- Подожди-ка, - наконец, сказал он. - Ты хочешь сказать, что все умерли?
Холли закатил глаза и кивнул.
В огромном пункте управления полетом стояла звенящая тишина. Компьютеры на автопилоте выполняли свои функции.
- Холли, - тихий голос Листера отразился эхом в чудовищно большом помещении. - А что это за кучки пыли?
Пыль лежала на полу, на стульях, везде. Маленькими аккуратными дюнами. Листер макнул в одну из них палец и облизнул его.
- Именно это, - ответил Холли с огромного экрана, - Старший инженер Имран Санчез.
Язык Листера виновато вывалился изо рта, и Дэйв отряхнул то, что когда-то было старшим инженером Имраном Санчезом, об отворот куртки.
- И что случилось-то?
Холли рассказал ему об утечке радиоактивного Кадмия II. Как вся команда была стерта в считанные секунды. О своем решении направить корабль за пределы Солнечной системы, чтобы не распространить радиацию. И как сохранил Листера в анабиозе до тех пор, пока уровень радиации не снизился до безопасного.
- Ну и… Как долго ты меня там продержал?
- Три миллиона лет, - ответил Холли так, словно это было само собой разумеющимся.
Листер сделал вид, что не услышал. Три миллиона? Лет? Бессмыслица. Если бы тридцать, он бы подумал: «Ух, ты… Долго». Но три миллиона. Это просто… глупо как-то.
Дэйв подошел к стулу, стоящему напротив рабочего места Кошански.
- Значит, Крисси мертва, - произнес он, уставившись на горстку пыли. - Я всегда…
Ему отказали голосовые связки.
Листер попытался вспомнить ее лицо. Сияющую улыбку.
- Ну, если это будет хоть каким-то утешением, - ответил Холли. - Если бы она выжила, то ваша разница в возрасте была бы непреодолимой. Я имею в виду: тебе двадцать четыре, а ей три миллиона. Очень сложно строить отношения, когда такая возрастная пропасть.
Листер не слушал.
- Я всегда думал, что мы помиримся. Я… ах… планировал скопить достаточно денег, чтобы купить ферму на Фиджи. Там очень дешевая земля. И мне всегда предсталялось, что она будет жить там со мной.
Становилось как-то слишком мрачно. Холли попытался добавить радости в текущую ситуацию.
- Ну, - сказал он. - Сейчас она тебе не очень-то и приходилась бы на Фиджи.
- Да уж, - ответил Листер.
- Если только там не выпал бы снег, - продолжил Холли. - И тебе надо было бы чем-то обозначить дорожку.
Лицо Листера свело судорогой:
- Холли!
- Извини. Я провел в полном одиночестве три миллиона лет. Я привык говорить то, что думаю.
В последнее время - если быть точным, то в последние двести тысяч лет - Холли все больше и больше интересовался собственной персоной.
Для компьютера с IQ в шесть тысяч, он вел себя все более странно.
На самом деле, он подозревал, что впадает в некую эксцентричность. Как у холостяка, который зависает в этом состоянии, появляются странные привычки, так и у компьютера, который провел три миллиона лет в полном одиночестве в глубоком космосе… ну… появляются заскоки. Причуды. Странности.
Холли решил не грузить Листера своими проблемами, понадеявшись, что странности пройдут сами собой теперь, когда, наконец, появилась хоть какая-то компания.
Другая проблема, которую Холли пытался затолкать подальше в недра оперативной памяти, состояла в том. Что для компьютера с IQ в шесть тысяч, он слишком много забыл. Не то, чтобы очень важную информацию, но это все равно вызывало некоторое беспокойство.
Например, он знал, что Исаак Ньютон был известным физиком, но не мог вспомнить почему.
Он забыл столицу Люксембурга.
Мог назвать число пи до тридцатитысячного знака после запятой, но не был в состоянии с полной уверенностью сказать, где находятся правый и левый борта корабля.
Кто обыграл команду из Суонси в футбольном первенстве 1967 года? Холли знал это когда-то. Теперь это было для него тайной.
Очевидно, вся эта информация не была жизненно важной при управлении кораблем последние три миллиона лет. То технически, он должен был знать более или менее все. И, если говорить честно, его пугали эти пробелы. Холли мог вспомнить, что было напечатано во втором издании «Лолиты» Владимира Набокова в Великобритании издательством «Шенвал Пресс» (Лондон, Хертфорд и Харроу) на шестидесятой странице и дальше. Но Набоков… Он был немцем или русским? Это полностью выветрилось из его памяти.
Может, это и неважно. Ну конечно же, неважно.
Но все же Холли все это расстраивало.
«Меня это расстраивает», - думал он. Потом задавался вопросом, есть ли такое слово - «расстраивает». Или он его только что придумал? Этого он тоже не знал наверняка. Полная безнадега.
Листер сидел в пустом баре «Копакабана Гавайские коктейли» и наливал тройной виски в двойной виски. Заливая все это виски. Он рассеянно поджег фильтр сигареты и попытался осознать полученную от Холли информацию.
Все умерли.
Все.
Он провел в анабиозе три миллиона лет.
Три миллиона лет.
С той попойки в «Мэри Ллойд» на Риджент-стрит в Лондоне, каждый шаг все дальше и дальше уводил его от дома. Сначала на Мимас, потом на Миранду, и теперь… он на расстоянии в три миллиона лет. В глубоком космосе. Дальше, чем когда либо забирался человек.
И в полном одиночестве.
Чудовищность происходящего начала доходить до сознания Листера, когда Холли опрокинул на него очередное корыто новостей. О том, что человеческая раса вымерла.
- Что ты имеешь в виду - «вымерла»?
- Ну, три миллиона очень неплохой возраст для определенного вида. Я имею в виду, чтов среднем ген живет тару сотен тысяч лет. Максимум. И это мы говорим о таких экологически чистых существах, как динозавры. Они не портили окружающую среду. Просто бродили туда сюда и ели, что придется. Но даже при этом, но даже их перемолола эволюция. Так что шансы на то, что люди выжили, стремятся к нулю. Боюсь, тебе придется смириться с мыслью, что твоих сородичей больше нет.
К собственному удивлению, Листер всплакнул.
- Они были тебе близки? - Холли попытался проявить сочувствие. - Ну, да, подозреваю, что так и было.
«Какую-то фигню несу», - подумал компьютер.
Листер оттянул ворот футболки и высморкался в него.
- Значит, я последний живой человек?
- Да. Никогда нельзя быть уверенным в том, что ждет твой вид, а? Все кажется, что это произойдет с кем-то другим.
Следующие несколько дней Листер пытался взять себя в руки.
Казалось, что совершенно незачем одеваться, поэтому он разгуливал голышом. И не вылезал из бутылки с виски.
Дэвид не знал, что ему делать.
Не знал даже, может ли он чем-то заняться.
А что хуже всего, ему было плевать.
Он спал, где его накрывала усталость. Болезненные сны без сновидений. Почти не ел, пил в основном виски. Он даже не любил виски, но пиво было не очень удобно таскать повсюду в количествах, достаточных для того, чтобы впасть в забытье.
Листер потерял почти десять килограмм веса и начал орать на людей. Хотя рядом никого не было.
Каждый вечер в районе пяти часов он голышом, пошатываясь, вваливался в пункт управления полетом, угрожающе размахивал бутылкой виски и под пристальным надзором Холли, рыгая, орал разные непристойности.
Иногда Листеру казалось, что он слышит телефонный звонок. Тогда Дэйв бежал. Чтобы снять трубку.
На пятый вечер, когда он пытался протиснуться сквозь несуществующую толпу в торговом центре «Красного Карлика», Листер упал и потерял сознание.
Когда он очнулся в медицинском отсеке, на него, не скрывая презрения, смотрел мужчина с буквой «Г» на лбу.