Игра в имитацию: o чудаках и чудиках
Мой френд по Лицекнижию NN рассказал о некоем русскоязычном "рашн хинду", по его словам - глубоком знатоке санскрита, который, "живя в Индии, редактировал тамошние санскритские тексты, готовя их для публикации ещё лет 15 назад". Вполне возможно, если он заканчивал какой-либо из санскритских университетов.
Если это редкий случай подлинной учёности, то в любом случае снимаю шляпу. С другой стороны, "редактировать" санскритские тексты, то есть делать подобие критического издания, должен уметь любой хороший западный санскритолог. Это know-how компетентного филолога, знающего своё рукомесло, и абсолютно ничего чудесного в этом нет. Правда, академических мест для подобного рода специалистов становится всe меньше, а постоянное место, увы, едва ли вообще возможно сыскать. И, пожалуй, санскритолог с западной академической выучкой, при условии его глубoкого знакомства с предметом, соединённого с обширной начитанностью в санскритских источниках разных жанров (что сам по себе чрезвычайная редкость), доступности всех рукописей и опыта работы над подобными проектами, вроде многолетнего участия в Венских проектах (см. проекты: Ньяябхашья и Чаракасамхита), сумеет это сделать всё же лучше имитатора пандитов. Скорее всего, не умея при этом вести на санскрите бесед, - следует с грустной иронией признать и это. Впрочем, летние школы разговорного санскрита уже немало лет предлагаются и в Европе, а в последние годы и в Украине и даже в Австралии моим старинным другом д-ром Саданандой Дасом.
Если говорить уже совсем субъективно: мне вот гораздо интереснee все эти тексты исследовать непредвзято. Пoд последним обстоятельством я имею в виду отнюдь не абсолютизацию насмешливого релятивизма в духе постмодернистких игр больного нигилизмом разума при отсутствии любящего сердца, а нечто другое.
Непредвзятый подход, в моём понимании, означает нежелание занимать теологически ничьей стороны, нежелание изображать из себя конфессионального теолога в духе какой-нибудь "хиндутвы" или расплодившихся "сект", ненавидящих друг друга, но условно полагая "истину" в качестве "своей правды", постулированной каждым из участников дискуссии. Насколько мы такие дискуссии вообще способны реконструировать из философско-религиозных трактатов и комментариев. При этом некоторые из аргументов в тех или иных из трактатов, если они остаются в рамках общепринятой "праманической" гносеологии, формально могут быть последовательными и безукоризненными, а другие содержать те или иные логические ошибки. Так вот, изучать все эти разнообразные "правды" оппонентов, а то и смертельных взаимных врагов, необычайно увлекательно. Настоящий детектив! При этом такая своего рода "йога понимания", то есть герменевтическое делание, направленное на понимание текстов, писавшихся в стародавние времена заведомо не для нас, а иногда для нас и совершенно неприемлемых, тренирует ум в деле понимания вообще любых текстов и высказываний, если в них есть смысл, в том числе и текств из нашей эпохи, где глубокое и подлинное понимание, однако, не всегда в чести.
Перспектива же играть в реконструкторские ролевые игры, пытаясь не понять, но в качестве скучного эпигона воспроизводить диспуты интеллектуалов тысячелетней давности (какими их любители себе представляют) со смертельно серьёзной миной, будучи готовым вцепиться в волоса и бороду оппонента, а то и убить "еретика" или "отступника", или же, по неизбывной российской (советской?) привычке, хамить подобно треникофорному гопнику или делать распальцовку, подобно урке, отмотавшему срок на киче,* кажется мне как минимум двусмысленной, намекающей на глубоко сидящую психопатологию.
[*горький личный опыт встречи с подобными субъектами как в сетевой виртуальности, так и in real life]
Трудно как-то иначе назвать попытку выросшего в современном мире человека искусственно интернализировать архаичную картину мира совершенно другой эпохи, не только глубоко её понимая (это как раз случай хорошего академиста, - древника-филолога и историка), но, всерьёз полагая её "единственно истинной", защищать, не чураясь этически крайне сомнительных приёмов.
Справедливости ради следует заметить, что нам, кабинетным одиночкам-академистам, большую часть своей жизни живущим вне Южной Азии, может не хватать необычайно вдохновляющей для подобных дел специфической атмосферы условной "вечнoй Индии" (India perennis): всех этих храмовых звуков, запахов, вкусов, сновидческих образов разношерстной толпы людей и богов, жестов, ритуалов... - всего этого едва уловимого "настроения", неповторимой и уникальной индийской "бхавы", создающего для занятий санскритом и всеми прочими неотмирными чудесами благоприятный ментальный и эмоциональный фон. По крайней мере, временами я очень по этому всему скучаю, живя в центральной Европе, где "бхава" совершенно другая. Но этот недостаток возможно хотя бы отчасти восполнять посещениями страны. В то время как подлинное знание языков и словесности, любовно и бережно взращиваемое десятилетиями ученичества, начётничества и научных исследований, не смогут заменить никакие бормотания мантр, благочестивые фантазии и ношение нелепых цветных шароваров, косматых бород, тюрбанов и дхоти.
.....................................................
N.B. Про "свободный разговор с пандитами на санскрите" - примечание скептика, не совсем чуждого темы:
Человек, не знающий санскрита "на ять" (а таких чрезвычайно мало), никогда не сможет верифицировать этот самый факт "свободного разговора", а также уровня и степени этой свободы, как и уровня владения языком, так как вряд ли сможет отличить рецитацию зазубренных шлок от разговоров на повседневнoм идиоме, т. е. на упрощённом современном санскрите, от внятной, а тo и умной беседы на религиозно-философскую или любую другую тему на санскрите изысканном.
Для человека постороннего любой пример артикуляции санскрита, тем более неиндийцем, уже кажется чудом. Индийцы чрезвычайно склонны в подобных случаях к хвалебным преувеличениям. Так что в случае сообщений о подобных чудесах я склонен занимать позицию недоверия, рассеять которое могло бы лишь личное общение с имяреком.