О словах и терминах
Один мой читатель в приватном письме задал следующий вопрос: "Есть ли разница между терминами видйа и гйана? И в чем она?"
Вопрос этот довольно типичный в своей формулировке, поэтому я решил ответ на него выложить в виде отдельного поста, лишь слегка его подредактировав и дополнив.
Итак, мой ответ:
"Прежде всего, ज्ञानं и विद्या - это не "термины", а просто санскритские слова. Утверждать, что это "термины", можно было бы, лишь имея их строгие технические дефинции, и последовательное, строго-терминологическое использование их на протяжении всего какого-либо трактата, например.
Ну а просто как слова, обозначающие, в общем и целом, "знание" (как чисто "книжное", так и пережитое опытным путём), или "познание" как результат или как акт, процесс познания, а иногда даже и некое неординарное, глубокое знание, то, что называют мудростью или гнозисом, или инсайтом, интуицией - все эти слова могут быть использованы и совершенно синонимично. Не имя конкретного контекста, более подробно ничего нельзя сказать".
Мне уже неисчислимое число раз задавали вопрос, чем санскритский "термин" такой-то отличается от "термина" такого-то. Причём, совершенно вне конкретных контекстов. Так вот, лексемы сами по себе никогда не являются "терминами". Даже слово "йога" само по себе не является термином. Оно может обозначать и просто некое соединение или союз чего или кого-либо.
Или другой пример: санскритское слово "спарша" (स्पर्शः) обозначает обычно просто прикосновение или контакт. Но в индийской натурфилософии-вайшешике оно используется строго терминологически, означая именно "температуру", и ничто другое.
В санскрите, как и в любом другом языке, имеются лишь те или иные слова. Будучи перечисленными в словарях, они являются лексемами. А будет ли то или иное слово использоваться строго-терминологически, определяет лишь автор произведения. А если нет строгих авторских дефиниций, мы можем определить это лишь по конкретному контексту.
Вопросы подобного рода напоминают некое анекдотичное письмо в редакцию, кажется, в "Понедельнике" Стругацких: «Дорогие учёные. У меня который год в подполе происходит подземный стук. Объясните, пожалуйста, как он происходит».
Надеюсь, что теперь объяснил.
Вопрос этот довольно типичный в своей формулировке, поэтому я решил ответ на него выложить в виде отдельного поста, лишь слегка его подредактировав и дополнив.
Итак, мой ответ:
"Прежде всего, ज्ञानं и विद्या - это не "термины", а просто санскритские слова. Утверждать, что это "термины", можно было бы, лишь имея их строгие технические дефинции, и последовательное, строго-терминологическое использование их на протяжении всего какого-либо трактата, например.
Ну а просто как слова, обозначающие, в общем и целом, "знание" (как чисто "книжное", так и пережитое опытным путём), или "познание" как результат или как акт, процесс познания, а иногда даже и некое неординарное, глубокое знание, то, что называют мудростью или гнозисом, или инсайтом, интуицией - все эти слова могут быть использованы и совершенно синонимично. Не имя конкретного контекста, более подробно ничего нельзя сказать".
Мне уже неисчислимое число раз задавали вопрос, чем санскритский "термин" такой-то отличается от "термина" такого-то. Причём, совершенно вне конкретных контекстов. Так вот, лексемы сами по себе никогда не являются "терминами". Даже слово "йога" само по себе не является термином. Оно может обозначать и просто некое соединение или союз чего или кого-либо.
Или другой пример: санскритское слово "спарша" (स्पर्शः) обозначает обычно просто прикосновение или контакт. Но в индийской натурфилософии-вайшешике оно используется строго терминологически, означая именно "температуру", и ничто другое.
В санскрите, как и в любом другом языке, имеются лишь те или иные слова. Будучи перечисленными в словарях, они являются лексемами. А будет ли то или иное слово использоваться строго-терминологически, определяет лишь автор произведения. А если нет строгих авторских дефиниций, мы можем определить это лишь по конкретному контексту.
Вопросы подобного рода напоминают некое анекдотичное письмо в редакцию, кажется, в "Понедельнике" Стругацких: «Дорогие учёные. У меня который год в подполе происходит подземный стук. Объясните, пожалуйста, как он происходит».
Надеюсь, что теперь объяснил.