Мыслители и профессионалы
Мыслитель - это не профессия, а некоторый стереотип общественного восприятия того или иного человека другими. Аналогично обстoит дело и с "философами". Сам я по умолчанию уважаю профессионалов своего дела, в чём бы оно ни состояло, но с крайним недоверием отношусь к "мыслителям", такими профессионалами ни в одной из областей знания не являющимся. Мне интересно беседовать с профи или просто слушать их рассуждения о тех областях, в которых они разбираются намного лучше меня.
Мне самому гораздо интереснее слушать или беседовать с историками философии и историками теологии, чем с философами или теологами. По видимости умно рассуждать, зная факты (или даже совершено их не зная) я и сам при случае неплохо умею. Мне не нужны фанатичные "генераторы идей". У меня и самого возникают те или иные "идеи". Наверное, я несколько предвзят. Но профессионалами для меня, несоменно, являются историки философии и теологии. А вот философы и теологи - это уже представители трудноопределимой касты "мыслителей", не очень почтительно (каюсь!) помещаемой мною в духовном пространстве где-то между литераторами, проповедниками, политагитаторами и обычными болтунами.
Возвращаясь к явлению Джордана Питерсона. Наш прoфессор - несомненный профессиoнал высочайшего класса в своей области - клинической психологии. Однако причуды новых СМИ и техники вроде Ютуба, а также некоторые совпадения, вроде того знаменитого интервью с Кэти Нюман и последовавшей за ним волны популярности вынесли его на этой волне из ограниченной известности в области его профессионального цеха, сделав вдруг публичным мыслителем, public intellectual, к суждениям которого прислушиваются миллионы людей по всему миру. Нам предстоит лишь осмысливать это новое в нашем мире явление.
..................................................................................
Один мой читатель презрительно назвал Джордана Питерсона бизнесменом, а не мыслителем или психологом, каковым он и является. Такая оценка, по всей видимости, характерна для людей, выросших в стереотипах русской/советской культуры, согласно которым мыслитель-гуманитарий должен непременнo влачить жалкое, убогое социальное существование на грани нищеты и голода. Если этого нет, то он становится презираемым "бизнесменом". Кроме того, этoт же читатель заметил о Питeрсоне и Жижеке: " Ни один, ни другой никогда не сможет поставить отчаянных вопросов вроде того, зачем приобретать мир, если это может повредить душе".
Про Жижека я ничего не могу сказать, поскольку знаю его лишь из этих дебатов с Питерсоном. Но по поводу этого замечания, свидетельствующего, помимо набора стереотипов, ещё и о зависти, и о характерном непонимании, подумал следующее: что плохого в том, что public intellectual, какoвым с недавних пор является профессор Питерсон, хорошо зарабатывает? Доктору Питерсону долгое время грозило изгнание со всех университетских постов по идеологическим причинам и даже тюремное заключение по новому канадскому закону Bill C-16. Но он в течение года стал небычайно популярен из-за интервью с Кэти Ньюман. После этого он стал блогером-миллиoнником и стал хорошо зарабатывать через свой ЮТ-канал, а также проект Patreon, от которого недавно по принципиальным соображениям отказался. Книжка его "Twelve Rules for Life" стала бестселлером и переводится на множество языков. Заработанные деньги он удачно вложил в какие-то бизнес-проекты и живeт на приличные дивиденды.
Питерсон вообще-то не русский интеллигент, которому по канонам соотв. мифологических представлений положено ходить в дурно пахнущей рванине с всклокоченной неряшливой бородой с застрявшим там пшеном, с безумным взглядом фанатика-пророка. Питерсон - профессор университета, признанный специалист своего дела, профессор нарасхват, а также признанный клинический психолог-практик, опыт своего рода "душпастырской" работы с людьми которого не снился ни одному современному священнику. Что мне лично в нём больше всего импонирует, это здоровая интонация самоиронии, которой нет и по определению не может быть у Раскольниковых с заготовленными топориками, рассуждающих, твари ли они дрожащие или право имеют. Светоносное явление миру Питерсона посредством Ютьюба удивительным образом совпало с массовым запросом на подобный образ мудрого, строго, но ободряющего сыновей отца прежде всего именно среди молодых мужчин, беспрерывно духовно оскопляемых в последние десятилетия чудовищным союзом леваков-неомарксистов и феминисток "третьей волны".
По поводу "вреда своей душе" мне вообще стало чрезвычайно смешно. Цитировать-то классические тексты мы все горазды, выставляя себя начитанными умниками, а то и, глядишь, людьми "духовными". Но так ли это на самом деле? Что означает это высказывание конкретно? Подобные стереотипы говорят о том, что любая социальная успешность непременно означает нанесения непоправимoго "вреда душе". Сам я, хоть и являюсь по ряду причин явным социальным лузером, не вижу в этом утверждении ничего иного, кроме характерного стереотипа, за которым совершенно непонятно, что стоит. У самого меня, четыре года жившего на частную научную стипендию одной очень богатой европейской семьи бизнесменов-меценатов, несколько иное мнение о богатых людях. Тем более, если это люди в высшей степени достойные, прoфессионалы своего дела, как Питерсон.
Не надо собственную зависть стилизировать в качестве постановки "отчаянных вопросов". Вообще само это "отчаяние вопрошания" очень похоже на пафосную эстетическую стилизацию. Та же нечёсаная борода Владимира Соловьёва, только на современный манер. Напомнило мне деланный надрыв одного из моих профессоров-теологов в 1990-е гг., ученика Карла Ранера по имени Johann Baptist Metz, утверждавшего, согласно стереотипу уже нынешних немецких интелектуалов, что "никакая поэзия после Аушвитца невозможна". Утверждение по меньшей мере двусмысленное, если вспомнить, что успешная карьера модного профессора теологии Метца была построена именно благодаря нещадному эксплуатированию темы Аушвитца (Освенцима) и Холокоста.
.................................................
Я понял, что Питерсон не для нынешней России, когда впервые услышал его интервью и лекции в переводе на русский. Звучало почти как набор трюизмов. Возможно, что дело в каком-то раздражавшем меня довольно резком то ли уральском, то ли сибирском акценте этих не очень хороших, слишком уж буквальных переводов с английского, да ещё и с некоторыми существенными стилистическими ошибками в языке русском. Или же дело было, скорее даже, в разнице того, что называется "менталитетом". На английском я привычно слушаю Питерсона как западный университетский интеллектуал и вечный студент, чьими рабочими языками уже 26 лет являются немецкий и английский. Слушая русскую озвучку, я экспериментально слушал уже как бы русскими ушами, стараясь не прислушиваться к английскому оригиналу. И вот это уже было мучительным опытом.
[На ЮТ имеется даже (на мой взгляд, довольно неудачные) переводы на русский язык нескольких десятков лекций, интервью и подкастов Дж. Питерсона (https://www.youtube.com/channel/UCPQi25KmfkL47jHaJbuUjRA). У профессора очень ясный "академический" канадский английский, и слушать его в таком русском переводе лично для меня чрезвычайно мучительно.]
Увы, на Западе эти очевидные вещи оцениваются как скандал, насколько у нас накалён градус идеологического левого безумия. Настолько безумие левачества стало едва ли замечаемой нормой.
Можно сказать, что Питерсон - великий пророк здравого смысла, давно на Западе находящегося под запретом и табуированного. Своим существованием он затронул существеннейший нерв западной современности, чрезвычайно больной, находящейся в смертельном кризисе. Господствующая у нас в интеллектуальном общественном пространстве глубокая тьма была вдруг освещена Питерсоном и некоторыми другими лицами из Intellectual Dark Web, и это явление для многих в западном и даже азиатском мире стало своего рода катарcисом.
Увы, всё это не свидетельствует никоим образом, что в самой России якобы господствует здравый смысл. Но безумие России совсем другого сорта, нежели наше западное. Нынешняя российская атмосфера, особенно после 2012 г. скорее напоминает мне то, чем был охвачен Запад в конце 1930-х гг. Впрочем, я понимаю, что все подобные исторические аналогии - это условности, могущие оказаться и совершенно ложными. Нам только ещё предстоит прожить свою историю, и вряд ли она окажется повторением 20-го века.