История моей Родины
это старая запись от 13-01-2010
Фрагменты из книги Л.С.Строганова «Великая Слобода» с упоминаниями про Карабаново.
С первых строк русской летописи мы попадаем в исторический период земли Александровской. Из «Повести временных лет», составленной монахом Киево-Печорского монастыря Нестором, можно узнать, что земля эта и окружающие её места были заселены угро-финскими племенами, а именно, мерянами (Меря). О племенах финского происхождения, обитавших на северо-востоке Европы, знал ещё в I веке римский историк Тацит, а латинский историк VI века Иордан впервые называет их поимённо, упоминая среди них и Меря.
Скудные летописные сведения о мерянах дополняют исследования археологов, языковедов, историков и антропологов. По мнению учёных, угро-финские племена, в том числе и меряне, пришли в наш край в XII веке до нашей эры либо с юга Урала, либо с Алтая.
Это было мирное племя, которое вело осёдлый образ жизни и под натиском кочевых племён Востока отходило всё дальше и дальше на север. Селились меряне на берегах рек и озёр, где водилось много рыбы. Кроме рыболовства они занимались охотой, бортничеством и скотоводством. Жили они в бревенчатых домах прямоугольной формы, углублённых приблизительно на полметра в землю. На земляном полу размещался очаг из валунов, обмазанных глиной. Свои жилища меряне топили «по-чёрному» - дым уходил через отверстие в крыше. Они не знали гончарного круга и глиняную посуду изготовляли вручную. Использовался в быту и металл: ножи, наконечники дротиков и копий, украшения из бронзы. Широко применялись кости рыб и животных: костяные наконечники стрел, гребни, иглы, проколки, пуговицы и многое другое. Всё это в больших количествах находят археологи в их погребениях. Там же постоянно встречаются и предметы культа, нередко в виде украшений и шумящих подвесок, призванных отпугивать злых духов.
Меряне одухотворяли всё, что окружало их: воду, лес, отдельные деревья, животных и, прежде всего, медведя - по их мнению, хранителя дома и очага. Амулеты из зубов медведя и даже его лапы - частые предметы в мерянских захоронениях. Из глубин веков дошёл до нас очеловеченный мерянами образ медведя.
Славяне, ближайшие соседи мерян, находились на более высокой ступени развития. Они были хорошими земледельцами, широко использовали в своём быту металл, глиняную посуду изготовляли на гончарном круге, торговали со странами Запада, Севера и Юго-Востока. Там их знали, как свободолюбивое и воинственное племя. Своих соседей из угро-финских племён славяне называли одним общим именем - Чудь, а их жрецов, в отличие от своих волхвов, именовали «чудесниками» (кудесниками). Отсюда в русском народном эпосе представление о землях Волго-Окского междуречья, как о «стране чудес», волшебства и неведомой магической силы. В сказках все животные, деревья, реки, солнце и луна в той стране говорят и мыслят по-человечески. Эти предания также говорят о том, что отношения славян и мерян были добрососедскими - главным образом, по причине мягкого характера мерян. Скотоводам-мерянам нечего было делить с земледельцами-славянами. Даже наоборот, более высокая культура последних, внедряясь в мерянский быт, сближала их и положила начало формированию великорусской народности.
Религия славян была более конкретной. У них имелся целый пантеон богов со своей мифологией и именами: Перун, Сварог, Велес, Макоша, Лада, Ярило. Да и меряне охотно поклонялись Велесу и знали Ярилу. В древних текстах встречаются урочища с этими именами, например, Ярильцевская земля села Зеленцино. В свою очередь, славяне стали почитать и мерянских богов.
Смешение языческих поверий усматривается в национальном костюме, прикладном искусстве, эпосе и фольклоре нашей местности. Языковеды полагают, что и язык мерян не исчез бесследно, а остался в некоторых топонимах. В этом легко убедиться, сравнивая «непонятные» для нас географические названия со словами близких к мерянскому финского и марийского языков.
Название притока Молокчи речки Печкуры состоит из двух финских слов «пес» - мыть, размывать, и «кура» - грязь, что в итоге означает «размытая грязь». Слово Нерль означает «болотистая». Река Ока получила имя от финского «йоки» - река. Марийское слово «керж» - серьга - перекликается с названием нашей реки Киржач, слово «нюч» (вязкий) дало название речке Нюньга. От слова «шерн» (тальник) в нашем крае происходит целый ряд названий рек, берега которых в древности сплошь заросли тальником. Например, река Шерна, которая, кстати, сохранила своё прежнее название лишь в своём нижнем течении, после впадения в неё реки Молокчи. А название истоков со временем славянизировалось. В древности она, вероятно, называлась Серна («ш» перешло в «с»), в недалёком прошлом Сера, а в наше время Серая.
Большие изменения происходят во второй половине IX века. Летопись 854 года сообщает, что новгородские словене и смоленские кривичи вместе с угро-финскими племенами Чудь и Меря платили дань варягам. Спустя пять лет они восстали против «варяги и изгнаша их за море и начаша владети сами собе и городы ставити». Тогда возникли города Переславль на Клещином (Плещеевом) озере, Вышгород на реке Яхрома, на реке Шерне - Шеренск, там же Корзенев и др. Меряне участвуют и в победоносном походе новгородского князя Олега на Царьград. В результате этой победы русские купцы получили право торговать на рынках Византии беспошлинно.
Восточные писатели X века рисуют русского купца торгующего не только мехами, мёдом, воском и другими товарами, но и челядью. Алчные аппетиты князей и их дружинников росли в непомерных поборах дани и продаже своих соплеменников. Эти обстоятельства, а также постоянные разорительные набеги кочевников и усобицы князей вынуждали славян-земледельцев покидать свой плодородный край и уходить далеко на север. С верховьев Оки, Западной Двины и Днепра сюда переселяются вятичи, кривичи, радимичи и др.
На новых местах в нашем крае поселенцы расчищали лес, ставили дворы и деревни, именовавшиеся у них «весями», возделывали землю и оставались навсегда.
Здесь им приходилось в буквальном смысле отвоёвывать каждый участок пахотной земли. На этом этапе преобладала подсечно-огневая система земледелия. Первоначально деревья подсекали и давали им засохнуть, а на другой год их сваливали к центру делянки и поджигали. В перемешанную с золой землю сеяли зерно. Два-три года на этом участке получали хорошие урожаи, а рядом готовили новый участок земли вокруг хутора-двора. Через несколько лет круг замыкался, и вновь приходилось расчищать первый участок. По этой причине деревни чаще всего были однодворными и располагались друг от друга в нескольких сотнях метров. Участок леса после такого земледельческого приёма именовался гарью. Зачастую именно на нём и ставили деревню.
Наибольшая округа имела свой укреплённый городок, куда в случае опасности жители укрывались от неприятеля. Таких городков в нашем крае было множество. Как правило, эти городки устраивались в развилке глубоких оврагов, на дне которых текли ручьи, и отгораживались искусственным рвом такой же глубины, который нередко заполнялся водой. Полученный треугольник вмещал городок, защищённый помимо этого и высоким земляным валом.
В X веке в наших краях услышали и про христианство от бежавших сюда киевских волхвов и жителей, не принимавших новую веру. Следом пришли и проповедники с княжеской дружиной. Киевский верховный жрец Перуна Богомил бежал по легенде в Муромские леса. В народных былинах его знают, как Соловья-разбойника. Многие волхвы и мерянские кудесники ушли в леса. И ещё долгое время там, в лесной глуши, сохранялись капища, места поклонения языческим богам, как, к примеру, уже упоминавшееся Ярильцево, близ Зеленцина. Существует предание, что часть мерянского населения ушла от новой веры к мордве, где она получила название «черемисы», а сама себя называла «мари».
Христианство укоренялось в крае сложно. Прибывшие было греческие проповедники, покинули эти места. Кудесники и волхвы имели здесь ещё огромное влияние. Прибывший монах Киево-Печёрского монастыря Леонтий, недолго привлекал население великолепием храмов и торжественностью служб - он был убит. Его преемники повели решительную борьбу с язычеством. Она сопровождалась установлением феодальных отношений, что вызвало протест местного населения, приведший в 1024 году к «мятежу великому» в Ростове. Князь Ярослав Мудрый посылает туда своего юного сына Всеволода, а в помощь ему даёт варяга Шимона с дружиной. Когда Всеволод становится великим князем, Шимон по-прежнему рядом с ним. Представители боярского рода Шимоновичей имели в крае обширные земельные владения. Одно из них - Шимоново на реке Малый Киржач. Другой род землевладельцев, Коробовых, известен ещё с давних времён, когда переяславский воевода Короб возглавлял Ростово-Суздальский отряд в Жданском бое 1135 года с новгородскими войсками.
После смерти Владимира Мономаха между князьями разразилась усобица. Одной из причин раздора стала Ростовская земля, куда новгородский князь Всеволод Мстиславич пытался посадить своего брата Изяслава. Этому воспротивился князь Юрий Долгорукий. Зимой 1135 г. Всеволод собрал рать и вышел к реке Кубрь. Войска новгородцев остановились на большой горе в ожидании ростово-суздальцев, которых вёл сын Юрия Долгорукого Ростислав. Его большой полк, видимо, возглавлял Григорий Шимонович. Новгородцы ждали начала боя, но ростовцы не торопились, изучая обстановку. Затем в тыл врага они отправили отряд Якуба Короба, а сами, выстроившись в боевой порядок, пошли в наступление. Новгородцы устремились на ростовские рати, которые, отступая, увлекли противника в долину реки Кубрь. Неприятель уже почти торжествовал победу, когда внезапно увидел в своём тылу отряд отважного Короба. Новгородцы были наголову разбиты, а Всеволод бежал с поля сражения. Гора, на которой они стояли, с тех пор именуется Жданной, а бой, происходивший в день памяти св. Иосифа Солунского 26 января 1135 г., летописцами был назван «Жданским боем».
Настоящим героем битвы стал Якуб Короб, вероятный родоночальник переяславских землевладельцев Коробовых, известных по документам при Иване Грозном и владевших до конца XVIII века землями в Александровском уезде. Этой фамилии принадлежали селения вокруг современного города Карабаново. Если учитывать, что в древних документах оно именуется Коробановым, то легко можно выяснить, откуда произошло это название.
По территории современного города Карабаново проходила межа: «…что впал в Серу реку Лукьяновский враг, и от врага через реку Серу к Высоковской земли»… Лукьяновский враг (овраг) - это не что иное, как овраг, разделяющий Степковскую и Зеленцинскую горы на левом берегу реки Серой. В последующих документах конца XV - XVI веков, относящихся к землевладениям Стефано-Махрищского монастыря, тоже упоминается деревня Лукьяново. Но как же исчезло имя некоего Лукьяна, пришедшего сюда в далёкие времена, расчистившего лес, построившего двор и возделавшего пашню?
Великая смута и польско-литовская интервенция в начале XVII века стёрла с лица земли многие деревни, которые превратились в пустоши. Стефано-Махрищский монастырь был сожжён и стоял в руинах. В царствование Михаила Романова он был отдан Троице-Сергиевой обители в качестве филиала, а многие вотчинные земли, запустевшие в Смуту, перешли в ведение государя. Так пустоши Клоповниково, Высоково (бывшие земли Махрищского монастыря), Алабухино, Деревеньки и другие оказались за Коробовыми. Клоповниково - пустошь на правом берегу реки Серы (Серой). Она упомянута на Карте Генерального Межевания в конце XVIII века. Сейчас здесь находятся строения хлопчатобумажного комбината города Карабаново. Пустоши Клоповниково, Деревеньки и деревня Алабухино тогда принадлежали Александру Александровичу Коробову, представителю древнейшей фамилии Коробовых в нашем крае.
По соседству с пустошью Клоповниково была деревня Высоково. Она располагалась на живописном, высоком берегу реки Серы (Серой), где сегодня находится старая часть города Карабаново (улицы Торговая и Первомайская). Как известно, деревня Высоково с конца XV века находилась в составе вотчины Стефано-Махрищского монастыря, а земля этой деревни упоминается в 1433 году, как «Высоковская земля». Удивительно, что карабановские жители об этом не знают, а в селе Зеленцино, хотя и косвенно, помнят имя деревни Высоково, сохраняя в памяти название Высоковского лужка, расположенного между селом и городом Карабаново. Так из уст в уста передавалась информация в течение шести веков о древнейшем названии Высоково или нынешнего города Карабаново.
С целью закрепления пустоши Высоково за собой , из-за многочисленных тяжб за эту землю с Троицкими старцами и споров с писцами Андрея Загрязского, Коробовы переименовали пустошь Высоково и назвали её Коробаново. 8 августа 1630 года, согласно купчей грамоты, Добрыня Семёнов приобретает в Слободском стане (так называлась в то время местность г.Александрова) целый ряд пустошей Арсаково, Фадеево, Жуково, Ульяшино, Истомино, Губино и Коробаново. Таким образом, Коробовы избавились от спорной земли пустоши Коробаново. Не лучше обстояло дело у покупателя Добрыни Семёнова, в этом же 1630 году он был вынужден произвести обмен «купленной своей вотчины в Переяславском уезде Слоболдского стана с пустошами (опять перечисляются названия) и Коробаново на полсела Попелкова в Дмитриевском уезде». В конце XVIII века Коробаново - уже сельцо за Дмитрием Ивановичем Глазуновым, где у него был свой двор и 10 дворов крестьянских.
Как могло исчезнуть среди карабановских жителей такое прекрасное название - Высоково? Рабочий посёлок возник на месте маленького сельца Коробаново в середине XIX века. В конце XVIII столетия в нём было всего 10 дворов, где жило 79 человек. Коренные жители этого сельца знали «Лукьяновский овраг» и «Высоковский лужок». Те же, что пришли сюда работать на фабрику к Барановым из окрестных сёл и деревень (более 100 человек), составили впоследствии основу всего населения посёлка и вряд ли могли знать местные топонимы.
В XIX веке под влиянием московского говора, когда «о» заменяли на «а», Коробаново превращается в Карабаново. Из-за такого звучания возникает версия, что название города происходит от тюркского «кара» - чёрный, плохой, злой. Однако нам теперь известно, что версия эта ошибочна, и населённый пункт назван всё-таки по фамилии владельца Коробова.
Другое дело, теперь, узнав глубинные истоки истории своего родного города, можно предложить Карабановцам увековечить имя, как первопоселенца - Лукьяна, так и древнейшее название своей местности - Высоково. Можно было бы переименовать одну из улиц города - Торговую или Первомайскую, где находились корни этого населённого пункта, в улицу Высокую или Высоковскую и тем самым сохранить для потомков древнейшее название деревни, стоявшей на этом месте. Карабаново не обеднеет, если утратит стереотипные названия, встречающиеся в каждом городе. А если необходимо иметь в городе улицу Первомайскую, то она должна быть там, где проводились маёвки. Но это уже другая история...
Л.С.Строганов, член историко-краеведческого клуба «Отечество»
Источник: «Великая слобода» Л.С.Строганов 2001 г.Александров.
Фрагменты из книги Л.С.Строганова «Великая Слобода» с упоминаниями про Карабаново.
С первых строк русской летописи мы попадаем в исторический период земли Александровской. Из «Повести временных лет», составленной монахом Киево-Печорского монастыря Нестором, можно узнать, что земля эта и окружающие её места были заселены угро-финскими племенами, а именно, мерянами (Меря). О племенах финского происхождения, обитавших на северо-востоке Европы, знал ещё в I веке римский историк Тацит, а латинский историк VI века Иордан впервые называет их поимённо, упоминая среди них и Меря.
Скудные летописные сведения о мерянах дополняют исследования археологов, языковедов, историков и антропологов. По мнению учёных, угро-финские племена, в том числе и меряне, пришли в наш край в XII веке до нашей эры либо с юга Урала, либо с Алтая.
Это было мирное племя, которое вело осёдлый образ жизни и под натиском кочевых племён Востока отходило всё дальше и дальше на север. Селились меряне на берегах рек и озёр, где водилось много рыбы. Кроме рыболовства они занимались охотой, бортничеством и скотоводством. Жили они в бревенчатых домах прямоугольной формы, углублённых приблизительно на полметра в землю. На земляном полу размещался очаг из валунов, обмазанных глиной. Свои жилища меряне топили «по-чёрному» - дым уходил через отверстие в крыше. Они не знали гончарного круга и глиняную посуду изготовляли вручную. Использовался в быту и металл: ножи, наконечники дротиков и копий, украшения из бронзы. Широко применялись кости рыб и животных: костяные наконечники стрел, гребни, иглы, проколки, пуговицы и многое другое. Всё это в больших количествах находят археологи в их погребениях. Там же постоянно встречаются и предметы культа, нередко в виде украшений и шумящих подвесок, призванных отпугивать злых духов.
Меряне одухотворяли всё, что окружало их: воду, лес, отдельные деревья, животных и, прежде всего, медведя - по их мнению, хранителя дома и очага. Амулеты из зубов медведя и даже его лапы - частые предметы в мерянских захоронениях. Из глубин веков дошёл до нас очеловеченный мерянами образ медведя.
Славяне, ближайшие соседи мерян, находились на более высокой ступени развития. Они были хорошими земледельцами, широко использовали в своём быту металл, глиняную посуду изготовляли на гончарном круге, торговали со странами Запада, Севера и Юго-Востока. Там их знали, как свободолюбивое и воинственное племя. Своих соседей из угро-финских племён славяне называли одним общим именем - Чудь, а их жрецов, в отличие от своих волхвов, именовали «чудесниками» (кудесниками). Отсюда в русском народном эпосе представление о землях Волго-Окского междуречья, как о «стране чудес», волшебства и неведомой магической силы. В сказках все животные, деревья, реки, солнце и луна в той стране говорят и мыслят по-человечески. Эти предания также говорят о том, что отношения славян и мерян были добрососедскими - главным образом, по причине мягкого характера мерян. Скотоводам-мерянам нечего было делить с земледельцами-славянами. Даже наоборот, более высокая культура последних, внедряясь в мерянский быт, сближала их и положила начало формированию великорусской народности.
Религия славян была более конкретной. У них имелся целый пантеон богов со своей мифологией и именами: Перун, Сварог, Велес, Макоша, Лада, Ярило. Да и меряне охотно поклонялись Велесу и знали Ярилу. В древних текстах встречаются урочища с этими именами, например, Ярильцевская земля села Зеленцино. В свою очередь, славяне стали почитать и мерянских богов.
Смешение языческих поверий усматривается в национальном костюме, прикладном искусстве, эпосе и фольклоре нашей местности. Языковеды полагают, что и язык мерян не исчез бесследно, а остался в некоторых топонимах. В этом легко убедиться, сравнивая «непонятные» для нас географические названия со словами близких к мерянскому финского и марийского языков.
Название притока Молокчи речки Печкуры состоит из двух финских слов «пес» - мыть, размывать, и «кура» - грязь, что в итоге означает «размытая грязь». Слово Нерль означает «болотистая». Река Ока получила имя от финского «йоки» - река. Марийское слово «керж» - серьга - перекликается с названием нашей реки Киржач, слово «нюч» (вязкий) дало название речке Нюньга. От слова «шерн» (тальник) в нашем крае происходит целый ряд названий рек, берега которых в древности сплошь заросли тальником. Например, река Шерна, которая, кстати, сохранила своё прежнее название лишь в своём нижнем течении, после впадения в неё реки Молокчи. А название истоков со временем славянизировалось. В древности она, вероятно, называлась Серна («ш» перешло в «с»), в недалёком прошлом Сера, а в наше время Серая.
Большие изменения происходят во второй половине IX века. Летопись 854 года сообщает, что новгородские словене и смоленские кривичи вместе с угро-финскими племенами Чудь и Меря платили дань варягам. Спустя пять лет они восстали против «варяги и изгнаша их за море и начаша владети сами собе и городы ставити». Тогда возникли города Переславль на Клещином (Плещеевом) озере, Вышгород на реке Яхрома, на реке Шерне - Шеренск, там же Корзенев и др. Меряне участвуют и в победоносном походе новгородского князя Олега на Царьград. В результате этой победы русские купцы получили право торговать на рынках Византии беспошлинно.
Восточные писатели X века рисуют русского купца торгующего не только мехами, мёдом, воском и другими товарами, но и челядью. Алчные аппетиты князей и их дружинников росли в непомерных поборах дани и продаже своих соплеменников. Эти обстоятельства, а также постоянные разорительные набеги кочевников и усобицы князей вынуждали славян-земледельцев покидать свой плодородный край и уходить далеко на север. С верховьев Оки, Западной Двины и Днепра сюда переселяются вятичи, кривичи, радимичи и др.
На новых местах в нашем крае поселенцы расчищали лес, ставили дворы и деревни, именовавшиеся у них «весями», возделывали землю и оставались навсегда.
Здесь им приходилось в буквальном смысле отвоёвывать каждый участок пахотной земли. На этом этапе преобладала подсечно-огневая система земледелия. Первоначально деревья подсекали и давали им засохнуть, а на другой год их сваливали к центру делянки и поджигали. В перемешанную с золой землю сеяли зерно. Два-три года на этом участке получали хорошие урожаи, а рядом готовили новый участок земли вокруг хутора-двора. Через несколько лет круг замыкался, и вновь приходилось расчищать первый участок. По этой причине деревни чаще всего были однодворными и располагались друг от друга в нескольких сотнях метров. Участок леса после такого земледельческого приёма именовался гарью. Зачастую именно на нём и ставили деревню.
Наибольшая округа имела свой укреплённый городок, куда в случае опасности жители укрывались от неприятеля. Таких городков в нашем крае было множество. Как правило, эти городки устраивались в развилке глубоких оврагов, на дне которых текли ручьи, и отгораживались искусственным рвом такой же глубины, который нередко заполнялся водой. Полученный треугольник вмещал городок, защищённый помимо этого и высоким земляным валом.
В X веке в наших краях услышали и про христианство от бежавших сюда киевских волхвов и жителей, не принимавших новую веру. Следом пришли и проповедники с княжеской дружиной. Киевский верховный жрец Перуна Богомил бежал по легенде в Муромские леса. В народных былинах его знают, как Соловья-разбойника. Многие волхвы и мерянские кудесники ушли в леса. И ещё долгое время там, в лесной глуши, сохранялись капища, места поклонения языческим богам, как, к примеру, уже упоминавшееся Ярильцево, близ Зеленцина. Существует предание, что часть мерянского населения ушла от новой веры к мордве, где она получила название «черемисы», а сама себя называла «мари».
Христианство укоренялось в крае сложно. Прибывшие было греческие проповедники, покинули эти места. Кудесники и волхвы имели здесь ещё огромное влияние. Прибывший монах Киево-Печёрского монастыря Леонтий, недолго привлекал население великолепием храмов и торжественностью служб - он был убит. Его преемники повели решительную борьбу с язычеством. Она сопровождалась установлением феодальных отношений, что вызвало протест местного населения, приведший в 1024 году к «мятежу великому» в Ростове. Князь Ярослав Мудрый посылает туда своего юного сына Всеволода, а в помощь ему даёт варяга Шимона с дружиной. Когда Всеволод становится великим князем, Шимон по-прежнему рядом с ним. Представители боярского рода Шимоновичей имели в крае обширные земельные владения. Одно из них - Шимоново на реке Малый Киржач. Другой род землевладельцев, Коробовых, известен ещё с давних времён, когда переяславский воевода Короб возглавлял Ростово-Суздальский отряд в Жданском бое 1135 года с новгородскими войсками.
После смерти Владимира Мономаха между князьями разразилась усобица. Одной из причин раздора стала Ростовская земля, куда новгородский князь Всеволод Мстиславич пытался посадить своего брата Изяслава. Этому воспротивился князь Юрий Долгорукий. Зимой 1135 г. Всеволод собрал рать и вышел к реке Кубрь. Войска новгородцев остановились на большой горе в ожидании ростово-суздальцев, которых вёл сын Юрия Долгорукого Ростислав. Его большой полк, видимо, возглавлял Григорий Шимонович. Новгородцы ждали начала боя, но ростовцы не торопились, изучая обстановку. Затем в тыл врага они отправили отряд Якуба Короба, а сами, выстроившись в боевой порядок, пошли в наступление. Новгородцы устремились на ростовские рати, которые, отступая, увлекли противника в долину реки Кубрь. Неприятель уже почти торжествовал победу, когда внезапно увидел в своём тылу отряд отважного Короба. Новгородцы были наголову разбиты, а Всеволод бежал с поля сражения. Гора, на которой они стояли, с тех пор именуется Жданной, а бой, происходивший в день памяти св. Иосифа Солунского 26 января 1135 г., летописцами был назван «Жданским боем».
Настоящим героем битвы стал Якуб Короб, вероятный родоночальник переяславских землевладельцев Коробовых, известных по документам при Иване Грозном и владевших до конца XVIII века землями в Александровском уезде. Этой фамилии принадлежали селения вокруг современного города Карабаново. Если учитывать, что в древних документах оно именуется Коробановым, то легко можно выяснить, откуда произошло это название.
По территории современного города Карабаново проходила межа: «…что впал в Серу реку Лукьяновский враг, и от врага через реку Серу к Высоковской земли»… Лукьяновский враг (овраг) - это не что иное, как овраг, разделяющий Степковскую и Зеленцинскую горы на левом берегу реки Серой. В последующих документах конца XV - XVI веков, относящихся к землевладениям Стефано-Махрищского монастыря, тоже упоминается деревня Лукьяново. Но как же исчезло имя некоего Лукьяна, пришедшего сюда в далёкие времена, расчистившего лес, построившего двор и возделавшего пашню?
Великая смута и польско-литовская интервенция в начале XVII века стёрла с лица земли многие деревни, которые превратились в пустоши. Стефано-Махрищский монастырь был сожжён и стоял в руинах. В царствование Михаила Романова он был отдан Троице-Сергиевой обители в качестве филиала, а многие вотчинные земли, запустевшие в Смуту, перешли в ведение государя. Так пустоши Клоповниково, Высоково (бывшие земли Махрищского монастыря), Алабухино, Деревеньки и другие оказались за Коробовыми. Клоповниково - пустошь на правом берегу реки Серы (Серой). Она упомянута на Карте Генерального Межевания в конце XVIII века. Сейчас здесь находятся строения хлопчатобумажного комбината города Карабаново. Пустоши Клоповниково, Деревеньки и деревня Алабухино тогда принадлежали Александру Александровичу Коробову, представителю древнейшей фамилии Коробовых в нашем крае.
По соседству с пустошью Клоповниково была деревня Высоково. Она располагалась на живописном, высоком берегу реки Серы (Серой), где сегодня находится старая часть города Карабаново (улицы Торговая и Первомайская). Как известно, деревня Высоково с конца XV века находилась в составе вотчины Стефано-Махрищского монастыря, а земля этой деревни упоминается в 1433 году, как «Высоковская земля». Удивительно, что карабановские жители об этом не знают, а в селе Зеленцино, хотя и косвенно, помнят имя деревни Высоково, сохраняя в памяти название Высоковского лужка, расположенного между селом и городом Карабаново. Так из уст в уста передавалась информация в течение шести веков о древнейшем названии Высоково или нынешнего города Карабаново.
С целью закрепления пустоши Высоково за собой , из-за многочисленных тяжб за эту землю с Троицкими старцами и споров с писцами Андрея Загрязского, Коробовы переименовали пустошь Высоково и назвали её Коробаново. 8 августа 1630 года, согласно купчей грамоты, Добрыня Семёнов приобретает в Слободском стане (так называлась в то время местность г.Александрова) целый ряд пустошей Арсаково, Фадеево, Жуково, Ульяшино, Истомино, Губино и Коробаново. Таким образом, Коробовы избавились от спорной земли пустоши Коробаново. Не лучше обстояло дело у покупателя Добрыни Семёнова, в этом же 1630 году он был вынужден произвести обмен «купленной своей вотчины в Переяславском уезде Слоболдского стана с пустошами (опять перечисляются названия) и Коробаново на полсела Попелкова в Дмитриевском уезде». В конце XVIII века Коробаново - уже сельцо за Дмитрием Ивановичем Глазуновым, где у него был свой двор и 10 дворов крестьянских.
Как могло исчезнуть среди карабановских жителей такое прекрасное название - Высоково? Рабочий посёлок возник на месте маленького сельца Коробаново в середине XIX века. В конце XVIII столетия в нём было всего 10 дворов, где жило 79 человек. Коренные жители этого сельца знали «Лукьяновский овраг» и «Высоковский лужок». Те же, что пришли сюда работать на фабрику к Барановым из окрестных сёл и деревень (более 100 человек), составили впоследствии основу всего населения посёлка и вряд ли могли знать местные топонимы.
В XIX веке под влиянием московского говора, когда «о» заменяли на «а», Коробаново превращается в Карабаново. Из-за такого звучания возникает версия, что название города происходит от тюркского «кара» - чёрный, плохой, злой. Однако нам теперь известно, что версия эта ошибочна, и населённый пункт назван всё-таки по фамилии владельца Коробова.
Другое дело, теперь, узнав глубинные истоки истории своего родного города, можно предложить Карабановцам увековечить имя, как первопоселенца - Лукьяна, так и древнейшее название своей местности - Высоково. Можно было бы переименовать одну из улиц города - Торговую или Первомайскую, где находились корни этого населённого пункта, в улицу Высокую или Высоковскую и тем самым сохранить для потомков древнейшее название деревни, стоявшей на этом месте. Карабаново не обеднеет, если утратит стереотипные названия, встречающиеся в каждом городе. А если необходимо иметь в городе улицу Первомайскую, то она должна быть там, где проводились маёвки. Но это уже другая история...
Л.С.Строганов, член историко-краеведческого клуба «Отечество»
Источник: «Великая слобода» Л.С.Строганов 2001 г.Александров.