Национализм и глобализм
Национализм -- это конструирование идеального коллективного прошлого через отталкивание от того, что мнится "не-нашим". Утопия, обращённая не в будущее, но попытка найти именно в прошлом золотой век и воссоздать его здесь и сейчас. Однако он свидетельствует об объективном нарастании сил хаоса, и это попытка с ними совладать. Национализм -- это попытка построить свой уютный дом в противовес неуютному и даже враждебному окружению, культивировать свой родной язык и вообще то, что считается родным. Таков национализм маленьких этносов, осознавших себя нациями в 19 веке. Национализм небольших наций дефенсивен, как и национализм среди представителей наций больших (вроде немцев), в отношении которых целенаправленно ведётся глобальное этнозамещение. В отличие от этого, национализм имперских этносов, вроде русского или китайского, агрессивен, направлен на расширение пространства и бесконечную экспансию. Только у Китая в 21 веке это получается лучше, чем у России.
Глобалисты же предлагают антиутопию единого мира, где размыты вообще все культурные и языковые особенности: отрефлексированные и неосознанные. В отличие от глобалистов, националисты -- это живые люди из плоти и крови. С ними почти всегда можно найти общий язык, нередко это разумные люди. Вероятно, потому, что в нынешней Западной Европе они представляют собой шельмуемое, а иногда и жёстко преследуемое меньшинство. А вот глобалисты -- эти чистые бесы, силы безличного зла, хриплые глашатаи "неумолимой поступи истории" и жёсткого "нового мирового порядка". Разрушители во имя разрушения, и в то же время желающие на месте уничтоженного, домашнего, уютного, тёплого и родного возвести одинаковые серые бараки "единого человечества", отправив всю неугодную человеческую щепу в печи крематориев. Определённые индивидуальные свободы глобалисты допускают лишь для тех, кто полностью подчиняется их идеологии, духовно перерождаясь по её подобию и воспроизводя с готовностью её лозунги. Подлинная свобода индивидуального мышления, представляющая собой отказ от лозунгов в пользу неспешного думания с множеством оговорок и уточнений, для глобалистов немыслима. Любые попытки такого мышления воспринимаются ими как диссидентство.
И для одного, и для другого полюса (националисты и глобалисты) проблемой является коллективизм. То, что называется identity politics. И здесь западные мейнстримовые левые близки к крайне правыми в своих устремлениях.
Специфической проблемой для утопии национализма является возрастающее количество людей "смешанных кровей" и рас, осознающих свою комплексную идентичность. А специфической проблемой глобалистской антиутопии, возникшей вместе с неконтролируемыми потоками мигрантов, является фрагментация прежде сравнительно гомогенного и солидарного общества и возникновение множества новых идентичностей на месте уничтоженных старых. По сути дела, глобализм ведёт к новому типу раздробленности, разобщённости и нарастанию в обществе групповой враждебности. Только границы проходят уже не по государственным рубежам, но между кварталами, которые "держат" разные этно-религиозные кланы.
В то время как индивудуальность мышления (а не свободы в покраске волос, выбора гендера или предпочтение Макдональдса китайской закусочной) является проблемой для коллективизмов обоих типов.
Глобалисты же предлагают антиутопию единого мира, где размыты вообще все культурные и языковые особенности: отрефлексированные и неосознанные. В отличие от глобалистов, националисты -- это живые люди из плоти и крови. С ними почти всегда можно найти общий язык, нередко это разумные люди. Вероятно, потому, что в нынешней Западной Европе они представляют собой шельмуемое, а иногда и жёстко преследуемое меньшинство. А вот глобалисты -- эти чистые бесы, силы безличного зла, хриплые глашатаи "неумолимой поступи истории" и жёсткого "нового мирового порядка". Разрушители во имя разрушения, и в то же время желающие на месте уничтоженного, домашнего, уютного, тёплого и родного возвести одинаковые серые бараки "единого человечества", отправив всю неугодную человеческую щепу в печи крематориев. Определённые индивидуальные свободы глобалисты допускают лишь для тех, кто полностью подчиняется их идеологии, духовно перерождаясь по её подобию и воспроизводя с готовностью её лозунги. Подлинная свобода индивидуального мышления, представляющая собой отказ от лозунгов в пользу неспешного думания с множеством оговорок и уточнений, для глобалистов немыслима. Любые попытки такого мышления воспринимаются ими как диссидентство.
И для одного, и для другого полюса (националисты и глобалисты) проблемой является коллективизм. То, что называется identity politics. И здесь западные мейнстримовые левые близки к крайне правыми в своих устремлениях.
Специфической проблемой для утопии национализма является возрастающее количество людей "смешанных кровей" и рас, осознающих свою комплексную идентичность. А специфической проблемой глобалистской антиутопии, возникшей вместе с неконтролируемыми потоками мигрантов, является фрагментация прежде сравнительно гомогенного и солидарного общества и возникновение множества новых идентичностей на месте уничтоженных старых. По сути дела, глобализм ведёт к новому типу раздробленности, разобщённости и нарастанию в обществе групповой враждебности. Только границы проходят уже не по государственным рубежам, но между кварталами, которые "держат" разные этно-религиозные кланы.
В то время как индивудуальность мышления (а не свободы в покраске волос, выбора гендера или предпочтение Макдональдса китайской закусочной) является проблемой для коллективизмов обоих типов.